Вячеслав Лейкин - Нет счастья в жизни Страница 19

Рабочее откровение папы Карло: «Один в полене воин».

Мягко стелет, да жестко кроет…

И как-то по-хорошему плешив.

Из «Записок» Ф. Ф. Вигеля.

Хозяин казанского трактира Иван Иванович Шварц – «Мне все в нем показалось Шварц: и рожа, и душа, и я, кажется, не ошибся».

Отставной сенатор Желтухин Федор Федорович – «Сей почтенный человек был не любящ, не любезен и не любим».

Про архитектора Воронихина:

«Природой назначенный к сапожному ремеслу, ученьем попал в зодчии, <…> копиист в архитектуре, который ничего не мог сделать, как самым скверным почерком переписать нам Микель-Анджело».

Про Кваренги:

«Старик Гваренги часто ходил пешком, и всяк его знал, ибо он был замечателен по огромной синеватой луковице, которую природа вместо носа приклеила к его лицу».

Есть в нашем царскосельском парке при Институте растениеводства такая аллея, где туи растут в два ряда. На первом дереве так и значится на табличке: «туя». А вот как аллею эту назвать по типу липовой либо кленовой – не знаю. Вернее, знаю, но не могу, неловкость выходит…

И снова Вигель: «В то время (начало XIX века) неверие почиталось непременным условием просвещения, и целомудрие юноши казалось верным признаком его слабоумия». Так что нравы нынешние настолько не новы, что даже слегка поташнивает от скуки.

Человечонок.

Глупость бесконечнее ума.

Договаривается о встрече: «В нижней части лица у меня будет небольшая борода, очки у меня будут отрицательные, на четыре диоптрии».

Глубокая мысль, вынырнув на поверхность, никак не может отдышаться: глаза таращит, головой трясет, в общем, выглядит не весьма.

Дали пожизненное условно. А что? При наших-то юрисдикторах – да запросто!

Евтушенко – одно из самых общих мест отечественной поэзии.

Заметил давно, да все смущался признаться, даже и себе самому: стихи мои нравятся людям, которые поэзию не любят, терпеть ее не могут. Парадокс, однако.

Микрополит.

Видно, каждый народ по-своему мудр. Иногда так уж по-своему, что оторопь берет. Взять хотя бы несколько извлечений из книги «Японские пословицы и поговорки». Беру почти наугад: «Стыдно не тому, кто пляшет, а тому, кто смотрит», «Чужое мясо к своему телу не приклеишь», «У кого детей нет, тот плакать не умеет», «Весна красна моллюсками, а осень – каракатицами», «Взял сливу – верни персик» и т. д. в том же роде.

Три поучительных двустишия:

1. Однажды Козлов наступил на гюрзу.

Гуляя в песках, надевайте кирзу.

2. Петрова в столовой увидела мышь.

Теперь там руины и полная тишь.

3. Сурляев прочел за обедом стишок.

Жену увезли с заворотом кишок…

Попахивать – это, видимо, все-таки пахать помаленьку.

От Марии Ордынской: «Потерпи, Снегурочка, до зимы совсем уже маленько осталось», – говорил Мизгирь, поглаживая бутыль с мутноватой водицей.

Юность и недозрелость – это все-таки разные понятия.

Разговоры с пятилетней Катей Ивановой:

«Я тебя недохитрила» (это мне, деду).

«Существо, похожее и на поросенка, и на утенка, – хрюкря».

«С книжкой под мышкой. А если так: с книгой под мыгой».

«Персонаж такой злобный – Вухобах».

Собрание блондинов – белая брысь.

Борьба с жизнью не на жизнь, а на смерть, как правило, этим самым и заканчивается.

У матросов нет вопросов. А у атлетов нет ответов. Чья тупость предпочтительнее?

Ян Догес – кто он? Кем мог бы стать? Что подписать? А это просто «сегодня» наоборот.

Приснилось название отроческой (видимо, лицейской) поэмки Шурика Пушкина – «Руся и Люся».

А теперь немного порифмуем:

Большой любитель мелкой шалости,В душе он был такой добряк,Что от сочувствия и жалостиДо полной сырости добряк.

2006 год

Истинно живой и значительный ум должен быть ленив, насмешлив и наблюдателен. Заключаю это по той простой причине, что я ленив, насмешлив и наблюдателен.

Бог нам не указчик.

Палиндромчики:

А там окна банкомата.

Закопана зараза напоказ.

Мокр еврей Ефрем, а замер фейерверком.

Дядя Леша нашел яд! Яд!

Вариации на «Эпиграмму № 1» Козьмы Пруткова: «Вы любите ли сыр? – спросили раз ханжу».

