Гарольд Роббинс - Пират Страница 30

— Вы действуете через ваш банк в Ла Джолла? — спросил молодой.

Молодой повернулся к Хоккайдо и быстро заговорил с ним по-японски. Хоккайдо внимательно слушал, то и дело кивая, затем ответил. Молодой вновь повернулся к Бейдру:

— Мистер Хоккайдо глубоко сожалеет о том, что мы оказались соперниками в отношении данного имущества, но обращает ваше внимание на то, что переговоры по данной сделке начались до того, как мы вступили в контакт друг с другом.

— Я тоже об этом сожалею. Поэтому я к вам и пришел. Наладить отношения. Мы с вами не нуждаемся в деньгах друг друга. Каждый из нас имеет своих больше чем достаточно. Но если мы работаем вместе, то, возможно, будем взаимно полезны в других делах. Вот почему я говорю с вами о постройке для нас танкеров.

— Но вы даже в этом создаете трудности, — напомнил молодой. — Мы для вас построим десять танкеров, которые вам нужны, но где нам взять для вас десять танкеров немедленно? Готовых для продажи нет ни одного.

— Это мне известно, но на ваших судоходных линиях их больше сотни. Для вас ничего не стоит передать их нашей компании, каждый будет принадлежать нам на пятьдесят процентов. Таким образом, вы фактически не понесете потерь в прибылях от них.

— Мы теряем пятьдесят процентов дохода, который они приносят, — возразил молодой. — И мы не видим, чем возместить эти убытки.

— Пятьюдесятью процентами доходов от дополнительных танкеров, что строятся у вас сейчас. Это далеко не пустяк, об этом стоит подумать, — сказал Бейдр. — И пятьдесят процентов ваших иностранных инвестиций, которые я же и вложу, будут наверняка благосклонно восприняты вашим правительством.

— У вас нет затруднений с получением одобрения наших иностранных инвестиций, — сообщил молодой.

— Обстановка в мире меняется, — доброжелательно напомнил Бейдр. — Рецессия в западном мире может изменить ваш положительный баланс платежей.

— В настоящее время ничего подобного на горизонте не заметно, — возразил молодой.

— Кто его знает. Изменение положения с энергопоставками могло бы повергнуть мировую технократию в катастрофический шок. И тогда перед вами встанут две проблемы. Первая — нехватка контрагентов; вторая — неспособность удержать достигнутый уровень производства.

Молодой человек вновь обратился к Хоккайдо. Старик внимательно слушал и одобрительно кивал. Затем повернулся к Бейдру и заговорил по-английски:

— Если мы принимаем ваше предложение, вы будете возить на этих танкерах нефть в Японию?

Бейдр утвердительно кивнул.

— Эксклюзивно?

И снова Бейдр кивнул.

— Какое количество нефти вы смогли бы гарантировать? — спросил Хоккайдо.

— Это будет зависеть только от того, сколько разрешит мое правительство. Я полагаю, что с учетом всей обстановки взаимовыгодное соглашение вполне достижимо.

— Вы смогли бы обеспечить для нашей страны статус наибольшего благоприятствования?

— Это в моих силах.

Хоккайдо помолчал, затем высказался конкретно и прямо:

— Итак, мистер Аль Фей, если вернуться к сути вами сказанного, мы отдаем вам пять кораблей за полцены и строим еще пять за ваши деньги, и тогда вы будете согласны использовать эти танкеры для транспортировки в нашу страну закупленной у вас нефти. — Бейдр хранил молчание. Лицо его было абсолютно бесстрастно. Вдруг японец заулыбался: — Теперь мне понятно, почему вас прозвали Пиратом. Да вы же настоящий самурай. Однако я должен буду обсудить все эти дела с моими партнерами в Японии.

— Разумеется.

— Вы смогли бы прибыть в Токио, если мы решим начать действовать?

— Да.

Японцы встали. Бейдр тоже поднялся. Господин Хоккайдо поклонился и подал руку.

— Благодарю вас за чрезвычайно приятный и информативный ленч, мистер Аль Фей.

Бейдр пожал ему руку.

— Благодарю вас за потраченное время и терпение.

Когда японцы ушли, Кэридж подал знак, чтобы принесли чек.

— Понять не могу, чего они еще жалуются, — смеясь сказал он. — Мы платим за ленч. — Он подписал чек и добавил: — Майкл Винсент ожидает вас в бунгало.

— О’кей. В котором часу прилетает Джордана?

— Расчетное время прилета — шестнадцать часов, — ответил Дик. — Я перед ленчем как раз навел справки. Опоздание минут пятнадцать. Из отеля мы должны выехать не позже чем в пятнадцать тридцать.

