Эмэ Бээкман - Возможность выбора Страница 29

Регина решила держать на замке это пошловатое помещение. Недоставало еще, чтобы случайно зашедший в дом человек угодил сюда, потом пойдут разговоры, до чего же уютно учительница обставила свой дом, просто чудо!

Однажды вечером Регина пригласила своего законного супруга в комнату на мансарде.

— Тут мы будем проводить досуг, — сказала она и прислушалась к интонации своего голоса: в нем не смела звучать издевка. — Я старалась сделать все так, чтобы тебе было здесь приятно отдохнуть и выпить бокал вина, естественно, если будет желание.

Регина наблюдала за Пампелем, надеясь увидеть довольную улыбку. Если голова у него хоть немного варит, он должен оценить старания Регины. Давно бы уже пора стать поразговорчивее. Если уж сошлись, то странный этот альянс надо бы облагородить приятным обхождением. Доброжелательность вполне может опираться и на примитивную основу.

Антс Пампель вовсе опешил, он осторожно перешагнул через ковер и ухватился за спинку кресла, будто боялся поскользнуться. Опустившись на краешек дивана, он подобрал ноги, потер ладонями колени и принялся разглядывать комнату. Он едва смог заставить себя выдавить слова признательности.

— Не стоило ради меня стараться.

Лишь теперь Регина начала догадываться, почему Пампеля до сих пор мучила необъяснимая и гнетущая скованность. Причиной тому, видимо, был какой-то необычный комплекс бездомного человека — до женитьбы Пампель снимал углы у одиноких стариков, которые хотели ощущать рядом живую душу. А в этом добротном и порядочном доме Пампель чувствовал себя временным жильцом и не мог взять в толк, почему его все еще терпят.

Регина обрадовалась, решив, что нашла ключ к внутренним барьерам Пампеля.

Она достала из шкафа бутылку, разлила вино по рюмкам, предложила мужу выпить, сама же едва пригубила. Наконец поймав взгляд Пампеля, она принялась терпеливо объяснять, какую роль играет дом в жизни человека.

— Имей в виду, — сказала она мужу, — я не останусь в этом доме, если ты задумаешь отсюда уйти. Дом утрачивает смысл, когда перестает быть семейным очагом. Дом лишь тогда обретает душу, когда люди вновь и вновь жаждут оказаться под его крышей, потому что находят здесь, в стенах дома, защиту и приют, — в этом случае каждый уголок начинает все больше связываться с каким-то воспоминанием. Когда же стараются уйти из дома, поскольку в нем неуютно, здание начинает обваливаться. У каждого дома свой характер. В общем-то все дома в какой-то мере начинают мстить человеку, если он относится к ним как к гостиничным номерам — лишь бы переночевать. Если дом перестают считать своим, то двери начинают скрипеть, оконные стекла дребезжать, замки ржавеют и в стенах появляются трещины; дом не терпит временных жильцов.

Регина говорила и вспоминала произнесенные в свое время наставления Герты.

— Дом — это еще и состояние, — заметил Пампель.

Регина поняла, что повела разговор правильно.

— В этом наша беда, — сказала она. — Народ, который всегда был вынужден жить стесненно, не может освободиться от прискорбной привычки все переводить на деньги. Если какие-то элементарные условия жизни в течение целых десятилетий не были чем-то само собой разумеющимся, то люди начинают придавать чрезмерное значение жилью, средствам передвижения и даже одежде. На основании того, есть они или нет, вводится некая вызывающая чувство неловкости шкала ценностей, и даже разумные люди опускаются до того, что выискивают повсюду нуворишей или разглагольствуют о предметах будничного обихода, пытаясь установить некие условные нормы, которые будто бы гарантируют положительный образ жизни.

Сосредоточенный вид Пампеля смешил Регину, однако она продолжала совершенно серьезно.

— У того, кто испытывает к дому излишнее почтение, к сожалению, складываются прохладные отношения со своим жильем, благоприятной атмосферы не возникает. О душевном равновесии и мечтать не приходится, если нет места, где человек может выговориться, не опасаясь при этом, что кто-то услышит слова, не предназначенные для чужих ушей. В своем доме человек должен иметь возможность и поплакать вволю и посмеяться так, чтобы ни у кого не было об этом и понятия. Дом — это, по сути, верный друг, стены никогда не станут тайком передавать кому-то семейные тайны. Поэтому я и хотела бы, чтобы свой дом ты ставил выше «Крокодила».

— Ты не запрещаешь мне здесь выпивать? — удивился Пампель.

— Об этом у нас был разговор еще до свадьбы, — усмехнулась Регина. — Я от своих слов не отказываюсь.

