Петер Хандке - Дон Жуан (рассказано им самим) Страница 20

В течение семи дней в моем саду появлялись еще и другие Дон Жуаны: в ночной программе телевидения, в опере, на драматической сцене, а также, что называется, в реальности, на природе — «донжуаны» живьем и во плоти. Но благодаря тому, что мой Дон Жуан сам рассказал мне о себе, я понял: они все скопом были Лже-Дон Жуанами — и тот, что у Мольера, и тот, что у Моцарта.

Я могу свидетельствовать: Дон Жуан другой. Я видел того, кто может быть верным, даже олицетворением верности. А по отношению ко мне он показал себя еще и с другой стороны — он был не просто приветлив, он был внимателен. И если я встречал когда-либо человека, относящегося ко мне по-отечески, так это был он: я слушал его, и я верил ему. При этом все семь дней он не сближался со мной, оставался далеким, что мне, давно жившему делами других и грезившему их приключениями и фантазиями, в которых мне не было места, было весьма кстати, ибо отвечало моему духу. Он ни разу по-настоящему не взглянул на меня во время нашего совместного пребывания, а только, что было особенно заметно во время его рассказа, смотрел всегда мимо меня или сквозь меня. Нет: один раз он все-таки пристально посмотрел на меня, да еще и как: у него выскользнул из руки талисман, угрожая разбиться, и тогда он в панике прошептал имя — не женщины, — а я как раз в самый последний момент подхватил его талисман, или что это было.

Прежде чем он открыл садовую калитку, я еще увидел, как он засмеялся и помахал рукой. И снаружи тоже кто-то засмеялся и тоже замахал рукой, какой-то вышедший из приречных лесов мужчина, приближавшийся к женщинам. И Дон Жуан, повернувшись ко мне, еще успел бросить через плечо, что это брат одной из женщин, то ли норвежки, то ли голландки, то ли еще какой третьей, и брат этот, в отличие от женщины, заключил с ним дружеский союз, когда он покидал страну, а как же могло быть иначе. Что произошло дальше, не поддается рассказу — ни со стороны Дон Жуана, ни с моей, ни с чьей-то еще. История Дон Жуана не может иметь конца, и это, хочешь — верь, хочешь — нет, конечная истина той подлинной истории, рассказанной им самим.

БИБЛИОГРАФИЯ

Австрийский писатель Петер Хандке — прозаик, драматург, переводчик, поэт, сценарист, режиссер; в свое время лидер поколения молодых, участвовавших в студенческой революции 1968 г.; «новатор и бунтарь», завоевавший с годами мировую славу. Родился в 1942 г. в Гриффене, Каринтия; по матери словенских корней, детство прошло в Берлине, в настоящее время живет под Парижем в среде эмигрантов. Изучал юриспруденцию в Граце, много путешествовал; первый литературный успех пришел в 1966 г. с романом «Шершни». В том же году Хандке прославился как «смутьян и скандалист», обвинив на семинаре в Принстоне Понтера Грасса, Петера Вайса и Зигфрида Ленца, патриархов тогдашней немецкоязычной литературы, в неспособности описывать мир. Как сценарист и режиссер принадлежит к так называемой «новой волне». В 2000 г. увидели свет репортажи Петера Хандке из Югославии, в них он выступил на стороне сербов, заняв среди писателей Европы позицию «один против всех». Хандке награжден множеством литературных премий, от некоторых других отказался публично.

«Оскорбление публики» и ряд других пьес, 1966.

«Шершни», 1966, роман.

«Старьевщик», 1967, повесть.

«Каспар», 1968, пьеса.

«Внутренний мир внешнего мира внутреннего мира», 1969, коллаж из стихов и прозаических текстов.

«Страх вратаря перед одиннадцатиметровым», 1970, повесть; фильм Вима Вендерса[8] (1972).

«Верхом через Боденское озеро», 1971, пьеса.

«Короткое письмо перед долгим прощанием», 1972, повесть; пер. на рус. яз.

«Нет желаний, нет счастья», 1972, повесть; пер. на рус. яз.

«Ложное движение», 1975, повесть; фильм Вима Вендерса (1975).

«Час подлинного ощущения», 1975, повесть.

«Женщина-левша», 1976, повесть; фильм, снятый самим П. Хандке (1978); пер. на рус. яз.

«Вес мира», 1977, дневниковые записи с 1975 по 1977 г.

«Медленное возвращение домой», 1979, повесть; пер. на рус. яз.

«Учение Сент-Виктуар», 1980, повесть; пер. на рус. яз.

«История детства», 1981, повесть; пер. на рус. яз.

«О деревнях», 1981, драматическая поэма в прозе; пер. на рус. яз.

«История карандаша», 1982, повесть.

«Повторяющиеся фантазии», 1983, повесть.

«Повторения», 1986, повесть.

«Небо над Берлином», 1987, сценарий фильма, написанный и снятый совместно с Вимом Вендерсом.

«Опыт познания усталости», 1989, философское эссе; пер. на рус. яз.

«Опыт познания природы jukebox», 1990, философское эссе; пер. на рус. яз.

«Опыт познания удачного дня. Сон в зимний день», 1991, философское эссе.

