Тереза Тур - Выбрать свободное небо Страница 23

— Очень хорошо. Особенно я буду напирать на алоэ с магнезией. Мало того, что больно, так и вводить надо медленно-медленно…

— Милосердия!

Иван вдруг понял, что она не злится. И это его несказанно обрадовало.

— Никакого милосердия! У меня под дверью образовалась куча-мала, когда вас засовывали ко мне в квартиру с цветами, а я была вынуждена защищаться. Я — маленькая и слабая, не смогла противостоять превосходящим силам противника! Это огорчает, — она хохотала, разглядывая его покаянное лицо.

— Простите, пожалуйста.

— Этому нет прощения. Когда вы прорвались внутрь, а я закрывала дверь, ваши друзья орали на весь подъезд, что я обязана принять вашу любовь! Что же вы для моральной поддержки всего четверых захватили? А ОМОН? А спецназ? Кого там еще положено звать в подобных случаях? Получилось бы громче. Выразительнее…

— Чем я могу искупить свою вину?!

— Скажите, вам стыдно?

— Непередаваемо…

— Вы много пьете?

— Вообще-то очень умеренно. Это вчера, случайно… И я расстроен был.

— Так что на вас нашло?

— Видимо, любовь…

— Владимир, как вам кадры с вашим участием? — спросил ведущий, когда они досмотрели фрагмент.

— На мой взгляд, получается неплохо. Много комедийных моментов. Этот, например. К тому же история хорошая, светлая…

— Опять же возникает вопрос: насколько вам близок ваш герой?

— И опять же возникает ответ. Это не я… — рассмеялся Владимир.

— Хорошо, поговорим о другом. Вам не нравится слово «мыло», если судить по вашим интервью и высказываниям, — продолжил ведущий. — Да и режиссер с продюсерами утверждали, что «Этика в белых халатах» — не «мыло»… Тогда что же это?

— Мы снимаем многосерийный фильм про любовь. Про двух человек, к которым любовь пришла внезапно и, как они считают, очень не вовремя. Всего планируется снять семьдесят серий, по телевидению вы сможете их смотреть два раза в неделю. По выходным.

— Но я все же не понимаю, почему вы все — я имею в виду съемочную группу, — так протестуете против слова «мыло»?.. Чем отличается ваш сериал?

— Понимаете, когда говорят «мыло» обычно имеют в виду что-то низкопробное, растянутое, с невнятным сюжетом, лишенным логики. У нас этого нет. Мы делаем хорошее кино.

— Вы не опасаетесь, что теперь на вас окончательно навесят ярлык сериального героя, с которым вы уже никогда не расстанетесь?

— Естественно, опасаюсь… Но как сказал один мудрый человек: «Ты много лет объяснял всем, что ты не только принц Кристиан. Ну, что же, теперь еще долгое время будешь с успехом объяснять, что ты не только героический сотрудник ФСБ. Будет чем заняться…»

— И вы согласились?

— И я согласился, — Владимир чуть наклонил голову и улыбнулся.

— Возникает вопрос: почему?

— Наверное, из-за сценария. Он интересный, прописанный. Там такие диалоги! И отработана каждая мелочь. Так приятно, когда автор умеет писать и знает, о чем пишет.

— Спасибо за ответ. А у нас снова звонок.

— Добрый день, Владимир. Хочется поблагодарить вас за творчество и пожелать вам успехов. А вопрос такой: как вам работается со сценаристом Терезой Тур? Спасибо.

— С Терезой? По-моему, я предвосхитил этот вопрос, выразив восторги по поводу сценария.

— Скорее всего, ваша поклонница интересовалась, насколько правдивы слухи о вашем романе с Терезой Тур, — ведущий затараторил, как сорока, словно опасаясь того, что Зубов перебьет его и не даст развить столь животрепещущую тему. — Весной все говорили о том, что вы — влюбленная пара, потом о том, что это пиар-ход, придуманный продюсером сериала Степаном Ильиным… Все вроде бы поверили. А там раз — и развод Терезы с мужем. Есть еще фотографии в Интернете, где вы уходите с вечеринки вместе. Потом несколько месяцев вас видят то с одной моделью, тот с другой… При этом Тереза Тур отказывается от комментариев. Вы улыбаетесь? Почему?

— Да, что мне остается…

Планов орать матом в прямом эфире у Владимира не было, посылать всех далеко и надолго — тоже. Поэтому он молчал на протяжении всего монолога ведущего и улыбался — это у него всегда получалось превосходно… Но Владимир же заранее договорился с начальством этого молодого да рьяного, что никаких вопросов про личную жизнь не будет!

