Александр Громов - Жара. Терпкое легкое вино. Страница 2

Разумеется, отцу Василию приходилось бывать в администрации и общаться с главой, всё это, правда, случалось мимолётно, отец Василий всегда торопился покинуть этот совсем непонятный третий мир, и всякий раз необъяснимый трепет сковывал всё его существо. Отец Василий смущался от этого трепета, корил себя, но невольно подбирался, приглаживал волосы и оправлял одежду.

В кабинете главы за столом сидели три удивительно похожих, словно братья, круглолицых загорелых крепыша в одинаковых белых рубашках с короткими рукавами и суховатый седой мужчина, лицо которого отцу Василию вроде бы встречалось.

Сам глава Семён Алексеевич подскочил из-за стола и подкатился к отцу Василию. Был он черняв, невелик ростом и, конечно, обладал руководящим животиком, который, казалось, только подчёркивал его энергичность и стремление двигаться, катиться куда надо и решать возникающие проблемы.

— Проходите, Василий Георгиевич, проходите, а мы вас давно ждём. Садитесь, — глава усадил священника за длинный стол напротив братьев и сам, выдвинув стул, демократично сел рядом. — Ну, не будем тянуть, — после секундной паузы начал он. — Мы тут посовещались, — глава сделал жест в сторону братьев, — и решили, в смысле, подумали: а не организовать ли нам крестный ход!

Он сказал это так бодро и даже весело, словно речь шла о дискотеке. Отец Василий и не сообразил сразу, что предлагает глава.

— Вы как на это смотрите, Василий Георгиевич?

— На что?

Тут и глава малость растерялся: то ли он говорит?

— Ну, на крестный ход, так ведь правильно это называется? — и он посмотрел на сидящую за столом группу поддержки.

— Простите, вы хотите организовать крестный ход?

— Ну да.

— А в честь чего?

Снова повисла пауза. Глава недовольно посмотрел на суховатого дядьку, видимо, с крестным ходом это была его идея.

— Простите, — отец Василий понял, что ляпнул не то, — я хотел спросить, в честь какого святого или праздника?

— Да какого праздника! — подскочил глава. — У нас поля горят. Всё скоро сгорит на… — тут глава осёкся, одёрнул себя, словно поправил одежду, и сел. — На корню всё сгорит. Вот мы и решили… подумали… — глава подбирал и никак не мог произнести слово, — ну, вы же понимаете, Василий Георгиевич, о чём я… Раньше, как в старину, ходили же люди на поля, просили там о дожде… об урожае… молились, — слово само выскочило из уст главы и тот облегчённо вздохнул: — Вот!

— А-а, — улыбнулся отец Василий и снова ляпнул: — Допекло значит.

Глава обиделся.

— Что значит «допекло»? Мы тут днями-ночами не спим, люди с полей не уходят, делаем, что можем, а вы ещё и радуетесь?

— Нет-нет, что вы, это я неудачно выразился, — поспешил оправдаться священник. — Сам ничего с этой жарой не соображаю. Простите.

— А мы вот тут соображаем, — глава сделал упор на слове «мы» и ещё больше надавил: — За всех, между прочим.

— Да-да, — отец Василий подумал, что лучше будет молчать, но все смотрели на него. Отец Василий прокашлялся. — И как вы хотите пройти по селу?

— Да ну его на… — глава опять запнулся и тоже прокашлялся. — На кой нам село. Нам на поля надо. Поля горят, а село — потерпит.

— Что ж, крестный ход — это хорошо, — произнёс отец Василий, подумал, не сказал ли опять чего лишнего, и, так как все продолжали смотреть на него, спросил: — И когда вы планируете?

— Завтра! — выпалил глава.

— Э-э, как завтра? — отец Василий никак не был готов к таким темпам. — Тут ведь подготовиться надо.

— А чего готовиться? — удивился глава. — Народ мы организуем. Встали утром — и пошли. Мы вот тут уже и маршрут прикинули: выйдем из села и пойдём на «Путь Ильича» — там у нас больше всего яровых пропадает, километров пять пройдём до первого отделения, там… — он опять запнулся, но выговорил: — помолимся и вернёмся.

— А ещё можно после молебна со святой водой объехать основные поля и окропить, — добил сухощавый и отец Василий вспомнил, что видел его несколько раз в церкви, он стоял у входных дверей и принимал на руки ребёночка, которого подносила ему после причастия молодая, такая же суховатая и твердоглазая женщина. По глазам-то и узнал.

— Нет, — сказал он, но не так твёрдо, как хотелось бы, — крестный ход — дело серьёзное, не всё так просто…

— А в чём проблемы? — спросил глава.

Отец Василий задумался: а в чём, и правда, проблемы?

— Надо найти людей, которые будут нести хоругви и икону Богородицы.

