Вячеслав Лейкин - Нет счастья в жизни Страница 20

Трогательный и нелепый рассказ о смерти Пифагора у Диогена Лаэрция заканчивается потрясающей в своей беспощадной простоте фразой: «Здесь его настигли и зарезали…»

Супруга Пифагора – Феано – на вопрос: «На который день очищается женщина после мужчины?» – отвечала: «После своего мужа тотчас, а после чужого никогда».

В программе хорового фестиваля «Поющий мир» выступал Православный девичий хор «Умиление». «Девичий», да еще и «Умиление». Право, славный хор…

Из воспоминаний Ю. Нагибина об Александре Галиче: «Банная парикмахерша, увидев Галича и Драгунского в простынях, спросила: “Братья?” – “Ага!” – радостно закричали они. “А до чего непохожи!”».

Я – Кате Ивановой (почитав ей на ночь «Сказки дядюшки Римуса»): «Спокойной ночи, матушка внучка». Она мне в ответ: «Спокойной ночи, братец дедушка».

Она же по прочтении всех этих сказок: «Все люди – братцы».

Возможное название журнала для женщин – «Ребро Адама».

Ахматова в заметках о Мандельштаме описывает Царское Село начала 20-х годов: «…Тогда оно называлось Детское имени товарища Урицкого Село <…> почти у всех были козы, их почему-то всех звали Тамарами…»

Экое позорево. А выглядит лазорево.

Лазарь по чужим садам.

Брусовани (с утра в телефон): «Чем ты занят?» Я: «Яичницу ем…» Он: «Слушай, мне не хотелось бы тебя отрывать от яиц…»

Одно из самых сложных и неблагодарных занятий: стилистически организовать восторг (и на бумаге в том числе).

Дон Аминадо («Поезд на третьем пути»):

«Если б мы знали всё, что будут о нас говорить, когда нас не будет, – нас бы уже давно не было».

Старый Хромосом.

Перевертыш типа палиндром:

Надо меч ему, а на уме чемодан.

Выяснилось вдруг, что популярная до тошноты фортепианная пьеса Бетховена «Элизе» посвящена, оказывается, некой Терезе. Просто у маэстро был почерк неразборчивый.

Для романса: «Твои немнущиеся губы».

Художник Свет Остров рассудительно товарищу своему:

– Если пить с трех часов до двенадцати, никогда не сопьешься.

Товарищ:

– Понимаю.

Свет:

– Вот сейчас, например, сколько времени?

Товарищ:

– Час.

Свет:

– Наливай.

Я (Томе):

– Где моя черная шапочка?

– Я ее постирать взяла.

– Да зачем же?

– Она вся головой твоей пропахла.

Лев Толстой записал в дневнике 27.02.1896:

«Пока все не сыты, не может быть настоящего искусства. А будет искусство пресыщенных – уродливое и искусство голодных – грубое, жалкое».

Бог наказал, а за что – не сказал.

Мамина тут Юрия, режиссера, встретили на улице рядом с домом три молодых негодяя. Высказав предположение, что он – Мамин – нерусский, дали ему пивной бутылкой по голове. Кожу порвали, крови напустили, вещество сотрясли… Историей этой бурно заинтересовались СМИ, Интернет. Его забинтованная голова в газетах, голос в эфире, беседы с ним TV показывает чуть ли не по всем каналам – ну то есть фантастический пиар. Причем халявный. По этому поводу один его коллега сказал: «Мамин – молодец! Прекрасно работает головой!»

Когда в связи с вышеизложенным барышня-мент брала у меня показания, то ключевую фразу: «Мужик, у тебя рожа какая-то нерусская!» – она записала так: «Мужчина, у вас лицо нерусское».

– Чтобы культурнее было, – пояснила она вполне серьезно.

У Толстого в дневниках довольно часто встречается загадочное ЕБЖ. Звучит завораживающе, расшифровывается просто – «Если буду жив».

Маяковский такой комплимент – «Дружище, с тебя хочется делать».

Елена Образцова в телеинтервью: «Когда Хозе меня убил в первый раз, мне стало так грустно; я лежала и думала: такая молодая – и умерла».

Мы с Маминым, захлебываясь диалогом о Скрябине и Кундере, выходили из метро «Чернышевская». Тут нас обогнала одна довольно молодая и весьма миловидная особа. Обогнала, обернулась и сказала пылко: «Боже! Как я вас обоих люблю!» – и дальше побежала. Мы с Маминым настолько растерялись, что тут же купили водки.

