Ярослав Питерский - Падшие в небеса Страница 23

Перед глазами пронеслись, какие-то картинки. Память выбрасывала их в сознание, словно цветной многосерийный художественный фильм. Тогда после побега в тридцать восьмом. Тогда, он умер тогда? Он перестал быть Павлом Клюфтом? Тогда в суровой сибирской тайге? Фельдман! Фельдман! Кто он стал для него? Человеком, который его спас или человеком, толкнувшим его на предательство перед самим собой! Да он — Клюфт выжил. Да он прошел по этой суровой жизни до самых седин! Но какой ценой? Он потерял там, в сибирской тайге, в том истребительном лагере НКВД под поселком Орешное самого себя! Он потерял там самого любимого человека — Верочку Щукину! Он потерял там свою еще не родившуюся дочь Лизу — мать Вилора! Там в Манском районе он потерял свое счастливое будущее! Но так ли это? Был ли у него другой шанс? Что бы изменилось, если бы он не предал себя и не пошел с Фельдманом? Если бы он попросту погиб? Там в общей мерзлой яме! Кто бы знал как он погиб? И где его могила? Кто бы мог это узнать? Верочка? Лиза? Вилор? Они бы даже не знали о его судьбе! Так было ли предательство? Самого себя? Стоп! Но кто ему помог? Кто вывел его из той мертвой февральской тайги? Кто? Фельдман? Нет! Клюфт вновь и вновь вспоминал их побег! Их десятисуточный путь по этой заснеженному лесу! По этому океану холода и голода! Чудо! Лишь чудо их спасло! Их не искали энкавэдэшники, тогда в суматохе видимо никто даже не мог понять, а кого искать! Каких беглецов? Под какими фамилиями? Скорее всего, начальство лагеря и лесозаготовок попросту списало бежавших как умерших от голода или расстрелянных! Кто сейчас знает! Скорее всего, начальство попросту испугалось! Ведь за побег двух врагов народа и самим можно было пойти под трибунал и оказаться в бараке в качестве ЗК! Два погибших солдата? Какая ерунда, их наверняка сделали героями, приписав им мужественный поступок пресечения попытки побега! Причем массового! А потом? Что было потом? Они заходили в маленькие таежные деревушки, попадавшиеся им по пути, представлялись геологами! Люди им верили! Люди в Сибири очень добрые и доверчивые! Там в сибирской глубинке они далеки от верховной власти и людской толпы! Там в глубинке они чище душой и сердцем! Они не озлоблены и наивны! Фельдман! Это он знаток человеческих душ! Этот мастер убеждения! Как ему удавалось, уговаривать местных жителей, Клюфт не знал. Но Фельдман сотворил чудо! Им давали еду и пускали на ночлег! Они выжили! Более того, они выжили и стали другими людьми! Фельдман оказался и человеком слова! Все о чем он говорил, вернее, о чем обещал Павлу тогда в том холодном и прокуренном вагоне, когда они ехали по этапу — выполнил. Правда вместо Одессы была Ялта. Павлу Сергеевичу Клюфту предстояло стать жителем этого южного города! Но другого выхода не было! В Ялте у Фельдмана оказались обширные связи в рядах городского руководства и управления НКВД. Им выдали паспорта! Им выдали и другие документы! Причем Фельдман настоял, что бы им выдали паспорта на их настоящие фамилии! Это было дерзко, но оправдано! Ведь Фельдман и Клюфт — Клифт погибли под Красноярском! Их списали в архив! Да и кто бы стал в то суровое время, в ту неразбериху кого-то искать на другом конце огромной и несчастной страны? Так Павел Сергеевич Клюфт родился заново. Павел Сергеевич Клюфт житель Ялты вновь стал полноправным гражданином самой великой и могучей родины на свете страны под названием СССР! Потом был симферопольский институт, который Павел Клюфт не успел закончить по специальности экономиста — началась война. Но попасть на фронт Клюфту не довелось. Его, третьекурсника, в приказном порядке приписали работать в Москву в наркомат нархоза. Он вынужден был четыре года копаться в бумагах, отправляя в тыл сотни и тысячи эшелонов с оборудованием с эвакуированных заводов. Назад приходилось оформлять миллионы тонн грузов для фронта. Эта бумажная работа угнетала. Павел не раз писал рапорта с просьбой отправить его на фронт, но, увы, все они шли в корзину. В народном комиссариате, где он работал, начальство кадрами не разбрасывалось, ведь так точно и скрупулезно оформлять и выбивать нужные грузы, как Павел, в его отделе не умел никто. Так Клюфт стал опытным экономистом-снабженцем. После войны он вернулся в Ялту, доучился в институте и поступил работать на ялтинский рыбзавод. Но это все была лишь нехитрая биография.

А душа! Как же душа?! Клюфт, страдал! Все эти годы он мучался, порой плакал по ночам в подушку! Он страдал и понимал, что бессилен. Вернуться в Красноярск он не мог! Вернуться в Красноярск было бы самоубийством! Павел ночами представлял лицо своей любимой Верочки, представлял образ своего ребенка, даже не зная, кто у него родился сын или дочь. Но это было не так важно! Главное он был он просто должен быть — его ребенок! Павел представлял себе его милое личико и…и дрожал! И панически боялся, что реальность могла оказаться страшной! Ведь Павел понимал, что они его любимые и дорогие люди, могли тоже попасть в страшную мельницу сталинских лагерей! Решиться на поездку в родной Красноярск он не мог даже после смерти Сталина и ареста Берии. Даже тогда, он все еще боялся. Боялся! Он боялся и ненавидел за это себя. Он ненавидел за это окружающих его людей, он ненавидел за это весь мир! Женщины, а как же женщины?

