Марк Леви - Уйти, чтобы вернуться Страница 28

Кто-то схватил его за плечо и бесцеремонно тряхнул:

— Стилмен! Стилмен!

Эндрю открыл глаза и увидел прямо перед собой физиономию Олсона.

— Хочешь дрыхнуть на работе — дрыхни сколько влезет, но беззвучно — здесь вокруг люди!

Эндрю резко выпрямился:

— Черт, тебе чего, Фредди?

— Уже минут десять я слышу твои стоны. Ты мешаешь мне сосредоточиться. Я решил, что тебе стало дурно, и поспешил на помощь. Но если ты меня гонишь, я ухожу.

На лбу у Эндрю выступили крупные капли пота, при этом его бил озноб.

— Ступай домой и отдыхай, а то совсем расхвораешься. На тебя смотреть тяжело, — произнес Фредди и вздохнул. — Я уже собираюсь уходить. Хочешь, посажу тебя в такси?

Эндрю не впервые в жизни снились кошмары, но такие осязаемые — никогда. Он внимательно посмотрел на Фредди и поерзал в кресле.

— Спасибо, я справлюсь сам. Наверное, съел что-то в обед, вот и…

— Сейчас уже восемь вечера.

Эндрю прикидывал, когда утратил представление о реальности. Гадая, сколько было тогда времени, он вдруг задался вопросом, что реального вообще осталось в его жизни.

Он добрался до своей квартиры, чувствуя себя вконец разбитым. Еще по пути он позвонил Вэлери на работу — предупредить, что ляжет спать, не дожидаясь ее, но ассистент Сэм сообщил, что она только что приступила к операции и вернется домой поздно.

16

Ночь стала для него нескончаемой чередой кошмаров с участием девочки, чье лицо ему так и не удавалось рассмотреть. Просыпаясь весь в поту, сотрясаемый дрожью, он продолжал ее искать.

Один эпизод оказался страшнее остальных. В нем девочка остановилась, оглянулась, жестом приказала ему молчать.

Между ними затормозила черная машина, из нее вылезли четверо и, не обращая на них внимания, вошли в маленькую постройку. До пустой улицы, где остался стоять Эндрю, донеслись вопли, женские крики, детский плач.

Девочка замерла на противоположном тротуаре, опустив руки и напевая с безразличным видом песенку-считалку. Эндрю хотел ее защитить, но, шагнув к ней, поймал ее взгляд — смеющийся и одновременно угрожающий.

— Мария Лус? — спросил он шепотом.

— Нет, — ответила она взрослым голосом, — Марии Лус больше не существует.

Но сразу после этого она взмолилась детским голоском:

— Найди меня, без тебя я навсегда потеряюсь. Ты идешь по ложному следу, Эндрю, ищешь не там, где надо, ты заплутал, они все сбивают тебя со следа, ошибка дорого тебе обойдется. Приди мне на помощь, ты нужен мне так же, как я тебе. Мы теперь накрепко связаны. Скорее, Эндрю, скорее, у тебя нет права на ошибку!

Эндрю уже в третий раз проснулся от собственного крика. Вэлери еще не вернулась. Он зажег ночник и попытался успокоиться, но его душили рыдания и остановиться было невозможно.

В последнем по счету кошмаре он увидел на мгновение взгляд Марии Лус. Он был уверен, что уже видел этот пристальный взгляд черных глаз, это было далеко в прошлом, причем в чужом.

Эндрю сполз с кровати и потащился в гостиную. Там он уселся за компьютер, предпочитая провести остаток ночи за работой, но путавшиеся обрывки мыслей мешали ему сосредоточиться: он не смог написать ни строчки. Он взглянул на часы, немного помедлил, потом дотащился до телефона и набрал номер Саймона.

— Я тебя не разбудил?

— Конечно нет. Я перечитывал «Когда я умирала» Фолкнера и ждал двух часов ночи — в это время ты должен был позвонить.

— А если подумать?

— Я понял, уже одеваюсь. Буду у тебя через пятнадцать минут.

Саймон примчался даже быстрее, чем обещал, в своем шпионском плаще «Барберри» поверх пижамы и в кроссовках.

— Знаю, — начал он, едва войдя, — сейчас ты раскритикуешь мой наряд, но я встретил двоих соседей, выгуливавших собачек в халатах, — халаты были, конечно, на соседях, а не на собачках…

— Жаль, что пришлось побеспокоить тебя среди ночи.

— Вовсе тебе не жаль, иначе ты бы не позвонил. Что дальше: партия в пинг-понг — или ты объяснишь, зачем я здесь?

— Мне страшно, Саймон, никогда в жизни я еще не испытывал такого страха. Мои ночи ужасны, по утрам я просыпаюсь с болью в желудке и с мыслью, что мне осталось жить еще на день меньше.

— Не хотелось бы слишком снижать драматизм ситуации, но то же самое можно сказать об остальных восьми миллиардах землян.

— Мне, в отличие от них, остается всего пятьдесят три дня!

