Эмэ Бээкман - Возможность выбора Страница 31

У них и на кухне хватало дел. На столе появилась гора продуктов. От взгляда на одну лишь батарею закупоренных банок возникало впечатление, что у родителей Антса дома гудит и дымится небольшая консервная фабрика.

У Регины не было времени задаваться вопросом, почему современный человек заражен прогрессирующей страстью домашнего консервирования и есть ли у этого явления социальная основа, кроющаяся в недостаточно развитой пищевой промышленности, или же дело в нелепой моде, не подчиняться которой смеют лишь одиночки. Не исключено было также, что в людей вселился подсознательный страх голода — кто знает, какие странности в обыденной жизни могли вызвать выступления и статьи о демографическом взрыве. Регина не имела возможности углубляться в эти весьма любопытные проблемы, в данный момент ей надо было уместить продукты в шкафу и подвале, а также сварить свекрови и свекру кофе.

Потом, когда ребенок был осмотрен и гости вдоволь подивились его сообразительному взгляду, заразительному смеху и упитанности, домой явился Антс Пампель.

Он застыл на пороге гостиной, настороженно глядя на оживленных родителей, кроме положенного приветствия вначале у него ни слова с языка не сорвалось. Регине показалось, что муж раздумывает, остаться ли ему здесь или дать деру. До сих пор он своих предков перед Региной только к чертям посылал. Благодаря Герте Регина знала о причине таких взаимно ледяных отношений, после неприглядного провала с предыдущей женитьбой Антса отец и мать, оказавшись объектом насмешек, сказали, что и тени его видеть не желают.

Регине было любопытно, смогут ли отдалившиеся друг от друга стороны снова воссоединиться.

Ситуация сложилась довольно потешная — блудные родители явились к сыну с данью, будто на поклон. Возвращение в родительские объятия отлученного сына предполагает смиренное поведение провинившегося. Если не хочется становиться на колени, то хотя бы в разговоре следует соблюдать крайнюю осторожность, дабы некстати сказанным словом не разрушить хрупкий мостик примирения. Блудные родители в данном случае не действовали по библейскому образу и подобию, видимо, не ощущали своей вины — сын понес заслуженное наказание, и теперь случившееся следует предать забвению.

Мать подошла к сыну, взяла за руку, подвела упиравшегося взрослого мужчину к столу и дала ему возможность сесть и закурить — затем хлынул словесный поток, который сверкал и переливался.

В прошлом у Регины не было ни своего дома, ни семейных традиций, за короткий срок замужества она не успела еще сколько-нибудь обогатиться опытом; однако она все же подумала, что в своем кругу вряд ли пристало столь рьяно расхваливать близкого человека. Со слов матери получалось, что она уже боготворит малышку; о большем счастье, чем здоровая внучка, она и мечтать не смела. Она без стеснения повторяла слухи, которые доходили до нее: дескать, Антс взял себе умную и приличную жену и бросил пить. (Мы всегда преувеличиваем, когда порицаем либо хвалим кого-то, подумала Регина.) Антс, мол, присматривает за домом и ухаживает за садом. Уже два года держится на комбинате на одной и той же работе. (Боже мой, чего только не ставят в заслугу!) Из Антса-де вышел толковый отец семейства, его не в чем упрекнуть.

Теперь очередь дошла до отца Антса, ему тоже предоставили возможность высказаться. Его слова прозвучали более трезво. Старик признался, что вначале они с женой не поверили разговорам. Подумали, что люди привирают, хотят опять посмеяться. Но вот уже долгое время никто дурного слова про сына не сказал — а плохое-то люди как раз передают с особым удовольствием, — вот они и решили приехать и взглянуть, все ли то хорошее, что говорят, на самом деле правда.

Если бы Регина не знала о причинах семейного разлада, она могла бы прийти в умиление, слушая эти слова. Люди, не посвященные в историю случившегося, оказались бы в недоумении — почему это родители не бросают сыну ни единого упрека, ведь поводов хоть отбавляй. Это же верх бесстыдства, сын не сообщил родителям о женитьбе и не позвал их на свадьбу. Даже когда родился ребенок, не удосужился послать весточку и не стал утруждать себя, чтобы нацарапать пару строчек. Тем более что родители его жили не где-то за морями-океанами, от поселка до хутора едва восемнадцать километров — почему сын не может одолеть свое упрямство и сам переступить порог родительского дома?

Когда-то давно всенародно опозорив отца и мать, сын, будто нарочно, еще несколько раз их оскорбил.