Да, они были в его жизни. Да он был близок с несколькими дамами. Но все они не смогли войти в его судьбу надолго. Павел пытался полюбить, но не мог. Самая отчаянная попытка была во время войны в Москве. Он встретил в столице красавицу, умную и самостоятельную Надежду Петровну Егорову! Она была начальником у него в отделе! Она была старше его на десять лет! Вдова (ее муж погиб в сорок первом под Киевом) которая полюбила Павла, полюбила его всем сердцем и хотела ему лишь одного, счастья! Но он, он так и не смог ответить взаимностью. Даже в самые жаркие от ласк ночи он непроизвольно шептал имя Веры! Он не мог забыть Верочку Щукину! С надеждой Егоровой они расстались в сорок шестом. После войны в Ялте он несколько лет жил с еще одной женщиной. Ира Петренко, наивная и немного растерянная блондинка, ровесница Павла была словно ребенок. Она тоже потеряла мужа. Он погиб на фронте в сорок третьем. Ира привязалась к Павлу всей душой и сердцем. Она так хотела стать его женой. Но… Павел не мог! Не мог себе позволить этого! Он не мог пустить ее к себе в сердце! Он верил, верил, настанет день, когда он встретит Верочку Щукину! Встретит и все будет и у них хорошо… И это день пришел. Этот день настал. Летом пятьдесят девятого он все-таки решился на поездку! Он взял билет и сев на поезд, поехал в Сибирь. Родной Красноярск он не узнал! Это был совсем другой город — большой и суматошный. Но самое главное в нем жили совсем другие люди! Павел, с тревогой и трепетом попытался навести справки о Вере Щукиной в привокзальной «горсправке». И о чудо! Молоденькая девчонка в будке заверила его, что Вера Петровна Щукина тысяча девятьсот восемнадцатого года рождения проживает, причем нигде ни будь, а на одной из центральных улиц города в престижном доме. Сначала Павел засомневался, но все же других вариантов не было и он, рискнул… В старом массивном здании еще царской постройки он нашел нужную квартиру. Когда позвонил в дверь, чуть не лишился сознания, такое было напряжение. Долгое время никто не открывал, а потом дверь распахнула молодая девушка как две капли воды похожая на его любимую Верочку Щукину. Это была его девятнадцатилетняя дочь Наталья! Павел ожидал всяких раскладов, но такого он даже не мог себе представить. Оказалось его любимая Вера Щукина работает вторым секретарем в крайкоме партии. Причем работает там уже не один год! Живет вместе с дочерью! Живет и, тоже веря в чудо, ждет своего любимого Павла Клюфта….

Судьба Верочки оказалась не менее чудесной удивительной! Она рассказала Павлу, как ее приютил, никто ни будь, а офицер НКВД и следователь, который вел дело Павла — Андрон Маленький. Он помог ей выжить в то нелегкое время перед войной, когда у нее на руках появилась маленькая Наташа — дочь Павла! Более того! Андрон помог оформить документы на ребенка так, что в разделе отец стоял неизвестный солдат, который погиб во время военного конфликта с Японией на озере Хасан. Вот так Наталья лишилась своего настоящего отца, но спаслась от спец детдома для детей врагов народа. А потом, потом Вера неожиданно для себя сделала партийную карьеру. Потом она стала … партийной функционеркой, сначала инструктором горкома партии, а затем ее позвали и в крайком. Павел слушал свою любимую и не мог поверить — она, Верочка Щукина, так ненавидевшая эту власть, сама стала частью этой власти! Павел всего это так и не смог понять! Но это было лишь мелочью по сравнению с той радостью, он нашел своих самых родных людей! Павел Клюфт был счастлив! Был! Был! Он переехал из Ялты в Красноярск и поселился в доме у Веры! Он боялся, что дочь Наташа его не примет, но и тут все оказалось гораздо проще и лучше! Наташа искренне привязалась к Павлу Сергеевичу! Привязалась и полюбила его! Так они прожили в любви и радости почти три года, но в начале шестидесятых вновь начались мрачные и скорбные времена. Беда пришла неожиданно, словно буря в пустыне, словно метель в тундре, словно тропический дождь на берега Амазонки. Первым он потерял Наташу. Дочь, ушла неожиданно. Это было удар! Наташа поступила в политехнический институт. В группе познакомилась со своим любимым. Андрей Борзов был ее одногодка. Парень воспитывался в интеллигентской красноярской семье и искренне любил Наташу. Но как часто бывает у молодых, они, не успев пожениться, родили ребенка — краснощекого карапузика, которому сам дед и дал имя, решив лишить мальчика возможности политической неблагонадежности. Павел назвал его Вилором! Ну, кто же будут преследовать человека с революционным именем вождя пролетариата, ведь Вилор складывалось из начальных букв — Владимир Ильич Ленин Октябрьская Революция?!