Чарльз Мартин - Между нами горы Страница 33

Она случайно оперлась на сломанную ногу и застонала.

– Неприятное ощущение…

– Хотите присесть или вернуться?

Она покачала головой.

– Нет, идем дальше.

Мы никуда не торопились: шажок за шажком, как я и обещал. Увязавшийся за нами Наполеон прыгал по нашим следам, радуясь прогулке.

Эшли держалась правой рукой за мою шею и крепко переплела свои пальцы с моими. Мы двигались шаг в шаг. Расстояние, которое я преодолел накануне за двадцать минут, теперь мы осилили только лишь за час. Зато мы добрались до места без происшествий. Я усадил ее на обрыве, предложив обозревать окрестности площадью в 60–70 квадратных миль.

– При иных обстоятельствах я оценила бы эту красоту, – заявила она.

Я положил компас себе на колено, подождал, пока остановится стрелка, и указал поверх зеленого пространства на горную гряду вдали.

– Видите бурый штрих? Такой плоский, горизонтальный, выше кончиков елей? Вон там, слева от заснеженного хребта?

Наполеон запрыгнул мне на руки и тоже уставился на долину.

Эшли напрягла зрение.

– Тут все заснеженное…

Я подождал, пока она обведет взглядом весь горизонт. Мы оба пытались разглядеть какую-то соринку на расстоянии 8 – 10 миль – чем не иголка в стоге сена?

– Теперь видите?

– Да… – Она немного помолчала. – Как вы вообще умудрились это разглядеть?

– Сам не пойму.

– Настоящий подвиг!

– На этот подвиг у меня ушло десять минут. На солнце эта штука должна засиять. Если это сделано людьми, то оно отразит солнечный свет и тем самым докажет свое неестественное происхождение.

Мы стали ждать, стараясь не смотреть в ту сторону, чтобы наша затея не лишилась смысла. Если много раз повторить одно и то же слово, то останется только звук, утративший смысл. Вот и здесь было то же самое.

Солнечный свет скользнул по горному склону, гоня перед собой тень, и заглянул в долину. Наконец-то мы увидели, что она собой представляет: пространство, ограниченное с трех сторон крутыми зубчатыми горами, посередине которого разлилось хвойное море, исчерченное ручьями и усеянное замерзшими озерцами. Многие деревья высохли, тысячи, лишившись коры и выбеленные солнцем, высились как одинокие часовые. Упавшие великаны лежали под самыми разными углами, создавая первозданный хаос библейских пропорций.

– Как называется игра, в которой вы берете пучок соломинок, ставите их торчком, а потом позволяете упасть, как им вздумается?

– Бирюльки.

– Вот-вот! – Я обвел рукой зеленое море внизу. – Похоже, Создатель затеял здесь игру в гигантские бирюльки, но уже в самом начале отвлекся.

Она засмеялась.

Прежде чем солнце засияло вовсю и блеск снега лишил нас всякой возможности что-либо разглядеть, бурый предмет засверкал. Или замерцал. Одновременно замерцало нечто, расположенное ниже него.

– Видите? – спросил я, не поворачивая головы.

– Ну да… Только я не уверена, что это: бликующий лед или снег или что-то другое.

– А вы приглядитесь. Видите вон ту прогалину?

– Вижу.

– Вдруг это замерзшее озеро?

– Ну и что?

– А то, что я бы, например, решив построить домик в горах или еще что-то, чтобы забраться подальше от людей, выбрал бы местечко на берегу озера.

– Понимаю.

Солнце сияло все ярче, блеск снега слепил глаза и уже ничего не позволял разглядеть.

– Ну что скажете?

Я показал пальцем, каким путем мы пришли. Идя дальше по этому маршруту, мы бы спустились, промахнувшись мимо долины, которой сейчас любовались.

– Там нам было бы теплее, легче дышалось бы. Но я не знаю, куда это нас приведет и сколько времени нам туда идти. – Я описал рукой дугу, ткнув пальцем в отдаленный предмет, привлекший наше внимание. – Там, среди этих «бирюлек», снегу по уши, там густая чаща, замерзшие ручьи под снегом, куда я могу провалиться. Если эта штуковина не оправдает наших надежд, то мы потеряем лишнее время и силы, когда потащимся потом вон к тому перевалу, с которого, как кажется, можно будет спуститься ниже…

– Ничего себе дилемма… – пробормотала Эшли. Я кивнул. – Сколько у нас осталось еды?

– Если экономить?

– Да.

– Примерно на день. Или на полтора, если поголодать.

– Сколько времени вы сможете протянуть без еды?

– Дышать я смогу еще неделю, но полностью лишусь сил. А если при этом тянуть сани… – Я пожал плечами. – Даже не знаю.

– По-моему, если не пополнить запас еды, то мы еще сумеем пересечь долину и добраться до этой нашей неясной цели. Там нам придется свернуться калачиками и надолго уснуть.

