Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник) Страница 33

Тут можно читать бесплатно Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник). Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)

Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник) краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)» бесплатно полную версию:
Роман и повести, объединенные темой семьи, быта, бытия. Произведения о поисках и обретении своих потерянных было корней.

Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник) читать онлайн бесплатно

Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Дмитрий Каралис

На острове затишье. По мне — в самый раз. Многие гостиницы и таверны на ремонте — из них вытаскивают старую мебель, протертые паласы, в витринах магазинов пылятся пляжные товары и бутылки с вином. Словно все бросили и ушли. Греки сидят за карточными столами, пьют винцо, кофе с водой, курят и поглядывают в телевизор.

Рядом с набережной — пустырь с остатками строительного мусора. В окне второго этажа обреченного на снос дома сидит манекен в котелке и белых перчатках — готовится спрыгнуть и салютует прохожим».

Он отложил ручку, потянулся и вышел на пустую террасу — смотреть, как в теплом сухом воздухе парят чайки.

…Медведеву нравилось делать простые, понятные дела: строить дома, сажать кусты роз, рубить бани, ходить по грибы, засевать травой газонную лужайку, развешивать картины, листать исторические справочники, выпускать интересные книги, плыть на байдарке по извилистой таежной реке, играть с сыном в футбол, — все это доставляло радость и сладостное ощущение глубокого утреннего вздоха, когда ты просыпаешься в солнечное утро на сеновале или в палатке, и блаженно потягиваешься; но болезнь, называемая писательством, стерегла его лет с двадцати, и ее приходы, носящие характер запоев, превращали Медведева в человека замкнутого, хмурого, раздражительного, недовольного собой и окружающими. Медведев полагал, что в его жизни что-то сложилось не так — многие писатели работали ежедневно, словно копали одну длинную траншею — от завтрака до обеда, от обеда до вечерних телевизионных новостей, они писали неплохие рассказы, повести, романы, выходили книги, их печатали журналы… Медведев же вползал в свои литературные запои редко и медленно — терял голову на несколько месяцев — и с трудом выбирался из них, оставался недовольным написанным до тех самых пор, пока люди, чьим мнением он дорожил, скажут ему похвальные слова: «Старик, это хорошо! Поздравляю!» Но и после добрых слов вспыхивали отчаянные мысли: лгут, не хотят огорчать, я бездарь!.. Но вот выходила книга, он раздаривал ее в своем кругу, появлялись рецензии, звонили и заходили знакомые, весело блестели глазами: «Неплохо, очень неплохо», и он брал свою книгу в постель — теперь она казалась чужой, и к утру, погасив свет, засыпал с радостной мыслью: и правда, неплохо…

Медведев никогда не сожалел о своей болезни, и предложи ему кто-нибудь всемогущий избавиться от литературных запоев, предложи забыть хмурость, раздражительность, сломанные в гневе авторучки и карандаши, и вместо этого спокойно делать одно из полюбившихся дел, он отверг бы такое предложение: жизнь потеряла бы свой смысл.

«Хочешь просто жить и не писать?» — спросили бы его. «Нет», — не задумываясь ответил бы Медведев.

…Чайки кружили лениво, сыто, иногда взлетали выше холма — так, что приходилось задирать голову и прикладывать руку козырьком, и Медведев, устав от блеска солнца и моря, вернулся в номер и вновь сел за легкомысленный дамский столик.

«Все идет не так, как надо. Есть все условия для работы, можно сказать, рай земной: отдельная просторная келья, великолепный вид на море, кухня-гостиная, каменная терраса над скалой, по которой можно ходить в раздумьях с чашкой кофе в руках, есть письменный стол, к которому можно спешно присесть и записать фразу, абзац, накатать целую страницу или даже главу. Но меня тянет наслаждаться новыми впечатлениями: трогать волосатые стволы пальм, стоять на пирсе и смотреть, как рыбаки ловят рыбу на розовый ошметок креветки, курят, переговариваются, потягивают из горлышка домашнее вино, тянет стоять на террасе и смотреть вниз, на бегущие по набережной автомобили, нюхать незнакомые цветы, срывать твердые бугристые шишечки с кипарисов, разглядывать мокрые камушки в пене прибоя, тянет записать все это в дневник, чтобы не забылось…

Полдня подступался к письму, листал старые записи… Все казалось мелким, безнадежно неинтересным, скучным, и я спустился к морю, набрал две горсти камушков на берегу Эгейского моря, посмотрел, как рыбаки закидывают и закидывают свои удочки, и подумал, что наша сестра-хозяйка Анатолия с серыми глазами похожа и на француженку, и на гречанку, и на немку. Что не удивительно: корпус крестоносцев из девяти стран два века простоял на острове, затем — четыре века турецкой оккупации, потом итальянцы, освободившие в 1912 году остров от османов, потом немцы — союзники итальянцев во Второй мировой войне, облюбовавшие Родос для отдыха, потом английские десантники, разогнавшие фашистский санаторий в сорок третьем… Греческий флаг поднялся над Родосом лишь в 1948 году.

