Олег Рой - Пасынки судьбы Страница 19

А высокая женщина-ангел расцеловала Настю и искренне проговорила:

– Ты была великолепна!

– Что? Была? Неужели все кончено? – тихо спросила девушка.

– Да, к сожалению! – подтвердил ее хранитель, появляясь рядом. – Все когда-нибудь заканчивается – и хорошее, и плохое. Правда, в твоем случае это не конец, а только начало. Только что состоялось твое первое выступление. И ты выдержала это испытание с честью, ты была на высоте! Теперь, я не сомневаюсь, тебя ждет большое будущее, у тебя впереди успешная карьера и еще много-много таких выходов на сцену. И, если ты будешь стараться, то, что мы показали тебе сейчас, произойдет на самом деле…

Однако Настя даже не слушала, что говорит ей ее хранитель. Стоя в полутьме, она машинально вертела в руках свой растянутый, застиранный свитер, который каким-то загадочным образом оказался здесь, на спинке кресла.

Глава пятая,

в которой рассказывается о том, что случилось после «бенефиса»

Волшебство закончилась, зал приобрел свой прежний вид. Ангелы попрятали свои фонарики в сумочки и вновь сделались невидимыми для Насти. Апрель, счастливый оттого, что его идея так хорошо удалась, переходил от одного своего товарища к другому, и для всех у него нашлись слова благодарности. Со всеми надо было сердечно проститься.

– Знаешь, ты, наверное, все-таки прав! – сказала ему на прощание высокая кареглазая женщина-ангел. – Пока шло представление, я смотрела, как светится от радости Настя, и все думала и думала над твоими словами… Ты убедил меня. Я не вернусь больше к Стирателю, а поспешу сейчас к своей подопечной, буду поддерживать ее и вместе с ней надеяться. Ведь еще может свершиться чудо, Всевышний милостив…

– Я рад, что ты приняла такое решение! – ответил Апрель.

Женщина нежно сжала его ладонь в своих руках и улетела, а ее место занял маленький ангел, похожий на китайца:

– Спасибо тебе, друг! – сказал он. – Сегодня я понял, что мы, ангелы, еще можем быть кому-то нужны… Я, пожалуй, тоже подожду стираться…

– И я передумала! – рассмеялась белокурая Гортензия. – Просто глупо делать это под Новый год, когда на Земле происходит столько интересного! Пока! Может быть, еще увидимся!

Апрель оглянулся по сторонам. В опустевшем зале, кроме него, остались только двое – Озорник и Настя, ангел и человек. Приятель Апреля с любопытством заглядывал в оркестровую яму, очевидно, в надежде найти там забытые музыкантами инструменты. Девушка уже успела переодеться в свои старые вещи и теперь сидела в дальнем углу зала, почему-то не на кресле, а прямо на полу. Положив на согнутые колени скрещенные руки, она уткнулась в них лицом и то ли дремала, то ли думала о чем-то.

Ангел подошел к ней и тихо опустился рядом.

– Ну как, ты довольна? – спросил он.

– Угу, – кивнула Настя и вытащила из волос забытую в спешке заколку с крупными яркими стразами. – Не то слово.

Апрель с сомнением поглядел на девушку:

– Что-то не так, Настя?

– Нет, все в порядке. Спасибо, мне все очень понравилось. – Не глядя на него, девушка принялась играть заколкой.

– Ты говоришь мне неправду. Я же чувствую, что ты совсем не счастлива…

– А как я могу быть счастлива, сам подумай! – Настя сердито потерла себя по руке – после нежного прикосновения нарядного платья ей казалось, что ее старый свитер все время колется. – Ведь это было только игрой! Что я, по-твоему, дитя малое? Думаешь, поигралась в театр, померила костюмы, которые мне никогда не доведется надеть, вышла на сцену, на которой никогда не буду выступать, поглядела на фантом Домогарова, которого мне никогда не придется увидеть в реальности, – и теперь буду довольна всю жизнь?

Краем глаза Апрель увидел, что его друг, забыв об оркестровой яме, потихоньку приближается к ним, привлеченный разговором. Но сейчас ему не было никакого дела до Озорника. Слова Насти тронули его до глубины души – он и не подозревал, что задуманный им сюрприз обернется вот так.

– Послушай, но ведь это была только, как вы говорите, проба пера, – заговорил он, стараясь, чтобы его слова звучали как можно более убедительно. – Теперь, когда мы встретились, в твоей жизни все изменится…

Девушка иронично поглядела на него:

– Что-то мне уже начинает надоедать эта фраза… И что же изменится, хотела бы я знать?

– Ну-у, – растерялся ангел, – я пока не могу тебе ничего сказать, я еще ничего не обдумал… Наверное, я помогу тебе сдать экзамены в театральный институт…

– Экзамены летом, а сейчас, к твоему сведению, декабрь на дворе! До лета еще дожить надо.