— Это мы спортсменов подключим, — мгновенно отреагировал глава.

— Надо ведь несколько смен, чтобы люди менялись.

— Ничего-ничего, их там целая команда, а то и две, не всё им мячик гонять, пусть послужат обществу.

— Надо ещё икону из киота достать, там у нас всё прочно вмонтировано…

— Это Петрович бригаду пришлёт. Что ещё?

— Вот! — едва ли не обрадованно воскликнул, вспомнив о главном, отец Василий. — Надо у Владыки благословение взять.

— Это что, в область ехать, что ли?

— Да нет, — растерялся отец Василий, представив, как его прямо в стареньком подряснике отправляют к Владыке, — можно и по телефону.

— Так и позвоните.

— Прямо сейчас? — на лице отца Василия отразился неподдельный испуг, который несколько позабавил главу.

— Прямо сейчас.

— А у меня телефон дома, — нашёлся отец Василий.

— Так это не проблема. — Глава поднялся и подошёл к телефонам, нажал на кнопку селектора. — Наташа, узнай телефон Владыки. Как — какого? При чём здесь губернатор… Эх, какой поп у нас главный? — и посмотрел на священника. «А ведь, и правда, это всё равно, что меня бы заставили губеру звонить».

— Нет, — на этот раз отец Василий произнёс достаточно твёрдо, да и Семён Алексеевич, представив губернатора, поостыл и сказал в селектор:

— Не надо. — А отцу Василию: — Ну, так позвоните?

— А нельзя ли, — тот несколько приободрился, — потом свернуть с «Пути Ильича» и вернуться другой дорогой? Не подумайте, что я против этого геройского совхоза, просто крестный ход должен делать круг, как бы замыкаться, освящая место…

Глава посмотрел на братьев.

— Можно оттуда свернуть и уйти на Дмитровку, потом выйти на Высокое и там по шоссейке — в село, — предложил один из них.

— Но это километров двадцать будет или даже поболе, — сказал другой.

Третьему добавить, видимо, было нечего и он кивнул.

— И хорошо, — неожиданно согласился отец Василий. — Крестный ход — это труд. Нам ведь потрудиться нужно, и те, кто крестным ходом идёт, не зря зовутся сотрудники, потому что вместе трудятся.

— Во как! — глава весело посмотрел на братьев. — Сотрудники вы мои. — И поставил во всём этом деле точку. — Значит завтра.

— Только мне всё-таки надо благословение взять, — вставил отец Василий.

Глава кивнул, это были уже не его проблемы. Обратно отца Василия отвезли на машине.

Конечно, архиерею отец Василий звонить не стал, но благочинному доложить надо было, к тому же, сидело где-то: а вдруг не благословит?

Благочиние возглавлял сравнительно молодой протоиерей Александр — деятельный и неспокойный человек, от чего случалось терпеть и отцу Василию. То зашлёт по благочинию группу артистов, а ладно бы только кормить и поить их, так ещё полный зал народу собирай. А уж суеты от этих артистов: то не так, это не эдак! Но, надо признать, и концерты получались чудесные, отец Василий, бывало, и всплакнёт, сидючи в первом ряду. И всё же всякий раз, когда появлялась машина из соседнего прихода, дабы забрать группу, он облегчённо вздыхал и незаметно быстро и радостно крестился. То благочинный придумал к Пасхе выставку детских рисунков и обязал приходы, а что у него здесь — художественная мастерская, что ли? Однако и тут обошлось, нанесли бабушки картинок, а одна девочка даже почётную грамоту получила. Сейчас благочинный организовал детский православный лагерь и полностью завяз там, говорят, что и в храме перестал появляться, всю службу на второго священника свалил. Но это ничего, к молитве, как считал отец Василий, расположение нужно, придёт ещё времечко. И он искреннее молился за благочинного.

Дома отца Димитрия не оказалось, пришлось набирать длинный номер и отец Василий несколько раз сбивался и совсем было решил, что это Господь не попускает ему благословения, как прорезался гудок и сразу же бодрый голос благочинного.

Отец Димитрий, услышав про крестный ход, обрадовался, сказал, что сам подумывал, да вот никак не может вырваться из лагеря, и что надо обязательно организовать крестные ходы в каждом приходе, потом стал вслух думать, как это лучше сделать.

— Может, мне к вам приехать? Завтра, говорите, — и вздохнул: — Нет, никак не успею, тут у нас шефы приедут. Жаль… Что ж, с Богом…

На том и порешили.

Весть о том, что во вторник будет крестный ход, разнеслась по селу быстрее огня. Народ затеребил отца Василия. Он сначала ворчал, обзывал всех надоедами, но постепенно радость и надежда, которые чувствовалась в каждом звонке, в каждом вопросе приходящих людей, в каждом желании быть полезным, захватили и его.