Владимир Авдеев - Протезист Страница 21

— Чудесно, но давай опустимся, ведь ты, наверное, устала.

Варвара раскатисто засмеялась, наконец обратив на меня искристый парализующий взгляд, и едва меня обворожили инфернальные глаза, как мы уже лежали на кожаном диване.

— Варвара, скажи, пожалуйста, а почему некоторые легкие предметы покачивались? — спросил я, радуясь всем своим существом наличию прочной и отнюдь не метафизической опоры.

— Они покачиваются с частотой моего пульса, который измеряется вон тем сфигмографом… Неужели ты не заметил, ведь мы с тобой тоже слегка качались?

— Признаться, не заметил.

— Ты чудо, ты мне уже начинаешь нравиться, — говорит ведьма, крепко целуя и заплетая миниатюрные косички на моей груди.

— А что ты умеешь еще?

— А еще я умею передавать письменные послания с того света. Причем, пишу я навыворот, так что читать приходится в зеркале, и не своим почерком, а почерком того духа, который передает мне это сообщение. Получается так, что он пишет из того мира с моей помощью и все это может происходить даже посреди оживленного разговора. Мало того, могу говорить голосом духа, как мужским, так и женским. Могу…

— Нет, нет, только не это, если ты начнешь говорить назидательным мужским голосом, да еще, не дай Бог, какого-нибудь чинуши или моралиста, который скончался двести лет тому назад от подагры, я моментально стану импотентом.

— О, я не переживу этого! — она смеялась еще и еще, целуя меня в губы, щеки, лоб, а я вырывался из ее бесчисленных рук с ординарным предложением выпить шампанского.

Я оделся и помог Варваре совершить некую сакральную акцию у нее на спине с каким-то заумным крючком.

Спустя некоторое время, мы вновь были безукоризненно упакованы, словно страсти и

§ 13

не касались нас.

Тихая мирская музыка, легкий ужин при общеобязательных свечах, длинные сухие цветы у дымчатых бокалов, непотревоженные складки на Варварином платье, стрелки на моих брюках под стать пробору манерной шевелюры и строго завязанная бабочка.

Сегодня, как и обычно, я получаю все свои мечты сухим пайком.

Иезуитство делает жизнь занимательным приключением.

Суть бытия не поддается истреблению ни словом, ни действием.

Каждый так или иначе мыслит с вершины своего недомыслия.

«Куда ни взглянешь, всюду есть жертвы самоотречения».

«Подлость людей успокаивает их совесть, а греховность используется как средство успокоения».

«Лишь тот, кто призван и обладает волей творить будущее, может видеть конкретную истину настоящего».

«Календарное время может всегда продолжаться, оно как бы пусто до тех пор, пока история его не заполнит».

«Судьба — это слово, лишенное всякого смысла, именно потому оно так утешительно».

Мы чудесно отужинали, отмотали любовь назад, будто магнитофонную ленту, и прокрутили ее снова, с меньшим удивлением, но с большей тактильной акробатикой, оставив на сей раз потолок в покое.

Моя жизнь не процесс, а полунаучное понятие.

Начальнику спец. отдела

этической консультации № 2

Докладная записка

Довожу до Вашего сведения, что 1 июня сего года в наш город приехал Фома Фомич Рокотов, длительное время находившийся на излечении в загородном санатории в N. Ввиду перебоев в работе нашего информационно-вычислительного центра и канцелярии, затребованная мною история болезни Рокотова Ф. Ф. еще не поступила, посему прошу Вашего разрешения дослать выписку из нее и приобщить к делу позже. Подробные биографические данные, а также выписки с мест работы, места жительства и донесения других агентов я доводила до Вашего сведения ранее.

Этот молодой человек ведет ярко выраженный антисоциальный образ жизни, что явствует из его многочисленных поступков, не укладывающихся ни в какие рамки общепринятых норм поведения. Имея высшее техническое образование (инженер-системотехник), он, тем не менее, длительное время работав не по специальности, уволился с государственной службы вовсе. Я проверила все отзывы с места учебы и последующих мест работы и обнаружила во всех вышеперечисленных документах практически одно и то же, а именно: открытое нежелание работать, повышать свой профессиональный уровень, постоянные ссоры и пререкания с начальством, игнорирование общественной жизни коллектива и даже нескрываемое циничное издевательство над нею.

Однако, все эти негативные факты биографии Рокотова не пробудили бы к нему столь серьезный интерес, если бы не некоторые черты его «другой», более скрытной, стороны жизни, которая подчас приводит к полному недоумению, но дает возможность сделать единственно правильный и уместный вывод: Рокотов социально опасен и многие его деяния по своей изощренности имеют непредсказуемые последствия.

Беглый взгляд на эту сторону жизни Рокотова поначалу привел меня к простой мысли, что я имею дело всего лишь с ярко выраженным невротическим расстройством, имеющим столь диковинные и внешне связанные последствия (что не редкость в практической медицине). Однако, все оказалось гораздо сложнее, едва я изучила его частную переписку и поняла, что налицо не психическое заболевание, а тайный умысел.

