Хантер Томпсон - Ромовый дневник Страница 28

– Я не вернусь, – сказал я. – Поеду на Сент-Томас – на карнавал.

Сандерсон рассмеялся.

– Я должен был догадаться, что тебя что-то подобное привлечет. На твоем месте я бы держался подальше от города. Местная публика совсем звереет. Лучшие вечеринки проходят на кораблях – на всех яхтах там тоже свой карнавал.

– Я никаких планов не строю, – ответил я. – Просто отправлюсь туда и окунусь в славное расслабляющее пьянство.

После работы я заехал к Сале и забрал свою одежду, а потом отправился на новую квартиру. Разговаривать с хозяйкой настроения не было, так что оставалось только положить кое-какие вещи в шкаф и поставить немного пива в холодильник. Все остальное было уже в наличии: простыни, полотенца, кухонные принадлежности – всё, кроме еды.

Теперь это был мой дом, и он мне нравился. Я хорошенько поспал, затем доехал до небольшого кольмадо и купил немного яиц и бекона на завтрак.

На следующее утро я уже готовил бекон, когда вдруг вспомнил, что забыл купить кофе. Тогда я поехал к отелю «Кондадо-Бич» и позавтракал там. Купив номер «Таймс», я поел в одиночестве за небольшим столиком на лужайке. Заведение отличалось дороговизной, и шансы встретить там кого-то из редакции были ничтожны. Те из газетчиков, которые не заявлялись к Элу, обычно торчали в ресторане «Прибой», многолюдном заведении прямо на пляже у самой окраины городка.

Весь день я провел на берегу, пытаясь выяснить, закроется в связи с забастовкой газета или нет. Перед тем как отбыть, я сказал Шварцу, что весь следующий день меня не будет; якобы я чувствовал, что заболеваю.

– О Господи, – пробормотал Шварц. – Вы, парни, совсем как крысы на тонущем корабле. Сала весь день занимался в темной комнате своей халтурой, а Вакдервица я застукал, когда он по международной в Вашингтон звонил. – Он покачал головой. – Ни в коем случае нельзя устраивать панику; почему бы вам, парни, не успокоиться?

– Я спокоен как индейский вождь, – отозвался я. – Просто мне нужен день, чтобы поправить делишки.

– Ладно, – устало выговорил Шварц. – В конце концов, это не мое дело. Поступайте как знаете.

Я подъехал к Элу и в одиночестве пообедал, а затем отправился домой и написал статью, которую Сандерсон хотел послать в «Таймс». Работа была несложная, и я в основном использовал тот материал, который он мне подбросил, – летнее снижение цен, больше молодых людей в отпусках, различные отдаленные места, которые неплохо бы навестить. Статья отняла у меня около двух часов, и когда я закончил, то решил сразу же отвезти ее к Сандерсону и немного выпить, прежде чем ложиться в постель. На следующее утро мне требовалось встать в шесть, но было еще слишком рано, и спать мне не хотелось.

Когда я прибыл к Сандерсону, там никого не оказалось, так что я забрел на кухню и сделал себе выпивку, а потом вышел на веранду и уселся в одно из кресел. Включив вентилятор, я положил на фонограф пластинку с популярными мелодиями.

Я решил, что, когда обзаведусь деньгами, непременно подыщу себе подобное местечко. Квартира, которую я снял только что, была хороша лишь для начала. Там не было ни веранды, ни сада, ни пляжа, а я не видел причины, почему бы мне все это не заиметь.

Сандерсон прибыл, когда я провел там уже добрый час. С ним был мужчина, который заявил, что он брат знаменитого трубача. Мы сделали свежую выпивку, а затем Сандерсон прочел мою статью и нашел ее превосходной.

– Надеюсь, прямо сейчас тебе деньги не нужны, – сказал он. – Может уйти неделя или около того. – Он развел руками. – Да много и так не выйдет – скажем, долларов пятьдесят.

– Годится, – отозвался я, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Посмотрю, чем бы еще тебя занять, – продолжил Сандерсон. – Прямо сейчас мы перегружены. Загляни, когда вернешься с Сент-Томаса.

– Славная работенка, – сказал я. – А то в газете дело совсем табак. Возможно, очень скоро придется от этого материала зависеть.

Сандерсон кивнул.

– Табак – это точно. Впрочем, насколько все плохо, выяснишь в понедельник.

– А что должно случиться в понедельник? – поинтересовался я.

– Пока не могу сказать, – ответил Сандерсон и тут же улыбнулся. – Впрочем, даже если б ты об этом знал, ничего бы не изменилось. Не бери в голову – с голодухи ты не умрешь.

Брат знаменитого брата по имени Тед молча пялился на берег. Затем он повернулся к Сандерсону и скучающим голосом спросил:

– Как там насчет понырять?