— А что происходит на самом деле? — судя по настойчивости, ведущий все-таки выполнял задачи, поставленные высоким начальством.

— Вы же прекрасно понимаете, что подобные вопросы я обсуждать не буду, — как трудно скрывать бешенство и боль за внешним спокойствием… — Прежде всего потому, что они не имеют отношения к моим героям. Я вообще не понимаю интереса к личной жизни актера. Какая разница, с кем я, кто со мной? Одно дело, если бы я выставлял свою личную жизнь напоказ и делал бы себе на этом имя. Но это не так, я — человек скрытный. Так что давайте поговорим о другом.

— Хорошо, — вяло согласился ведущий, всем своим видом показывая зрителям, что он молодец, старался, но видите, какие гости неподатливые… — Расскажите, в каких проектах вы еще заняты.

— С удовольствием. Вообще, у меня получился весьма плотный график. С апреля по август я снимался в «Этике…». Теперь объявлен перерыв до ноября. Параллельно я занимался подготовительным этапом фильма с рабочим названием «Сталинград», где выступаю в новой для себя роли режиссера. Две недели назад мы, наконец, приступили к натурным съемкам в Волгограде. Мы очень надеемся, что получится хорошее кино. Мы просто обязаны сделать хорошее кино. Великая Победа, ее цена. Люди, которые сделали эту Победу возможной… Мы вспоминаем о них в этом фильме, мы преклоняемся перед ними. Кроме того, мне важно было понять, какими мы видим людей того времени и какими они бы увидели нас…

А еще есть театр. В последних числах октября должна состояться премьера «Маленьких трагедий» Пушкина, где я сыграю несколько ролей, в том числе Дон Гуана в «Каменном госте». Это чудесно, что режиссер выбрал для постановки эту жемчужину русской классики, и я счастлив, что мне предложили играть там!

Владимир говорил и видел себя со стороны: эдакий уверенный, состоявшийся… Со звездочкой во лбу. А внутри все болело…

Как он был счастлив весной! А потом… Потом было лето. И объявление Терезы о том, что между ними все кончено. Она прямо заявила Владимиру, что воспользовалась им, чтобы как-то пережить развод с мужем, что она не любит его и не видит иного выхода, кроме как расстаться.

С тех пор Зубов постоянно ощущал боль. Первые несколько суток — острую, когда не хотел верить и пытался что-то изменить. Потом — тянущую, ноющую, постоянную, когда привыкал, что Терезы нет рядом, что его любовь оказалась не нужна… Теперь же, к осени, боль появлялась редко: приходила, как озноб, и снова исчезала куда-то… в прошлое, наверное.

Как хорошо, что у него были съемки, репетиции, снова съемки. Что он метался между Москвой, Питером и Волгоградом. Что он снимался в сериале и снимал фильм. Что были женщины — поклонницы, модели и актрисы, — которые, не напрягаясь, отправлялись с ним в гостиничную койку. Они не знали или забыли, что значит слово «любовь», но хорошо понимали значение слова «секс». Хороший секс… Как он был им благодарен! За разговоры, во время которых можно было думать о своем, не напрягая мозг, не вслушиваясь в фразы. За похожесть друг на друга — и, главное, за непохожесть на Терезу.

Сейчас же, в первые дни осени, Владимир опять перебрался в город на Неве. В ее город. Он снимал там свой первый фильм. Все чаще он ловил себя на мысли, что ему на самом деле стало все равно, что снимать, где сниматься. «Мыльный» этот сериал или нет. Принц ли он Кристиан или сотрудник ФСБ, актер он или режиссер…

Парадокс, но именно в Питере нашли место, которое станет в фильме Сталинградом времен войны, — полуразрушенный завод на Октябрьской набережной. Арендовать это место оказалось значительно дешевле, чем строить декорации на берегу Волги. И получилось так, что, отсняв панорамы Волги и современный город, съемочная группа перебралась в Петербург. Хорошо, что солнце светило не по-северному ярко и беспощадно. Пользуясь этим, они снимали, снимали… Потом Владимир должен был вернуться в Москву, где его ждали репетиции «Маленьких трагедий». Театральный режиссер ухватился-таки за идею, которую подкинула ему Тереза… снова она!

Тереза-Тереза… зачем ты так? За что ты так?

В своей московской квартире Владимир этим летом появлялся лишь изредка. Как правило, не один. Он снял запрет на то, чтобы не водить в свой дом случайных девиц. Все равно это была уже не его крепость. Это было место, где жили воспоминания, пока настолько реальные, что ему было не по себе находиться там одному. Вот и теперь мысль о том, что туда придется возвращаться после съемки, открывать дверь помещения, ставшего нежилым и холодным, нагоняла тоску.