Дороти Херст - Тайны волков Страница 20

Я с трудом подтянула лапы и встала, пытаясь держать спину прямо. Я знала, что должна поприветствовать Милсиндру, сказать что-нибудь, но от гнева на саму себя и от страха перед верховной волчицей у меня перехватило горло. Когда я попыталась заговорить, вырвался только вздох.

Милсиндра тонко улыбнулась, обнажив кончики острых зубов.

— Я шла по следу куропатки и почуяла твой запах, — сказала она. — Как дела с людьми? Говорят, ты отдала птицу человеческому вожаку и он был рад.

Когда Милсиндра упомянула запах, я осознала, что от нее пахнет не волком, а хвоей, землей и лесом. Я вспомнила слова Тревегга, что верховные умеют скрывать свой запах. Поговаривали, что такова воля Древних. Я никогда в это не верила. Но, так или иначе, от Милсиндры совершенно не пахло волком.

Она смотрела на меня, ожидая ответа.

Я хотела солгать, сказать, что все хорошо, но Милсиндра почти наверняка учуяла бы мою тревогу. Я вспомнила отпечаток лапы, который мы видели возле человеческого стойбища, и шелест кустов. Она следила за нами? У нее шпионы в Долине? Много ли она видела и слышала, пока бродила вокруг, скрыв свой запах, и что бы сделала со мной, если бы узнала, что я вру? Мысли метались в голове, как мыши, бегающие в поисках укрытия, и я не могла переловить их всех.

Милсиндра наблюдала за мной, ожидая, что я солгу. Сквозь обманный запах леса я уловила еще кое-что. Готовность. Запах волка перед охотой. Я отступила на шаг.

— Когда мы виделись в последний раз, ты не молчала, — заметила Милсиндра, облизывая лапу. — Разве тебя недостаточно хорошо воспитали, что ты не отвечаешь криане, когда она к тебе обращается?

Я удивленно фыркнула. Раньше я никогда не слышала, чтобы верховные волки называли себя крианами. Этим словом пользовались люди, оно означало их духовных вожаков и тех волков, которые с ними встречались.

— Я поговорю с Риссой о том, как она воспитывает своих щенят, — продолжала Милсиндра.

Я наконец собралась с силами.

— Прошла всего четверть луны, с тех пор как мы начали носить мясо людям, — сказала я, радуясь тому, что говорю спокойно и уважительно. — У нас осталось больше двух лун, чтобы выполнить обещание.

«И всего две луны, чтобы выбраться из Долины, если я собираюсь разыскать мать».

При мысли о матери, которая ждала меня, в то время как я застряла в Долине, я лишилась дара речи и глупо захлопала глазами, глядя на Милсиндру. Она ждала. Ждала, что я солгу, что признаю свое поражение. Я не знала, что сказать. А потом вспомнила Марру, которая умела отвечать на вопрос, по сути не отвечая. Она говорила ровно столько, сколько было нужно, чтобы не показаться невежливой, и в то же время не выдавала никаких сведений.

— Это нелегко, — сказала я, отводя взгляд. — Есть некоторые трудности, но мы успеем разобраться…

— Трудности? — фыркнула Милсиндра, и вежливость враз с нее слетела. — Ты едва удержалась, чтобы не убить одного из них. Всего одна охота… одна охота — и ты чуть не укусила человека, а он чуть не нанизал тебя на палку, как кусок мяса. — Она засмеялась, а потом как будто вспомнила, что пытается быть любезной. — Ты не виновата, Каала. Ты ничего не можешь с собой поделать.

Милсиндра опустила голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Знаешь, почему я разрешила этому старому хиляку убедить Совет, чтоб тебе дали возможность пожить с людьми?

— Потому что у тебя не было выбора! — выпалила я. — Не было достаточной поддержки в Совете, чтобы нам помешать. Зориндру тебя заставил.

Милсиндра рассмеялась.

— Зориндру никогда не заставит меня сделать то, чего я не хочу. Это я, лично я позволила тебе попытаться, потому что знала: ты — настоящий волк и не позволишь людям задирать нос или обращаться с тобой как с хвостолизом. В отличие от твоей матери и братца Рууко.

Мои уши встали торчком при упоминании о матери, но высокомерный взгляд Милсиндры не позволил мне перебить.

— Хиилн и Нееса — человеческие штрекки.

Я вздрогнула от оскорбления. Штрекк — это самая мелкая добыча.

— Они ложились на спину и подставляли людям живот. Они утратили волчью суть. Из-за них мы все рисковали сделаться человеческими хвостолизами. Но я знала, что ты-то не такая. — Милсиндра довольно выпрямила уши. — Я всегда права.

— При чем тут моя мать? — наконец выговорила я.

Я знала, что Хиилна, брата Рууко, изгнали из Долины за дружбу с людьми задолго до моего рождения, но никто не говорил, что Нееса тоже была в этом повинна. Сердце у меня заколотилось. Милсиндра наверняка знала, где моя мать и что ей от меня нужно.