Собака, похожая мордой на летучую мышь, каждый вечер караулит меня и облаивает через железную калитку, которой мне никак не избежать, если я поднимаюсь в гору. Совершенно беспородный пес, которого и дворняжкой не назовешь, но живет в доме, при хозяевах, несет хозяйскую службу. Раздается внезапный пронзительный лай — я вздрагиваю и мысленно плююсь — опять забыл про засаду, растяпа. Во владении собаки — каменная лесенка, взбегающая от калитки к дверям дома, и два обзорных балкончика по бокам от калитки. Коварно облаяв меня через калитку (черная морда с зубами высовывается меж железных прутьев), она азартно перебегает на смотровой балкончик и яростно гавкает вслед.

Спустился на кухню за кофе и включил наугад телевизор — выступает священник: на фоне алтаря, перед микрофоном, в рясе, но без митры. Что-то страстно проповедует, жестикулирует. Черная ряса, седая борода, потрясает крепким сжатым кулаком (чувствуется, священник и в морду дать может). Но вот голос его смягчается, ладони раскрываются навстречу зрителям, он начинает говорить тихо и проникновенно… И вновь голос возвышается, палец предостерегает…

Женщины отдаются либо по любви, либо за деньги, либо из благодарности. Последняя причина — самая унизительная для мужчины. Существует женская гордость, существует мужская. Ее иногда подменяют мужской удалью, сексуальной доблестью. А она в другом — не хватать то, что плохо лежит. Ты попробуй ухватить королеву, а не пьяненькую бухгалтершу на вечеринке… Я понимаю — добиться любви, когда сам любишь. Это высокий полет. А взять то, что дают из благодарности или жалости, — это плевать на себя. Я уверен, что большинство мужчин меня не поняло бы, расскажи я им об этом. Сочли бы за импотента или дурака — не хочет взять красивую бабу!

Анатолия поставила в гостиной рождественскую елку, щедро усыпав ее шарами. На двери появилась золотая подкова в цветах и с надписью по-гречески. В клетке возле елки прыгали по жердочкам две маленькие птички. Анатолия считает, что птицы — лучшие друзья. Они не шумят, но тихо возятся, и с ними веселее.

Работал до 16 часов. Пишется плохо. Увидел два эпизода и записал вчерне; плюс общие рассуждения о становом хребте Евразии — России, которую не скинешь на обочину, но можно раздробить.

Внезапно стало темно, налетел ветер, от турецкого берега надвинулась синяя мгла.

Пошел дождь — тяжелые капли за окном летят почти горизонтально, напоминая просверки трассирующих пуль. Я вижу, как они лупят в облезлую стену старого флигеля, стоящего с заколоченными окнами, быстро сделав ее темной. Пальма в два обхвата, чья раскидистая прическа видна от моего письменного стола, теперь ходит ходуном, скрипит, ее листья шелестят на шквальном ветру, и кажется, что она мчится на мотоцикле. Эта пальма — выше крыши, изображена на буклете Центра.

Через неделю улетать. Пошел прогуляться после дождя и в темноте улиц наступал иногда на улиток — крупных и жалобно хрустящих. И шел потом осторожно, приглядываясь к влажно блестевшим плиткам. Горели рождественские елки на площадях и в окнах домов, за картами и вином сидели греки в тратториях. Два больших платана прятали свои стволы окраской армейской камуфляжной формы. Я сказал им, что они попались, остановился и провел рукой по их гладкой коже. Она была теплая.

В китайском ресторанчике вывесили красные и голубые фонарики с джонками, зелеными холмами, соснами… И шарманкой пиликала восточная мелодия при входе на террасу — грустная и веселая одновременно. Китаянка улыбнулась мне, я заказал свой суп, котлеты с жареным картофелем.

На обратном пути встретил двух парней и девушку — из России. Работают официантами на маленьком соседнем острове. Приехали на Родос подхалтурить — квартиру кому-нибудь убрать… Белобрысая девчушка тут же попросила взять посылку для дочурки — переслать в деревушку под Брянск. «Купила ей медведя, — она изобразила зверя чуть ли не в натуральную величину, — а на почте не принимают, слишком большой. Очень хочу ей к Новому году подарок сделать!»

Первая мысль — отказаться. Причины веские: чемодан полетит багажом до Питера, а сутки таскаться в Афинах с медведем под мышкой… Но тут же представил, как девочка в заснеженной деревушке получит от мамы подарок, будет спать с медведем в обнимку, сажать его на горшок и вспоминать маму, которая неизвестно когда вернется домой…

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.