Начать нужно с того, что Фома Фомич Рокотов, имея довольно необычное сочетание имени и отчества, вообразил себя чем-то наподобие Фомы Неверующего — сатирического персонажа народной литературы и детских сказок — отчего он присвоил себе право узаконенно презревать нормы общественной жизни. Из частной переписки и осмотра квартиры явствует, что Рокотов — образованный интеллектуальный современный человек, однако тяготеющий не к общепринятым канонам культурной жизни, а ко всякого рода магии, волшебству, оккультным наукам и внеисповедным формам религии, которые он самым замечательным образом сочетает с инженерным образованием, придавая всем своим начинаниям вид строгой системы и методичности. И это в то время, как он отказывается принимать какое бы то ни было участие в общественно полезном труде.

Существенно более отягчающим обстоятельством является его увлечение всякого рода запрещенной литературой, которая издана нелегально или за рубежом, зафиксированы также и контакты с иностранными эмиссарами.

Поведение Рокотова эксцентрично, экспансивно. Однако, его поступки за внешней непродуманностью и непредсказуемостью хранят следы удивительной самодисциплины и напряженной работы ума, в результате чего складывается впечатление, что вся деятельность носит тщательно продуманный характер, направленный на дестабилизацию основ государства и подрыв его идеологической мощи. Неуважение Рокотова к общественным правовым нормам проявляется в его балаганной одежде, многочисленных кощунственных высказываниях, варварских действиях.

В первый же день по прибытии в город он принял участие в различных нелегальных сходках, осквернении могил на кладбище, а на второй день митинговал на площади, посещал черный рынок и под конец купил патент на юродство!

Имея артистический, азартный характер, используя мимику, ораторское искусство, а также общительность и умение экстравагантно одеваться, Рокотов быстро входит в доверие к наиболее неустойчивой части нашей молодежи. Он постоянно изображает из себя что-то вроде языческого кумира, пророка, поощряющего всякие безобразия и сумасбродства, прославляющего бахвальство, нигилизм, разгул страстей и бесстыдство.

Все свои грязные дела Рокотов непременно заносит в блокнот, к которому относится с бережностью и трепетом, и это его уязвимое место, несомненно, может быть использовано как вещественная улика против него.

Рокотов ведет также крайне распутную личную жизнь. Зафиксирована, в частности, его интимная связь с женщиной по имени Варвара, выдающей себя за ведьму. (Личность устанавливается). Что это: изощренное юродство в трудный для страны момент или осознанное использование паранормальных и сверхъестественных способностей человека во вред обществу?

Суммируя все вышеизложенное, я указываю на очевидную опасность Рокотова Ф. Ф. для общества и настаиваю на применении к нему самых решительных мер.

Жду ваших дальнейших указаний.

С уважением Клара Т.

— Занятный тип, а? — спросил человек лет сорока с треугольным землистым лицом и обширным лбом, плавно переходящим в блестящую лысину. Его темные маслянистые волосы были старательно прилизаны и неровными прядями касались воротника полосатой сорочки, отчего человек лет сорока делался похожим на жизнерадостного варана, будучи, кроме того, одет для пущего сходства с ним в галстук ехидно-болотного цвета. Все вместе это называлось Эдуард Борисович Смысловский, за совокупность повадок и заслуг имевший в министерских кругах негласную кличку «Каноник». Работая начальником спецотдела этической консультации № 2, он параллельно исполнял обязанности референта по вопросам общей этики и биоэтики при первом заместителе министра Григории Владимировиче Балябине и льстил ему, при этом, ровно настолько, насколько превосходил его в годах. Ведя себя в общем и целом достойно, он, тем не менее, давал волю своей некалиброванной лести, застывая иной раз в живописных позах организма, полуживого от подобострастия. Источником зависти Эдуарда Борисовича служили как головокружительная карьера первого заместителя министра, так и общий вид его здоровой атлетической мощи, инерционно безразличной ко всем мелким человеческим страстям. Не последнее изумление Каноника вызывало и чувство неистребимого практического оптимизма, сочетаемого с олимпийским спокойствием Григория Владимировича, который, в свою очередь, также устами подчиненных, назывался за спиной «Невыбиваемым». Невысокого роста, животастый, референт мог уморительно мельтешить непрожеванными словами, убеждая в чем-то здоровенного заместителя министра, путаться у него под ногами с непременными предложениями «пройти вперед», в суете наступать на ноги, каждый раз вздрагивая при новой необходимости извиняться и округлять глаза, траченные завистью. У него было трудное детство, он вылез в люди сам, и вытекающие отсюда последствия наложили отпечатки на все смехотворные и нелепые черты его облика. Он умел работать, умел читать лекции, умел исправлять огрехи иных, более высокопоставленных чиновников, и помнил наизусть все циркуляры всех ведомств, всех эпох и народов. Он честно отрабатывал преимущества своей экологической ниши, и только недостаток уверенности в себе и инициативы, а также некая внешняя паяцеобразность не давали ему прорваться выше.