— Какие дела были у нее с людьми?

Милсиндра ответила:

— Я позволила назначить тебе испытание, потому что знала: ты не справишься. Чем скорее ты это признаешь, тем скорее я докажу, что я права, что ты — оскорбление для Древних и что Франдре и Яндру не следовало спасать твою жизнь. Чем скорее ты и твои люди умрете, тем лучше для всех нас.

В ее глазах зажегся фанатичный огонек, и я отступила. Милсиндра двинулась следом. Я понимала, что бежать — плохая идея. Как и всякий волк, она погналась бы за удирающей добычей. Я вцепилась в землю лапами, заставляя себя стоять на месте. Милсиндра смерила меня взглядом.

— Ты не трусишь, волчица. У тебя есть сила духа. Ты — волк, способный вести за собой других. Но ты — не спаситель волчьего рода. Им может быть только верховный волк. Всякий, кто следует заветам Древних, знает, что Индру назначил верховных волков вожаками волчьего рода, потому что мы стоим ближе всего к Древним. Таков закон Равновесия. Именно нас избрали, чтобы присматривать за людьми. Только у верховных хватит сил, чтобы сделать то, что д о лжно.

Звучавшая в ее голосе страсть испугала меня. Я поняла, что тяжело дышу, не в силах набрать достаточно воздуха в легкие. Я думала, Милсиндра просто хочет власти, но дело оказалось сложнее. Рууко и Рисса следовали обычаю Древних, как и все мы, но я никогда не слышала, чтобы какой-нибудь волк говорил так, как Милсиндра. Словно она напрямую подчинялась Древним, и те сказали ей, что делать, как один волк сказал бы другому. Я задумалась, правда ли это. Неужели сами Древние считают меня предвестницей беды? Милсиндра явно не сомневалась.

Я услышала приближающийся вой Аззуена и слегка успокоилась.

— Зориндру не думает, что Древние желают моего провала. — Я говорила негромко, но Милсиндра услышала.

— Вот почему я должна лишить старика места в Совете. — Удовлетворение покинуло ее морду. — Древние поручили нам управлять людьми. Когда Зориндру позволил тебе вступить с ними в союз, он поставил под угрозу весь волчий род. Те члены Совета, которые его поддерживают, опасны так же, как и он, и Древние их накажут. А кто сомневается, за кем последовать, — слабы. Я их быстро уломаю, когда ты потерпишь неудачу.

— А вдруг у меня получится? — спросила я, по-прежнему избегая взгляда Милсиндры.

— Не получится, — ответила та, беззаботно вылизывая плечо. — Если ты не сдашься сама, я уж найду какой-нибудь способ превратить твой успех в проигрыш. Даже если ты сумеешь втереться к людям… — она рассмеялась, — …но ты не сумеешь, особенно после того как на них зарычала. В любом случае я сделаю так, чтобы Совет усомнился. Поверь, это нетрудно. Достаточно сказать моим сторонникам, что тебе просто повезло и что мы нуждаемся в доказательствах. Что мы хотим видеть людей, которые живут с волками. Или что твоя стая должна охотиться лучше, оттого что ты живешь с людьми. Или что мы хотим видеть волка во главе человеческой стаи. Не важно, что именно. Страх — большая сила. Нужно лишь сделать так, чтобы б о льшая часть Совета и другие стаи в Долине испугались тебя и твоих идей. И тогда победа будет за мной.

Я ничего не сказала. Самой себе я казалась медлительной и глупой и не могла придумать ни одного довода против Милсиндры.

Она подошла на два шага. Отступать было некуда.

— Где твой дружок-ворон? — спросила Милсиндра с показным равнодушием, опустив голову и почти упершись в меня носом. Я снова ощутила острый запах волка, готового напасть.

— Не знаю, — ответила я. — Я его не видела.

— Не ври, — потребовала Милсиндра с явной угрозой в голосе. Она зажала мою морду зубами и отпустила. — Я чую ложь ничуть не хуже, чем страх. Что он сказал, когда вы виделись у реки? Чего он хотел сегодня? Предложил попутешествовать с ним?

Я наблюдала за ней, пытаясь понять, что она знает и почему интересуется Тлитоо.

— Он просто сказал, что занят, — солгала я. — Только и всего.

— Ты знаешь, Каала, — произнесла Милсиндра почти ласково, — что я убила бы тебя на месте, если бы могла. Но у Зориндру еще слишком много власти. Сегодня на Совете я расскажу, что случилось на охоте. Возможно, этого будет достаточно. А если нет — когда ты провалишься, а ты провалишься, у меня будут все необходимые доказательства того, что я права, а Зориндру, Яндру и Франдра ошибаются. Я не позволю тебе уничтожить волчий род и помогу волкам-крианам обрести новые силы. Как только мы очистим Долину от людей и вас, штрекков, дела пойдут на лад. Мы исполним клятву Индру.