Регина знала: пьянице, чтобы захмелеть, достаточно малой дозы алкоголя. Антс Пампель после второй рюмки утратил всю свою робость и по-детски развеселился. Он принялся рассказывать о каком-то местном выпивохе, которого злая жена не пустила ночью домой. Мужика это не расстроило, неунывающий пройдоха забрался по лестнице на крышу и проник в дом через лаз трубочиста. Когда жена обнаружила в постели мужа, оставленного за дверью, она завопила так, что было слышно на другом конце поселка.

Регина уже знала эту историю и с грустью подумала, до чего же ограниченна здешняя жизнь: репертуар учительской во многом совпадал с репертуаром Пампеля. И все же она постаралась внимательно выслушать вовсю разговорившегося мужа, не забывая в нужных местах посмеяться. Про себя же удивлялась: надо же, какая это я прилежная жена пьяницы.

Глупая история, которую доверительно поведал Пампель, будто перед ним сидел какой-нибудь приятель из «Крокодила», разозлила Регину и придала ей смелости продолжить серию своих нравственных преступлений. Почему бы и ей не позволить себе какую-нибудь проказу?

Запал Пампеля иссяк, и Регина попросила мужа:

— Собака скреблась в дверь, на двор просится. Сделай одолжение, спустись вниз.

Пока Пампель громыхал в прихожей, Регина действовала по-знахарски и всыпала в рюмку мужа добрую порцию снотворного. Она еще днем растолкла в ступке таблетки — лекарство было получено из неиссякаемой домашней аптеки Мари.

Пампель протопал вверх по лестнице, на этот раз смело прошел по цветастому ковру, плюхнулся на диван и протянул руку, пальцы его схватили тоненькую ножку рюмки.

Вскоре он начал зевать так, что челюсти чуть судорогой не свело. Сонные глаза превратились в узкие щелочки. Антс что-то бурчал, возможно, в его затухающем сознании шевелилась еще какая-нибудь не рассказанная история, но ее начало ускользало. Регина помогла Пампелю встать и отвела его в спальню. Антс как мешок свалился на кровать и тут же засопел. Регина стащила с него одежду.

Уж не слишком ли сильной была порция снотворного?

В эту ночь встревоженная Регина не сомкнула глаз, она сторожила своего мужа.

Сердце болело, Регина проклинала себя за легкомыслие. Там, в конце концов, спал не просто случайный пьянчуга, а законный отец ее будущего ребенка.

УТРОМ РОЛИ ПОМЕНЯЛИСЬ! Регина не выспалась, голова у нее раскалывалась. А отоспавшийся Пампель не стыдился своего веселого настроения, с аппетитом уплетал бутерброды, отхлебывал большими глотками кофе, но и у него душа была не на месте. Вдруг он отодвинул чашку, потер пальцы, присмирел, как-то сжался, явно взвешивая, стоит ли задавать мучивший его вопрос. Но все же поборол робость и спросил:

— Сколько это я вечером выпил?

— Целую бутылку, — спокойно соврала Регина.

— Странно, — пробормотал Пампель. — Я почти ничего не помню.

Регина собралась с силами, улыбнулась приветливо, как бы воскрешая приятные воспоминания, и подтвердила:

— Мы неплохо провели время. Что за муж и жена мы были бы, если не поверяли бы друг другу свои мысли? Наконец ты все же стал мне хоть немного доверять.

— Чего я там намолол? — насторожился Пампель.

— Да рассказывал разные житейские истории, — ответила Регина.

— Напомни-ка, — попросил встревоженный Пампель. — Чудно, похмелья нет, а выпил столько, что ничего не помню.

— Ты рассказывал, например, о Лууле, которая работала когда-то лаборанткой на молокоприемном пункте.

Пампель выпучил глаза и потер небритый подбородок.

— А точнее?

— А, да с кем не бывало такого? — беззаботно кинула Регина.

— Чего это?

— Уж не захворал ли ты?

— Не знаю.

— Тебе не надо меня стыдиться, — подбодрила Регина мужа.

— Как так, — пробормотал Пампель, не понимая поведения жены.

— Не стоит обращать внимания на каждый пустяк, — успокоила его Регина.

— Да говори же, что за чепуху я напорол вчера.

— Почему чепуху? Ну что из того, что ты в свое время домогался внимания Лууле?

— Было дело, — неохотно согласился Пампель.

— Какой-то Рикс тоже за ней гонялся.

— Ну ясно, где же ослу выбрать между двумя стогами, — мрачно заявил Пампель.

— Именно возможность выбора и осложняет жизнь человека, — согласилась Регина.