«Медленно в тени», 1992, повесть.

«Время, когда мы ничего друг о друге не знали», 1992, экспериментально-философская драма для актеров пантомимы; пер. на рус. яз.

«Мой год в ничейной бухте», 1994, роман.

«Однажды темной ночью я тихо вышел из дома», 1997, роман.

«В слезах вопрошая. Впечатления от двух поездок по Югославии во время боевых действий. Март — апрель 1999 г.», 2000, сербские репортажи; пер. на рус. яз.

«Утраченные картины и видения», 2002, роман.

«Дон Жуан», 2004, без обозначения жанра; пер. на рус. яз.

«Вчера в пути. Зарисовки. Ноябрь 1987 — июль 1990», 2005, дневниковые записи.

Известны также литературные переводы Петера Хандке с древнегреческого (Эсхил и Софокл), с французского (Франсис Понж), английского (Шекспир, Перси) и словенского языков.

Произведения П. Хандке переведены на многие языки мира; большинство из них экранизированы.

В издательстве «Hoffmann & Campe» вышли аудиокниги с текстами П. Хандке.

им. Герхарта Гауптмана (1967)

Петера Розеггера (1972)

Фридриха Шиллера (1973)

Георга Бюхнера (1973)[9]

Жоржа Садуля (1978)

Франца Кафки (1979) — первый лауреат премии

земли Каринтия (1983)

г. Зальцбурга (1986)

Большая австрийская государственная премия (1987)

г. Бремена (1988)

Франца Грильпарцера (1990)

фонда Альфреда Тёпфера, Гамбург (1990)

Кристофа Мартина Виланда (2003) — за переводческую деятельность

Зигфрида Унзельда (2004) — первый лауреат премии

«КТО Я ТАКОЙ, ТЫ НИКОГДА НЕ УЗНАЕШЬ»

Немецкоязычная критика о «Дон Жуане» Петера Хандке

Действие нового произведения Петера Хандке можно передать в нескольких словах: к живущему в доме привратника бывшего монастыря под Парижем отшельнику, узнаваемо носящему черты автора, врывается в поисках укрытия оживший миф мировой литературы — Дон Жуан. У Хандке это не демонический обольститель, а загнанный, смертельно уставший человек, для которого встречающиеся на его пути женщины, желающие его больше, чем он их, являются загадкой, требующей разрешения.

Дон Жуан одинок, он чуть ли не аутист, во всяком случае, сторонний наблюдатель за окружающей его жизнью. Порой кажется, что Хандке, вплетающий в текст мифологические ассоциации, хотел написать новую «Одиссею», только его Дон Жуану некуда возвращаться.

Хандке, который, возможно последний из когорты собратьев, верит в священную и исцеляющую силу литературы, пользуется славой выдающегося стилиста и мастера слова, виртуоза в описании деталей и нюансов жизни. И то и другое с блеском нашло отражение в его новой книге.

…Любовь — главная составляющая мира. У кого она есть, того она поднимает на недосягаемую высоту и открывает ему мир прекрасного; у кого ее нет, для того жизненный мир скукоживается до собственной тени. Дон Жуан, как сообщают бесчисленные легенды, смотрел на это менее философично — он был человек действия, и прекрасное открывалось ему там, куда он приходил, видел, соблазнял, одним словом, побеждал и шел дальше. Нарцисс, одержимый страстью в лабиринте собственных зеркальных отражений. Дон Жуана — прежде всего у Моцарта — отличает распутство и неистовый азарт: он мастер ритма и вокала. Макс Фриш низводит в своей пьесе героя-любовника и его судьбу до иронии, и мы имеем дело скорее с мучеником и страдальцем, а в намечающемся противостоянии полов мужчинам не составит труда узнать самих себя — борьба между разумом и животной страстью.

Петер Хандке выбрал другой путь, что не удивляет того, кто знаком с творчеством этого писателя. В один прекрасный майский день — природа вся в цвету — демон объявляется во Франции. Дон Жуан измучен, его преследуют, на нем лежит печать скорби — он одинок. Неожиданно для себя он оказывается в саду знаменитого в прошлом женского монастыря. Что происходит? Хозяин впускает его, дает ему кров и пищу…

В течение семи вечеров Дон Жуан рассказывает семь авантюрных историй из своей жизни, случившихся с ним в последнюю неделю, иногда даже против его воли и власти. Этот Дон Жуан не преступник, не обманщик и не дуэлянт, он не честолюбив, но и не бесстрастен… Амурные дела рассказаны быстро, как бы между прочим, собственно, только обозначены. Все остальное — свадьба в деревне, песчаная буря и т. д. — оказывается главным в теме, в том числе и любовные приключения слуги… А Дон Жуан становится философом: половой инстинкт диктует — хочу тебя. Но жизненный и любовный опыт говорит другое: я лучше «освобожу» тебя — от условностей, от «засилия бренного мира», от всего «привычного». Мужчина — освободитель попавшей в его сети женщины; таков новый пафос Дон Жуана… «Дон Жуан (рассказано им самим)» — это оазис медитации; «философия» времени и его быстротечности, любви и смерти. Не надо только забывать об иронии, вложенной Хандке в строки текста…