– Не очень, – ответил Сандерсон. – Чертовски много уже выловили.

Мы немного поговорили о погружении с аквалангом. Сандерсон авторитетно рассказывал про кессонную болезнь и погружение на рифе Паланкар. Тед два года прожил на юге Франции и однажды работал с Жаком Кусто.

Вскоре после полуночи я понял, что начинаю напиваться, и встал.

– Все, пойду, – сказал я. – У меня на рассвете встреча с Зимбургером – лучше немного поспать.

На следующее утро я встал поздновато. Времени на завтрак уже не оставалось, так что я торопливо оделся и схватил апельсин, который проглотил по дороге в аэропорт. Зимбургер в компании двух мужчин ждал у небольшого ангара в конце взлетно-посадочной полосы. Увидев, как я выбираюсь из машины, он кивнул. Я поспешил к ним присоединиться.

– Это Кемп, – представил меня Зимбургер своим спутникам. – Он наш писатель – между прочим, в «Нью-Йорк Таймс» работает. – Ухмыляясь, он наблюдал, как мы пожимаем друг другу руки.

Один из мужчин оказался ресторатором, а другой архитектором. Предполагалось вернуться в конце дня, как сказал мне Зимбургер, потому что мистеру Роббису, ресторатору, нужно было отправляться на вечеринку с коктейлями.

Мы полетели в небольшом «апаче», пилот которого походил на беглеца из «Летучих тигров».

Он всю дорогу молчал как рыба и словно бы не осознавал нашего присутствия. После невыразительного тридцатиминутного полета над облаками мы наконец устремились носом вниз к Вьекесу и с шумом пронеслись по небольшому коровьему выгону, который служил там аэропортом. Уверенный в том, что самолетик вот-вот треснет по швам, я ухватился за сиденье, но после нескольких бешеных скачков мы благополучно остановились.

Затем мы выбрались наружу, и Зимбургер представил нас дюжему мужчине по имени Мартин, который напоминал профессионального охотника на акул. На нем была аккуратно выглаженная униформа цвета хаки и мотоциклетные очки, а волосы его почти до белизны выгорели на солнце.

Общий план заключался в том, чтобы взять в баре у Мартина немного пива и сандвичей, а затем отправиться на другую сторону острова, чтобы взглянуть на земельный участок. Мартин отвез нас в городок на своем микроавтобусе марки «фольксваген», однако аборигены, которые должны были приготовить нам сандвичи, куда-то испарились. Мартину пришлось делать сандвичи самому; оставив нас в пустом баре, он в ярости отправился на кухню.

Все дело заняло около часа. У Зимбургера завязался серьезный разговор с ресторатором, так что я решил выйти на улицу и поискать кофе. Архитектор сказал, что знает неподалеку аптеку-закусочную.

Он пил непрерывно аж с пяти утра, когда Зимбургер неожиданно вытащил его из постели. Фамилия архитектора была Лазард, и тон его был неизменно горестным.

– Этот Зимбургер просто чокнутый, – признался он мне. – Из-за него я уже шесть месяцев волчком кручусь.

– И хрен с ним, – заметил я. – Пока он платит.

Лазард как-то странно на меня посмотрел.

– А вы первый раз с ним работаете?

– Угу, – отозвался я. – А что? Он не платит?

Вид у архитектора был явно недовольный.

– Не уверен. С ним хорошо выпить на халяву и все такое, но порой меня терзают сомнения.

Я пожал плечами.

– Ну, мне платит «Аделанте». Так что с Зимбургером мне дела иметь не надо – и это, наверное, к лучшему.

Лазард кивнул, и мы вошли в закусочную. Рекламная полоска кока-колы на стене представляла собой меню. Еще там были красные ледериновые табуреты, прилавок с верхом из «формайки» и массивные бурые кружки для кофе. Женщина за прилавком была белой, но с какой-то примесью и тяжелым южным акцентом.

– Валяйте, заходите, – бросила она, – Чего вам, кореша?

«Матерь Божья, – подумал я, – „кореша“. В какой это городок мы попали?»

Лазард купил за двадцать центов номер «Ньюс» и тут же увидел на первой странице мою колонку.

– А я думал, вы в «Нью-Йорк Таймс» работаете, – сказал он, указывая на мою фамилию под статьей о забастовке на берегу.

– Просто им помогаю, – объяснил я. – Сейчас у них очень туго с персоналом – вот они и попросили меня посодействовать, пока не наберут побольше народу.

Лазард кивнул и улыбнулся.

– Это жизнь, приятель, вы же понимаете. Что у вас там, разъездная работа?

– Более или менее, – уклонился я от ответа.

– Отличная сделка, – заметил архитектор. – Иди куда хочешь… постоянное жалование… никаких забот…