Ирина Хиенкина в журнале «Гиппомания» в статье про лошадиную масть замечает: «Серыми не рождаются, серыми становятся».

Персонаж для детских страшилок – ноутбука: «Спи, малыш, а то ноутбука придет и перепрограммирует тебя».

Катя Иванова сказала вдруг: «А может, нас на самом деле нет, а просто нас по телевизору показывают». Вот так дите неполных семи лет дошло до, кажется, агностицизма.

И снова Катя Иванова. Спросили учительницу первого класса, соседнего тому, где учится Катя, откуда она знает эту девочку. «Ну как же, – был ответ, – она дочка брата жены брата мужа».

Так оно и оказалось.

И опять про Катю. Гуляли мы с ней в парке ВИРа (Всесоюзный институт растениеводства). А там на деревьях таблички с названиями. И Катя их читала: «Ель обыкновенная», «Туя западная», «Клен остролистный», «Сосна кедровая сибирская», «Дуб черешчатый» и т. д. Спрашиваю Катю: «А вот если меня здесь в парке поставить и табличку привесить ко мне, что бы ты на этой табличке написала?» Катя подумала и говорит: «Дедушка обыкновенный».

По свидетельству И. Андроникова, работник Музея Лермонтова говаривал, бывало: «Поживи наш Михаил Юрьевич подольше, неизвестно еще, кто бы из них был Пушкин».

В моей жизни произошел перелом. Или все-таки вывих?

А если переорать мечи на ковала? И опять нехорошо.

Говеющий Богу: «Я от тебя пощусь».

Зуд мудрости.

Тоска, невыносимая, как вонь.

На Царскосельском родильном доме висело объявление: «Дорогие мужчины! Приглашаем вас посетить ночной дискобар».

Счастье всегда в прошлом.

Вопрос двойняшкам: «Вы сами-то друг друга различаете?»

Был о себе мнения самого приблизительного.

Ценник в «Мясной лавке» – «Куриные плечи».

Забавна, а даже и симптоматична анаграмма: «красотка – касторка».

Устроился дегустатором на очистные сооружения.

Старость – это расплата.

Иудиот – видимо, не очень умный еврей.

Из «Библии для малышей» – «Песенка песенок».

Мамин: «Вот вроде бы и видимся редко, а встретимся – и поговорить не о чем»,

Навязчиво скромный.

Здоровья вам! – Сделаю все возможное!

С утра давил на себе чакры.

Я ему не судья, а Богу не до него.

Перевертыши:

1. Коросте лет сорок.

2. Мод учитель, лети чудом.

3. И позови, и возопи.

4. Атака заката.

5. Нам утра дар – туман.

2007 год

Профилактическая чистка извилин.

Старик Хотябыч.

По договоренности с собственной совестью.

Так давно, что уже и Богу надоел.

Pro и contra – басня.

У Кати Ивановой выпал зуб, и она тут же наладилась свистеть в образовавшуюся щель. И вот, оказавшись в гостях, только это она рассвистелась от души, как ей предложили – и тоже от души – заглохнуть. «Видно, не надо было мне рождаться на свет, – философски заметила Катя, – если даже свистнуть не дают».

«А напоследок я схожу» – кажется, из Ахмадулиной.

Ошуеть – что в переводе со старославянского значит «полеветь». А увлечься китайской гимнастикой, видимо – «ушуеть».

Читаю в «Энциклопедическом словаре»:

«Архикарп – женский половой орган сумчатых грибов». С ума можно сползти.

А. О. Смирнова (Россет) – фрейлина императрицы, дружившая с Пушкиным, свидетельствует: «Раз я созналась Пушкину, что мало читаю. Он мне говорит: “Послушайте, скажу и я вам по секрету, что я читать терпеть не могу; многого не читал, о чем говорю. Чужой ум меня стесняет”».

Но пока любимый непоколебимый.

Это Антисфен первый догадался, что удовольствие есть благо, когда оно не вызывает раскаяния. А то всё – Толстой, Толстой!..

Он же – Антисфен – на вопрос «Что такое праздник?» – ответил: «Повод нажраться».

Шнапс-капитан.

«В последнее время Бог меня сильно разочаровывает». – «Чем же?» – «Постоянно делает вид, что его нет».

Художник Брусовани рассказывает:

– Купил у меня картину Яков Абрамович Олейник, вставил ее в раму, о чем и сообщил. Я ему: вы, наверное, замечали: без рамы картина – говно, а в раме уже вещь. А он мне: «Ну что вы, Юра. Люди постоянно спрашивают: ой, кто это такой? Он еще жив?».