Эдуард Лимонов - Иностранец в Смутное время Страница 31

«И сейчас в подвале… Будете с ним встречаться? Я лично не советую. Разве что напиться хотите. Тогда уж лучше с Ведерниковым. Ведерников хоть активный…»

«Вали, отливай! — Батман в брюках вышел из ванной. Физиономия розовая и мокрая. Смирнов удалился в ванную. Зазвонил телефон.

«Мерд! Шит! Фак! Бля! — сказал Индиана неспокойно. — Почему они звонят в такое время!»

«Пылко желают вас застать, мсье…» — Батман брезгливо взял бутылку с ромом и стал разглядывать этикетку. Индиана, вздохнув, взял трубку: «Йес!»

«Здравствуй, Индиана, это твой друг Саша Протасов тебя беспокоит…» Бесстрастная ровность и сладкость тона. Голос ко всем благожелательного человека. Между тем, этот тип, обладатель святого голоса, однажды попытался, угрожая ножом, заставить Индиану извиниться перед его, Индианы, собственной женщиной той далекой эпохи… Еще учась в десятом классе школы, святоша убил человека. Неумышленно, признал суд… Таких вот всегда привлекает церковь… Почему?

Батман уехал в свой Клуб Дома пожарников, а Индиана и Смирнов спустились в ресторан. Точнее, в шесть сообщающихся церковных залов, такие они были высокие и впечатляющие. С могучими сводами и колоннами. Сытые официантки и официанты лениво отфутболивали их из зала в зал, пока, наконец, они не разозлились. Разозлившись, они нашли метрдотеля и, потрясая французским паспортом Индианы, потребовали их накормить. Побурчав и повздыхав, их усадили. (Две третьих стульев в ресторане были свободны.)

Обслуживали их не спеша, как в замедленном фильме. Принесли хлеб, через четверть часа первое холодное блюдо: рыбу. Не для того, чтобы наказать за навязывание себя, их так обслуживали, но привычно не спеша. Лишь к трем часам дня они сумели выбраться из-за стола. И побрели прочь. Индиана был в ужасном настроении. Выпитый графинчик водки не взбодрил его против ожидания, но настроил на депрессивно-упадочные чувственные мысли. Он хотел спать. Или «мэйк лав» с подругой. Обыкновенно в состоянии похмелья ему хотелось «мэйк лав». Но подруги поблизости не было.

«Хотите попасть со мной еще в одну западню, Саша? Я должен посетить кое-кого на Колхозной площади?»

«Увы, Индиана Иваныч, сожалею, но не могу. Должен все же делать вид, что работаю. Появиться хотя бы на час по месту службы».

Где правда, голая как женщина…

Пришлось отправиться на Колхозную одному.

Он быстро отыскал дом (вернее, двор домов, разрезанных на корпуса) и тотчас в списке жильцов — ее фамилию. Там был, как в старые добрые… список жильцов на металлическом листе масляной краской. Уже удача, подумал он. Хорошо бы еще, она оказалась дома. И хорошо бы, она оказалась дома одна. Вероятность того, что и в ее квартире скрывается от властей чечен, разумеется, ничтожна, но круг знакомств у них со Светланой должен быть тот же. Лучше бы застать ее одну.

Еще блондинка, на сей раз тоненькая, с красиво уложенной на затылке змеею белых волос. Прищуренные голубые блеклые глаза. В джинсах и белой блузке. «Да это я. Слушаю вас».

«Я получил ваш адрес от Светланы. Я приехал из Франции. Разыскиваю свою подругу. Я писатель. Может быть, вы слышали обо мне? Индиана…»

Она не слышала. Она еще не поняла, чего он хочет. Или не хотела понять.

«Можно, я войду? Я вас надолго не задержу. Мне неудобно тут в подъезде объясняться: Это очень личная история».

«Да? Как интересно… Ну зайдите, если вам так хочется. Вообще-то, я замужем, знаете, муж на работе. Соседи… языками заработают. Риск на себя беру…» Она впустила его в квартиру и, закрыв за ним дверь, пошла, цокая острыми каблуками, впереди. Почему они все на каблуках и уже намазаны, как будто всегда готовы к выходу?

«У нас, слава Богу, две смежные комнаты», — объяснила она, открывая дверь ключом (Ключом! — отреагировал Индиана. Чтобы пройти десяток метров до входной двери, она заперла двери ее комнат. Или же она была в ванной, в туалете, когда он позвонил?) «Вот это наша гостиная. Садитесь, господин Индиана». Указала на тахту. Плотно прикрыла дверь в смежную комнату. «Там у нас стыдливая семейная спаленка. Знаете песенку Вертинского «В голубой далекой спаленке»? Так вот, там у нас именно она, голубая. Садитесь же. И я вас слушаю».

Индиана сел. Перед тахтой на журнальном столике (пара «Огоньков», потрепанный «Плейбой», газеты) стояла открытая бутылка коньяка и три бокала. «Хотите? — хозяйка поймала его взгляд. — Друзья только что ушли».

«Не откажусь».

Простучала каблуками к буфету. Вынула бокал. Коньячный, широкий. Индиана ошибся, когда предположил, что круг знакомств у них со Светланой должен оказаться общим. Если эта женщина и общалась с криминалами, то с мидл-класс криминалами (на стенах настоящие картины, не репродукции), в то время как Светлана — с пролетариатом криминалов.