– Я помогу тебе найти какую-нибудь работу, как-то устроиться с жильем…

– Вот именно – как-то, что-то, где-то!.. – перебила Настя. – И я опять буду вкалывать с утра до ночи, чтобы оплачивать жалкую съемную хату, во всем себе отказывать, жрать китайскую лапшу, отбиваться от домогательств разных козлов, носить вот это тряпье и копить до пенсии на собственную квартиру! А потом выяснится, что тех денег, которые я собрала за всю свою горемычную жизнь, хватит разве что на такую вот заколку!

– Настя, ну зачем ты так говоришь? – не очень уверенно возразил Апрель, но собеседница решительно его осадила:

– Зачем? Да затем, что я знаю жизнь, вот зачем! Причем знаю ее с изнанки. А сегодня ты показал мне ее лицо – и только после этого я поняла, насколько же я несчастна! Зачем ты это сделал, зачем разрешил одеться в классные вещи, зачем позволил размечтаться о том, что я тоже могу вращаться среди известных и знаменитых людей, что я тоже могу быть гламурна, богата и счастлива? Если бы ты знал, как мне теперь тяжело! – И девушка сердито отвернулась.

– Ну вот тебе и на! – прокомментировал подошедший Озорник. – Не ожидал…

– Это я во всем виноват! – пробормотал Апрель. – Надо же, как нехорошо вышло…

– Как у того политика, – согласился Озорник. – Хотели как лучше, а получилось как всегда…

– Ну откуда же я мог знать, что Настя так это воспримет?..

– Чего-чего? – лениво поинтересовалась Настя. Она играла заколкой, открывая и закрывая ее, и украшавшие вещицу стразы ярко сверкали, когда на них попадал отблеск от луча света единственного прожектора, горевшего в зале.

– Извини, это я говорю не тебе.

– А-а… Слушай, а клевое ожерелье вы на меня нацепили!.. Интересно, сколько такое стоит – ну, настоящее, конечно? Тыщ десять баксов, наверное, не меньше… Мне таких денег никогда в жизни не заработать.

Внезапно она поднялась на ноги, бросила заколку прямо на пол, накинула на плечи куртку и пошла к выходу.

– Куда ты? – окликнул ее Апрель.

Девушка пожала плечами:

– Тебе не все равно? Пойду погуляю… Не торчать же мне целую вечность в этом пустом зале?!

Она спустилась вниз по лестнице и вышла из театра. Ее растерявшийся хранитель и Озорник двинулись следом.

Даже в это позднее время (а было уже около полуночи) жизнь в центре города не утихала. Снегопад, продолжавшийся целый день, наконец прекратился, и теперь пушистый снег весело поскрипывал под ногами гуляющих. Многие рестораны еще работали, вечер в ночных клубах был в самом разгаре, откуда-то со стороны Камергерского переулка доносилась громкая веселая музыка. Шагая по тротуару, Настя то и дело оборачивалась вслед прохожим или автомобилям, и Апрель, который мог читать ее мысли, отлично знал, о чем она думает: «Шикарная тачка! Хоть бы раз прокатиться в такой! А какая обалденная шуба на той тетке – вот бы мне такую!»

Поравнявшись с магазином парфюмерии и косметики, девушка остановилась перед ярко освещенной витриной и принялась рассматривать баночки, тюбики и флаконы.

– Бли-ин, сколько же тут всего!.. Chanel, Dior, Estée Lauder… У меня никогда в жизни не было ни таких кремов, ни такой пудры, ни таких теней! Ой, Intuition! Да за такие духи можно дьяволу душу продать!

Озорник закашлялся, точно поперхнулся, а Апрель вздрогнул и подбежал к своей протеже:

– Настя, ты что! Что ты такое говоришь!

Она недоуменно оглянулась на него.

– А что я такого сказала?

Они беседовали прямо на улице, но, хотя поздние прохожие и не видели Апреля, девушка, говорящая сама с собой, никого не удивляла. Еще несколько лет назад ее сочли бы странной – но сейчас, в век блютузов, такое зрелище в порядке вещей – никто и не сомневался, что Настя просто говорит по телефону.

– Послушай меня, – тихо продолжал Апрель. – Ты сейчас сказала ужасную вещь. Никогда и ни за что на свете больше не повторяй ее, поняла?

– Вот как? – Настя недоверчиво покосилась на своего хранителя. – А почему?

– Потому что лишиться души, отдать ее Темным силам – это очень страшно, – увещевал ангел. – Ты теряешь самое дорогое, что есть у человека, даже если получаешь что-то взамен. Даже если то, что ты получила, кажется тебе пределом твоих желаний…

– Да неужели? – Настя хмыкнула, отошла от него и направилась к другой витрине.