— Эндрю, эта немыслимая история удивительно напоминает манию. Я твой друг и не желаю рисковать, но все же скажу: у тебя столько же шансов пасть девятого июля жертвой убийцы, как у меня — попасть, выходя отсюда, под автобус. А ведь на мне пижама в красных квадратах, и водителю надо очень постараться, чтобы не заметить меня в свете фар. Я купил ее в Лондоне, она не по сезону теплая, но идет мне больше остальных. У тебя есть пижама?

— Есть, но я ее никогда не ношу: по-моему, пижамы старят.

— По-твоему, я выгляжу стариком? — спросил Саймон, разводя руками. — Надевай халат, пойдем прогуляемся. Ты вытащил меня из дому, чтобы я помог тебе развеяться, разве нет?

Проходя мимо полицейского участка на Чарльз-стрит, Саймон окликнул постового: не видал ли тот гладкошерстную таксу? Полицейский огорченно ответил, что нет, такса здесь не проходила. Саймон поблагодарил его и проследовал дальше, во всю глотку подзывая «Фредди».

— Я бы предпочел не гулять вдоль реки, — простонал Эндрю на углу Уэст-Энд-хайвей.

— Есть известия от твоего детектива?

— Пока что никаких.

— Если твоей смерти хочет коллега, мы его быстро нейтрализуем, а если это не он и до начала июля мы ничего не наскребем, то, не дожидаясь девятого июля, я увезу тебя из Нью-Йорка.

— Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Я не желаю отказываться от своей работы и проводить жизнь в бегах.

— Когда ты улетаешь в Аргентину?

— Через несколько дней. Не скрою, идея оказаться подальше от всего этого мне очень по душе.

— Особенно это понравится Вэлери… А ты там гляди в оба. Всё, пришли. Сможешь вернуться один в таком виде?

— Я не один, я ведь выгуливаю Фредди, — заверил Эндрю Саймона, прощаясь.

И он удалился такой походкой, словно вел на поводке собаку.

Недолгий сон Эндрю был прерван телефонным звонком. Он неуклюже схватил трубку и узнал голос детектива. Тот уже ждал его в кафе на углу.

Эндрю нашел Пильгеса в «Старбакс», на том же месте, которое занимал накануне Саймон.

— У вас для меня плохие новости? — предположил он, усаживаясь.

— Я нашел миссис Капетту, — сообщил отставной детектив.

— Как вам это удалось?

— Вряд ли это что-то меняет. У меня совсем мало времени, не хочу опоздать на самолет.

— Уже улетаете?

— Я не могу засиживаться в Нью-Йорке, да и вам скоро в путь. Сан-Франциско — не такое экзотическое место, как Буэнос-Айрес, но это мой город. Меня ждет жена, ей не терпится опять начать меня пилить.

— Что вы узнали в Чикаго?

— Миссис Капетта — настоящая красавица: глаза как угли, взгляд пробирает до костей. Наверное, Капетта не слишком упорно ее искал: она живет себе под старой фамилией, одна с сыном, всего в двух кварталах от того места, где было опущено ее письмо вам.

— Вы с ней поговорили?

— Нет, то есть да, но не о нашем деле.

— Не понимаю…

— Я притворился наивным дедом, загорающим на лавочке, и рассказал ей, что у меня внук одного возраста с ее сыном.

— Так вы дедушка?

— Нет, мы с Наталией встретились слишком поздно, чтобы завести детей. Но мы обожаем как родного сынишку одной женщины — нейрохирурга, я вам о ней рассказывал. Ее муж — архитектор. Мы очень сблизились с ними. Мальчишке пять лет, мы с женой его ужасно балуем. Не заставляйте меня и дальше рассказывать о своей жизни, иначе самолет улетит без меня.

— Зачем было с ней болтать, раз допроса все равно не вышло?

— Есть разные способы допрашивать. Вы предпочли бы так: «Пока ваш отпрыск занят в песочнице, извольте признаться, имеется ли у вас намерение в следующем месяце пырнуть ножом журналиста „Нью-Йорк таймс“»? Нет, я предпочел войти к ней в доверие, сидя в парке и обсуждая всякую всячину. Способна ли она на убийство? Если честно, не знаю. Это, без сомнения, особа с характером — от одного ее взгляда кровь стынет в жилах — и недюжинного ума. Но мне не верится, что она пошла бы на риск разлуки с сыном. Даже те, кто убежден в возможности совершить идеальное преступление, в глубине души опасаются быть пойманными. Что меня насторожило — так это решительность, с которой она мне солгала в ответ на вопрос, замужем ли она: ответила без малейшего колебания, что ее муж и дочь погибли в заграничной поездке. Если бы я не был знаком с мистером Капеттой, то непременно бы ей поверил. Вернувшись в Сан-Франциско, я обращусь к моим нью-йоркским знакомым и продолжу изучение лиц из моего списка, включая вашу жену и редакторшу, как бы это вас ни задевало. Как только что-то узнаю, немедленно вам сообщу и при необходимости снова прилечу сюда, когда вы вернетесь из Буэнос-Айреса, только в следующий раз за билет платите вы.