Альфред Бестер - Обманщики Страница 18

Энергостанция представляла собой огромный темный подвал, битком забитый чем-то вроде стальных цистерн, только поставленных на попа и по-приятельски обнявших друг друга за плечи. В действительности это были последовательно соединенные силовые блоки, каждый – в бронированном кожухе, запертом на замок, чтобы никто не совался. Посреди подвала тускло светил фонарь, но что там происходит Уинтер не видел из-за густо натыканных цистерн. Ни на секунду не отпуская рукоятку ритуального Потрошильного ножа, так и оставшегося висеть на поясе, он начал осторожно, бесшумно пробираться сквозь стальной лабиринт. Голоса доносились все громче и громче. Еще один поворот – и маорийские карбонарии предстали во всей своей красе.

Три женщины и двое мужчин; тесно сбившись вокруг фонаря, они что-то тихо обсуждали. Сердце Уинтера болезненно сжалось.

– Надо было давно догадаться, – печально покачал он головой, узнав в женщинах трех своих сводных сестер. Не стараясь более ступать тихо, новоинаугурированный (я не запуталась?) король маори вошел в круг света, отбрасываемого фонарем: пятеро повернулись и узнали нежданного гостя.

Наступило долгое молчание, говорить не было смысла – все все понимали.

– Уходите, – махнул он мужчинам. – Здесь семейные дела.

Двое помедлили, нерешительно глядя на женщин, но те утвердительно кивнули. Уинтер остался один на один (на трое?) со своими сестрами.

– Мне нужно было догадаться, – нарушил он новое тягостное молчание, – еще когда вы не явились на коронацию. Но обо всем сразу не подумаешь, а тут так много нового, незнакомого.

Молчание.

– Куити, Тапану, Патеа, вы отлично выглядите.

Что было правдой. Высокие, красивые женщины лет сорока с чем-то, все еще стройные, едва начинающие седеть.

– Почему? Почему?

– Кроме нас нет настоящих наследников.

– Ну да, ведь я – сирота-приемыш. Согласен, Куити, но ведь вы это всегда прекрасно знали.

– И не могли с этим примириться.

– Ничуть вас не осуждаю. Согласен, я – чужак, вломившийся в вашу семью, да ведь не я это придумал, на все была воля вашего отца.

– Он не имел права.

– А вот право он имел, Патеа, самое полное. Женщина не может сидеть на троне.

– У нас есть мужья.

– Понятно. Вот, значит, в чем дело. А сыновья?

Ответом было враждебное молчание.

– Ясно. Извините за такой вопрос. Так значит, прямая линия Юинта пришла к концу. Очень печально, однако такое случалось со многими царственными семьями. И вы хотите возвести на трон одного из своих мужей, а самим оставаться настоящей, скрытой за кулисами властью. А если он не будет вас слушаться? Что тогда?

– Он будет слушаться. Нас трое и только мы – настоящие потомки Те Юинты.

– Конечно, конечно, вот только чей это будет муж? Твой, Куити? Ты ведь старшая.

– Ты убил его! – в резком голосе женщины дрожала ненависть.

– Убил? Что за чушь!

– На Венуччи.

– На Ве...? Ты имеешь в виду... как там его звали? Кеа Ора? Я думал, он простой боевик.

– Он должен был стать королем.

– Боже мой! Боже мой! – Уинтер был совершенно ошеломлен. – Какой ужас! Муж моей сестры...

– Я никогда не была тебе сестрой.

– А теперь никогда не будешь королевой. Кто такие эти мужчины, которые сидели здесь? Тоже мужья?

– Нет.

– Боевики?

– Да.

– По ним и похоже. Сколько у вас человек?

– Увидишь, когда мы будем готовы.

– А вот уж нет, Куити, – медленно процедил Уинтер. – Нет, теперь, когда я все знаю и могу сделать так, чтобы вас привлекли к ответственности вне зависимости от того, что случится со мной – теперь вы никогда не будете готовы. Так что, сестренки дорогие, сестренки вы мои любвеобильные, Куити, Тапану и Патеа, с вашими девичьими играми покончено.

– Никогда!

– Покончено, – уверенно кивнул Уинтер, обнажая Потрошильный нож. Ни одна из трех сестер не дрогнула. – Случись хоть что-нибудь со мной или моими близкими – в ответе будете вы. И я скрепляю это своей священной кровавой клятвой.

Он полоснул ножом по своей руке и, прежде чем женщины успели отшатнуться, измазал их лица кровью.

– На вас моя клятвенная кровь. Это – конец вашей вендетты. Больше мы не увидимся.

Уинтер повернулся и ушел.