Коньяк оказался противным на вкус, слабым. Словно его разбавили водой или оставили бутылку открытой на пару суток. Индиане захотелось выплюнуть его.

«Светлана сказала мне… короче, она за сто рублей продала мне ваш адрес».

«Вот как. Лучше бы мне принесли сотню. А зачем вам понадобился мой адрес? Вы что, заочно влюбились в меня? Вам кто-нибудь рассказал, какая я удивительная, и вы влюбились, да?»

От поганого коньяка Индиану тошнило. Из глубины желудка подымались к горлу слабые спазмы. Этого только ему не хватало. Прийти и облеваться в чужой квартире. Спокойно! — сказал он себе. Спокойно! «Я разыскиваю женщину… Светлана к вам приходила с ней, помните, может быть. Это моя подруга. Я живу с ней в Париже».

«Ах, вы ЭТУ бабу разыскиваете… Еще бы не помнить. Она мне тут такое устроила. Я их потом ночью из дому выгнала. Ебарей».

Он проглотил неприятное ему слово. «Меня интересует парень, с которым она у вас познакомилась. Виктор… или как его? Не смотрите на меня так, я не полицейский, то есть не милиционер, я свою подругу ищу, и только. Я подозреваю, что она живет у него».

«Надо же… человек из Франции примчался, чтобы бабу вернуть. ТАКУЮ бабу, ха! — Она прошлась по комнате. — Послушайте, что я вам расскажу, глупый вы мужчина. Вам это будет неприятно слышать, но, может быть, вы вылечитесь от вашей слепой любви!»

«Я хочу увидеть ее, только и всего. Для этого мне нужен его адрес».

«Дам адрес. Отчего не дать. Он ни от кого не скрывается. Пока. Но вначале вы меня выслушайте, чтоб у вас не было иллюзий. Вы благодарить меня будете за мое сильное лекарство. Налейте только себе еще коньяку, а то в обморок грохнетесь, мсье…»

Индиана покорно налил себе противного пойла. «Они со Светланой ко мне уже поддатые явились. Веселые, перебивая друг друга, все школу вспоминали. Девочек, мальчиков… Заговоривши о мальчиках, решили еще выпить. Не хотелось только никому в темноту за алкоголем бежать, снег к тому же шел. Мужа моего не было в Москве, в командировке был. Но тут ввалились как раз этот Виктор и его приятель Вадик. Мужу моему кое-что приперли. Твоя эта… иначе как стервой не могу ее назвать, извини, погнала их за выпивкой. Денег им дала. Короче, в два часа ночи я попыталась всю компанию выгнать, чтоб спать лечь. Но только Светлана послушалась и ушла. Твоя стерва сказала, что ей далеко добираться к матери в далекий микрорайон. Ну, я ее пожалела, оставила и в голубую далекую спаленку с собой на супружескую кровать уложила. Если б она не качалась, а она сильно качалась, передвигаясь, я бы ее выгнала и в микрорайон, я женщина суровая, но подумала, еще случится с ней что-нибудь. Столько лет не была здесь, иностранка, можно сказать… А чмуры эти, Виктор и Вадик, тоже не ушли, напросились остаться. Мол, уйдем в шесть утра, нам на вокзал, тут рядом на Рижский… Я поддалась и Вадика вон в том углу уложила, а Виктора на тахту, где вы сидите… Только она не хотела или не могла заснуть, твоя стерва, и все ходила совсем голая курить в ванную. Я ей рубашку ночную предлагала свою, но она с презрением отвергла. Она что, эксгибиционистка?»

Индиана не ответил. Он боролся со спазмами желудка.

«Потом чего-то ее долго из ванной не было. Я встала пойти в туалет. Захожу в комнату и вижу такую картину. Она сидит у тахты вот в этом кресле. Сигаретка в одной руке, наклонилась к нему и другой рукой хозяйство его наглаживает. На меня — ноль внимания. Когда я из туалета в спальню шла, она уж ему сосала. На корточках у тахты сидела. Шумно так… с удовольствием…»

Индиана молчал. Он справился со спазмами желудка.

«До самого рассвета они тут орали и тахту ломали. Уж не знаю, с обеими она трахалась или один этот Виктор таким героем оказался, но на рассвете я вконец остервенела от их кошачьего концерта и выгнала всех троих… И она уходя меня еще оскорбляла грязными словами. Даже соседи вылезли… Ну что, вам еще хочется ее искать? Вы все поняли? Ваша жена, или кем она вам приходится, подруга, не просто баба, слабая на передок, она сама хватает мужика за хуй. Сама на акт провоцирует. Я этого Виктора хорошо знаю. Он мужик драчливый, в тюряге сидел. Но с бабами он вежливый. Без ее инициативы, он бы, может, постучал в спальню: «Спичек, девочки, не найдется? А вам не нужно чего по мужской части..?» Я бы на него прикрикнула и он бы себе спать залег. Она его НА СЕБЯ ПОЛОЖИЛА. Вы все еще хотите ее искать? Вам все еще нужен его адрес? Что, сердчишко побаливает? Я забыла вас спросить о состоянии сердца…» Сердито протопав каблуками по полу, она отошла к окну.