Итак:

1. «Вы любите процесс?» – спросили раз ханжу.

«Отнюдь, – он отвечал. – Я им руковожу».

2. «Вы любите себя?» – спросили раз ханжу.

Он, густо покраснев, ответил: «Не скажу».

3. «Вы любите писать?» – спросили раз ханжу.

«Люблю, но всякий раз сбиваюсь с падежу».

4. «Вы любите детей?» – спросили раз ханжу.

«Люблю, – он отвечал, – но вряд ли сам рожу».

5. «Чем страшен вам восток?» – спросили раз ханжу.

«Нарваться на усы, скользнув за паранджу».

6. «Могли бы вы предать?» – спросили раз ханжу.

«Уж лучше, – он сказал, – я нож в себя вонжу…»

и так далее, до полного посинения рассудка.

Дайте мне точку отсчета, и я обращу ее в точку опоры.

Аннет Бенинг в роли Джулии Ламберт в Моэмо-Иштвансабовском «Театре» превзошла прочих Джулий прежде всего потрясающим умением становиться фантастически некрасивой: сырой, серо-пепельной, мелколицей, до невозможности обвисшей; и вдруг – метаморфоза! Да какая…

Люба (бывшая жена Леши С.): «Мы с Лешей женились по любви, а развелись по молодости».

Из Шамфора:

«– Знаете, что я делаю, когда испытываю искушение?

– Нет.

– Стараюсь испытывать его подольше».

О невезучем: «Он на спину упадет и то нос расквасит».

«Бог ли Бог-сын? – спросили у ребенка. – Пока нет. Но станет Богом. – Когда? – Когда Бог-отец помрет».

А другой ребенок (уже не из Шамфора) сказал как-то к случаю: «Заставь дурака Богу молиться, он и лоб ему расшибет».

И еще про Бога, прочел и восхитился: «Господи, если ты у нас есть, спаси мою душу, если она у меня есть!»

Очленел. И сосоюзники вокруг. (Ну т. е. в СП вступил.)

Пригласили в милицию в связи с покражей пенсии и паспорта, учиненной мне какими-то негодяями. Спросили, в частности, про отношение к воинской службе. Я ответил: «Неоднозначное». Почему-то смеялись.

Душу отсидел.

– Я выросла на его глазах.

– Ага. Как ячмень.

После бурного дня за столом папа, мама и Катя Иванова шести лет. Папа с мамой наливают себе вина, Кате соку, подняли бокалы, и мама говорит: «Давайте выпьем за то, чтобы никогда не ссориться и жить дружно!» Катя ставит бокал на стол: «За это я пить отказываюсь. Это – скучно».

Групповое животное – порностай.

Посмотрел на часы, крякнул и сказал с досадой: «Вот и жизнь прошла!»

Рассказ художника Ю. Брусовани:

– Решил я тут девушку соблазнить. Взял шоколадные конфеты, дорогие, вышел из подъезда, стою – жду. Девушка идет, я к ней с конфетой наперевес: «Не хотите ли?» Она ни слова и мимо. Другой предложил, нагрубила. Еще одна идет, хорошенькая такая. Я ей: «Возьмите конфетку». Взяла, ест, остановилась даже. Я говорю: «А давайте ко мне зайдем. У меня есть кое-что вам показать». А она мне: «Не могу. Я Тихомирова жду». Смотрю – и правда, Тихомиров идет. С двумя стульями. «На помойке, – говорит, – взял. Должны подойти».

Катя Скиба, старшеклассница из Таганрога (конкурс поэтов-школьников, где я был член жюри):

Он крепко стиснул кисть ее рукиВ суровой неизбежности разлуки,И душераздирающие мукиОбоим показались далеки… (!)

С годами жизнь становится все более экспериментальной.

Катя Иванова шести лет: «Дедушка, я хотела тебе оставить немного шоколада, да поленилась».

Она же (пересказывая фильм про Белоснежку):

«Принц поцеловал Белоснежку, и она оживилась».

Позвонила из Израиля Соня Лейкина, тоже шести лет, и сообщила, что она – самый быстрый зайчик.

Как долго, как утомительно долго умирает надежда. И как уморительно пылко.

И еще про нее же: Надежда нас не оставляет. В покое.

Шутка от Мамина:

В перерыве футбольного матча тренер комментатору: «Любезный, вы не могли бы помедленнее? А то мои ребята не успевают».

Из фильма «Жди меня»: героиня Серовой – та, которая его ждет, – про его друга: «Погиб Миша. Это невозможно. Ведь он был всегда такой живой».

…И всё это выходцы из России. И выходки…

На чемпионате Европы по легкой атлетике в тройном прыжке наша прыгунья Анна Пятых стала третьих. Бронзовых она стала.