– Вы ни разу не произнесете больше моего имени, – донесся из темноты его голос,

РАЗЛУКА ТЫ, РАЗЛУКА

Нынче здесь, завтра там – беспокойный Вилли

Ныне здесь, завтра там,

Да и след простыл

Воротись поскорей,

Мой любимый Вилли,

И скажи, что пришел,

Тем же что и был.

Роберт Бернс

Дорогие читатели, вы снова находитесь в обществе Одессы Партридж, каковая, в свою очередь, находится на Терре, на северо-востоке не трудно догадаться какого континента, и хочет напомнить вам, что более-менее последовательно выстраивает данное повествование из огрызков информации, которой соблаговолило поделиться с ней высокое начальство. Чувствую я себя при этом чем-то вроде все понимающей еврейской мамаши. Приятное ощущение.

Согласных судьба ведет, сопротивляющихся – тащит, так, что ли?

Приключения Р-хрюк-ОГа были серединка на половинку, тащить его, может, никто и не тащил, но погонять пинками приходилось, уж это точно. А пока он и его Fatum предавались таким вот развлечениям на Ганимеде, в зловещих джунглях Нью-Йорка, une crise se prepare («назревающее событие») оглушило Деми Жеру буквально как в парадной кирпичом.

После некоторых объяснений с моей стороны она восприняла неожиданный отъезд Роуга спокойно и без хныканья, как хорошая девочка, да иначе ее, собственно, и не назовешь. Ожидая, когда же вернется маорийский принц – теперь даже король – Деми пыталась жить точно так же, как и в прошлом, прежде, чем ловец попался в свои же сети.

Проснувшись тем утром, она заблевала все вокруг; это случилось второй раз подряд и второй же раз подряд было списано на счет неблагоприятных физиологических последствий разлуки. Деми осмотрела себя в зеркален и вновь поразилась, насколько эта неприкрытая титанианская сущность соответствует идеалу Уинтера: стройная виргинальная (виргинская – да, девственная – ?, но причем тут вирджинал?) фигура, высокая грудь, задорно задранная задница. Прозрачно-восковая кожа и каштановые волосы, почти точная копия «Рождения Венеры» Ботичелли. Копия, которая лучше оригинала, ведь Сандро напрочь лишил свое видение какой бы то ни было сексуальности.

– Роуг, все это – работа Роуга, – пробормотала она. – Вот и не верь сказкам про царевну-лягушку. Колоссальное открытие! – сообщила царевна-лягушка пси-кошке. – Для обретения полной реальности женщине необходим мужчина.

Титанианская безграничность накладывала на ее стиль ограничения, легко понятные любой деловой особе. На работе Деми бывала всякой – твердой и уступчивой, компетентной и беспомощной, замкнутой и компанейской; одежда, вступающая в противоречие хотя бы с одним из этих образов, не годилась. В конце концов многогранная корректорша (ныне – младший редактор) «Солар Медиа» остановилась на темном неброском костюме, строгой блузке, простых туфлях и полном отсутствии каких бы то ни было украшений.

Правда, в ее объемистой сумке всегда лежали кое-какие драгоценности, а также изящные туфельки и сумочка – так, на всякий случай.

Включив калейдоскопический проектор – чтобы было за чем гоняться пси-кошке – она отправилась в контору.

Этот месяц Деми работала в «легкую смену» – от полудня до шести, однако, проявляя похвальное усердие, зачастую приходила в агентство на несколько часов раньше. Сегодня эти часы были просто необходимы – требовалось разобраться в материалах на новоязе, древнефранцузском, мозамбикском. Тайном английском и хроматическом, а затем передать их хозяину (он же – главный редактор) «Медиа», Аугустусу (Чингу) Штерну, сопроводив разумным резюме и резонными рекомендациями. Особый ее восторг вызвала абсолютно бредовая статья «франсуа-Дьяболо» – подробное доказательство дьявольской природы Рабле (Деми знала, что великий средневековый farceur <шутник (фр.)> был в действительности титанианцем), но Чинг как-то не уловил юмора.

К половине шестого она решила, что вечер, посвященный развлечениям, поможет немного забыть про Роуга, набрала номер фирмы «Герл-Гард», подождала, пока компьютер проверит состояние ее банковского счета, и заказала себе кавалера, буквально по всем статьям противоположного Уинтеру. Это, надеялась Деми, малость притупит уже разгоравшуюся в конторе сплетню. На критический вопрос: «Секс?», она набрала «НЕТ»; испуганная поспешность этого ответа не прошла незамеченной и утвердила кумушек в их подозрениях.

Маленький, крепкий,агрессивный(жалкойагрессивностью третьеклассника, вызывающего на драку своих сверстников) он ввалился в «Медиа», по-петушиному выпятив грудь и всем своим видом объявляя, что он – пуп Вселенной, а сомневаться в этом опасно для здоровья.