Они прошли через затемненный Поло Ландж и снова вышли на солнце, чтобы дальше по тропинке дойти до их бунгало. Шаги гулко отдавались на дорожке из розового цемента.

— Ты все проверил насчет Ранчо дель Соль? — спросил Бейдр.

Кэридж кивнул:

— Все подготовлено. Мы взяли для вас дом недалеко от главного здания, выходящий окнами на площадку для гольфа. Банковские все занесены в списки клуба. Ужин будет в отдельном зале, после коктейля. Это даст всем возможность предварительно познакомиться.

— Отказов не было?

— Нет. Будут все как один. Вы для них так же интересны, как и они для вас.

Бейдр усмехнулся.

— Интересно, что они подумали бы, явись я перед ними в традиционном национальном костюме?

Кэридж засмеялся вместе с ним.

— Не иначе, укакались бы. Я уже слышал разговоры, будто бы вы настоящий дикарь. Вся эта публика — жуткие снобы. Все они англосаксы и протестанты. Ни одного еврея, ни католика, ни иностранца.

— Тогда им понравится Джордана, — сказал Бейдр. — Это уж точно. Она родилась и выросла в Калифорнии.

— Да, вы правы, — согласился Кэридж.

— И все-таки будет не просто. Я заметил, что они работают в новом бизнесе без большого энтузиазма, и мы потеряли несколько важных клиентов с тех пор, как банк перешел к нам.

— Согласно их рапортам, в этом повинны лос-анджелесские банки, контролируемые евреями.

— Это слишком простое объяснение. У меня всегда вызывают подозрение все их доводы, рассчитанные на то, что я их приму. Они угробили дело со «Стар Ранч» и позволили японцам поставить нас в глупейшую ситуацию.

— Они сказали, что японцы действовали через банки Лос-Анджелеса.

— Сработано плохо. Они там были с самого начала. Мы должны были успеть все завершить раньше, чем слух об этом дойдет до Лос-Анджелеса. Теперь надо будет мотаться и Токио и обратно.

Они подошли к бунгало. Кэридж отпер дверь. Прохладная полутемная комната с кондиционированным воздухом после добела раскаленного солнца освежала.

Винсент встал. Перед ним на столике для коктейля стоял неизменный стакан виски.

— Рад вас видеть, Бейдр.

— Я тоже всегда рад тебя видеть, друг мой.

Они пожали друг другу руки, и Бейдр, обойдя вокруг небольшого стола, сел на диван.

— Как подвигается сценарий?

— Вот именно потому я и хотел с вами повидаться. Сперва я подумал, что все будет легко. Вот так. Как было с моими фильмами о Моисее и Христе: там всегда находились какие-нибудь чудеса и было чем заполнить визуальный ряд и возбудить зрителя. Скажем, расступилось Красное море… воскресение, вознесение. Но тут нет ничего похожего. Ваш Пророк не сотворил ни одного чуда. Он был обыкновенный человек и только.

Бейдр рассмеялся:

— Это верно. Человек и только. Как все мы. Ни больше ни меньше. Тебя это огорчает?

— В кинематографическом смысле слова — да.

— Мне казалось, это сделает послание Пророка еще более убедительным и драматичным. То, что человек, подобный любому из нас, должен был донести до нас откровения Аллаха. А как насчет показа преследований его арабами-язычниками, надругательств евреев и христиан, изгнания и бегства в Медину? А борьба за возврат в Мекку? Да здесь драматизма с лихвой хватит на несколько фильмов.

— Для мусульманского мира, может, и хватит, но я очень сомневаюсь, что западный мир воспримет с восторгом идею своего злодейства и враждебности. Ты же говорил о своем намерении показывать эту картину повсеместно, разве не так?

— Так.

— Вот в этом и состоит наша проблема, — сказал Винсент. Он поднял стакан и осушил его. — Нам надо постараться ее разрешить до начала работы над сценарием.

Бейдр молчал. Истина Корана самоочевидна — почему же всегда возникают эти проблемы? Верующие христиане даже слышать не желают… Если бы лишь однажды они открыли ум и сердце для послания Пророка, свет истина озарил бы их. Он смотрел в задумчивости на режиссера.

— Если я правильно помню твою версию фильма о Христе, он был распят римлянами, а не евреями, это так?

Винсент кивнул утвердительно.

— В этом нет противоречия фактам? — спросил Бейдр. — В действительности разве не евреи приговорили Христа к распятию?

— Существуют разные версии, — сказал Винсент. — Потому что Христос сам был евреем и его предал Иуда, один из его апостолов, тоже еврей, а поскольку Его ненавидели раввины-ортодоксы за то, что он угрожал их власти, многие считают, что это евреи подстрекали римлян распять его.