– Вам нравится такой исход?

– А вы можете предложить что-то лучше?

– Не могу.

– Что, если вы оставите меня здесь и отправитесь на разведку в одиночестве?

– Я уже думал об этом. Конечно, так я добрался бы туда гораздо быстрее, но нет гарантии, что это будет безопасно и что я смогу к вам вернуться. Если я упаду, поранюсь, пойду на корм пуме, то вы останетесь в неведении, и мы оба умрем поодиночке, не найдя ответ ни на один вопрос. Я не хочу так рисковать.

– А если я хочу?

– Не вам решать.

– Почему это?

– Потому что идти туда и обратно пришлось бы мне, а не вам.

– А если бы я вас попросила?

– Я бы отказался.

– Почему?

– Представим, что я прихожу туда и, стоя на той гряде, вижу дом, дорогу или еще что-то и решаю, идти ли мне дальше. Это значит принять решение оставить вас одну еще на несколько дней. К тому времени, когда я нашел бы помощь и вернулся, вы бы уже испустили дух.

– Зато вы спаслись бы.

Я покачал головой.

– На такой риск я пойти не могу.

– Я думала, мы с вами заодно.

– Мы заодно, именно поэтому я не уйду отсюда без вас. – Я выразительно посмотрел на нее. – Эшли, здесь все серьезно, все игры побоку. Мы идем вместе либо в одну сторону, либо в другую. Либо – либо, никаких «может быть» и «что, если».

Она закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.

– Это продолжается уже пятнадцать дней, – заговорила она, не глядя на меня. – В каком-то смысле мы просто оттягиваем неизбежное. Если это так и если без меня вы можете зайти гораздо дальше, то вы обязаны попытаться. Выживание одного из двоих – это лучше, чем смерть обоих.

– Тут вы ошибаетесь. Я этого не сделаю.

– А если я с вами не пойду? Если стану сопротивляться?

– Тогда я просто-напросто дам вам по голове, привяжу к саням и увезу, не слушая возражений. Все, довольно. Я вас не брошу, и точка.

Мы сидели рядом, мысленно глядя в свое безрадостное будущее. Она продела руку мне под локоть и положила голову на мое плечо.

– Зачем вы это делаете?

– У меня на то свои причины.

– Рано или поздно вам придется раскрыть их мне. Пока что я не вижу в них смысла.

Я встал и заставил встать на обе ноги и ее.

– Там видно будет.

– От чего будет зависеть ваше решение?

– От того, как вы на это посмотрите – моими глазами или своими.

Мы потащились вниз. Она неуверенно делала шажок за шажком, прильнув ко мне. На полпути я позволил ей отдохнуть, чтобы найти выпущенную в кролика стрелу.

– Мы похожи на участников бега в мешках, – сказала она, шмыгая носом.

Я кивнул, внимательно наблюдая, куда она ступает. Оступившись, она бы инстинктивно оперлась на сломанную ногу и потеряла бы сознание от болевого шока. Вот что я хотел предотвратить.

Она цеплялась за меня, глубоко дыша. Две недели лежания на спине сделали свое дело.

– Давайте остановимся, – пролепетала она и повернулась ко мне. Со стороны нас можно было бы принять за партнеров по танцу.

– Вы собираетесь засунуть руки в мои задние карманы?

– Нет, но мы – отличная пара.

– Если бы мы с Винсом попробовали дойти отсюда до того уступа, то непременно повалились бы, я заорала бы от боли и стала бы пихать ему в рот снег в наказание за то, что он позволил мне упасть.

– Простите, что сую нос не в свое дело, но всякий раз, когда вы о нем заговариваете, я слышу, что вы слишком разные, у вас мало общего. Вообще несовместимые. Как это понимать?

– Да, мы разные. Но мне с ним весело. С ним я хохочу. А общего у нас довольно много.

– По таким причинам люди идут в приют и выбирают себе собачку, а не спутника жизни лет на семьдесят.

– Ладно, доктор Фил, какую причину назвали бы вы?

– Любовь.

Она покачала головой.

– Это случается с немногими, с избранниками судьбы. Остальным лучше довольствоваться тем, что у них есть, а иначе…

– Что было бы иначе?

– Иначе – ожидание сказки, которая никогда не сбудется.

– А вдруг сказка сбылась бы, только для этого пришлось бы подождать?

– Типа как в «Красотке»?[19] Всю жизнь мне морочат этим голову! Я искала его, ждала, пыталась быть разборчивой и не вскакивать в первый же подошедший к станции поезд. Но что поделать, если всех подходящих уже расхватали? Таких, как Гровер, как вы… Невезучая я: мне такие так и не попались.

– Просто мне кажется, что вы…

– Договаривайте!

– Разве вы такого невысокого мнения о себе, что готовы на брак, не отвечающий вашим надеждам? Вы заслуживаете большего. Лучшего.