Антс выслушал своих родителей без видимого желания вмешаться. И все же дифирамбы не оставили его равнодушным. В тусклых глазах сверкнула искорка, отсутствующий взгляд блуждал по сторонам, возможно, Антс искал за окном тот пьедестал, на который его только что возвели.

Регина подумала о своем семейном благополучии: может быть, сегодняшнее событие позволит Антсу освободиться от скованности; возможно, он избавится от своего холопского поведения?

Может, признательные слова родителей помогут ему преодолеть напряженное состояние и он поверит, что именно он сам сумел столь разумно устроить свою жизнь: женился на достойной во всех отношениях женщине, живет хозяином в хорошем доме — иному человеку, чтобы вновь обрести веру в себя, достаточно восхищения пусть даже малыми либо воображаемыми успехами. Жизнь у Регины стала бы намного легче, если бы Антс поверил: я мужик стоящий и твердо держусь на ногах.

Регина не представляла себе, что такое счастье. Слово это порой раздражало ее, и она думала, что и в отношении общепринятых понятий действуют законы диалектики: что-то изнашивается, отмирает, а на смену приходит новое. Регина не любила это короткое и похожее на обсосанную карамельку слово, ее высшим устремлением была содержательность бытия. Отсутствие счастья никого не делало несчастным, другое дело, если жизнь пуста. В тот раз, спустя полгода после рождения Рэси, Регина находилась еще в начале своего пути. Приезд родителей Антса был, по ее мнению, переломным моментом. Разом удалось устранить какие-то мешающие развитию семьи препятствия. Все спорится, когда домашняя атмосфера действует ободряюще. Регина чувствовала, что можно надеяться на улучшение домашнего климата. Приятные и простые отношения были необходимы, чтобы в дальнейшем уравновесить рациональную и однозначную программу Регины, — она не собиралась ограничиваться одним ребенком. Регина знала, что мелкие жулики болтаются в петле, крупные выезжают на коне — уж лучше действовать на всю катушку.

Ради одного ребенка не имело смысла строить свою непростую жизненную программу и выходить замуж за Антса Пампеля.

ТЕПЕРЬ, В ОЖИДАНИИ КАТАСТРОФЫ ВСПОМИНАЯ СВОЕ ПРОШЛОЕ, Регина вынуждена была признать, что правила, вытекающие из народной мудрости, были не столь уж бесспорны.

Ей все-таки придется болтаться в петле, потому что Мари предала ее.

Предательство тысячелико, и все его обличья мелькают возле нас гораздо чаще, чем мы успеваем и желаем их замечать.

В тот раз, много лет тому назад, когда приехали родители Антса, Регина пришла в умиление от человеческой доброты: не все черствеют, несмотря на возраст, прощение — процесс омолаживающий, люди вновь и вновь стремятся его пережить.

В свое время, узнав от Герты о конфликте Антса с родителями, Регина не поверила, что они еще когда-нибудь смогут стать единодушной семьей.

История, потрясшая семейство Антса, какое-то время давала окружающим повод для смеха и шуток, однако сами причастные к делу надолго оказались как бы у позорного столба.

Регина была не первой законной женой Антса Пампеля.

Когда-то он женился на Лийви, которую Регина до посещения родителей Антса еще в глаза не видела. Однако была убеждена, что сразу бы узнала ее, повстречайся она ей, — настолько подробно Герта описала Лийви. То, что две женщины до сих пор случайным образом не встретились, явно следовало отнести на счет того, что Регина, как правило, ходила пешком, а Лийви сидела за рулем, и ни той ни другой нечего было делать в местах, где бы им можно было столкнуться.

Герта говорила, что другой такой помешанной на машинах девчонки, как Лийви, в этих краях раньше не видывали. Ее уже с малолетства захватила скорость — сперва Лийви ездила в школу на мопеде, в выпускном классе гоняла уже на мотоцикле. А брюки носила, когда об этой моде ни у кого еще и представления не было. Заявлялась в класс, вся провоняв бензином. Лийви сумела выклянчить у родителей ровно столько денег, чтобы приобрести заезженный, отчаянно чадящий мотоцикл. Девчонку это не пугало, ей нравилось чинить машину. Даже большие перемены она отдавала своей страсти, все ладила и регулировала мотор, до изнеможения заводила его, треск проникал в самые отдаленные уголки школы и доводил учителей до бешенства. Здесь не мотоклуб! Доведенный до священного гнева директор однажды подошел к Лийви, трещавшей безумолчно мотором, и оттрепал ее за волосы. Лийви сердито глянула на него исподлобья и пригрозила, что даст сдачи, если не оставят в покое. Директор отступил — сам виноват. Прекрасные времена, когда буянов ставили на колени в угол на горох, давно миновали.