Робер Мерль - Уик-энд на берегу океана Страница 33

Но вдруг он подскочил. Шею его сильно ожгло. Очевидно, он задремал, и сигарета выпала изо рта, осыпав пеплом губы и подбородок. Попала она под воротничок сорочки. Майа нащупал сигарету и снова зажал ее зубами. Чувствовал он себя как-то смутно, не совсем даже понимая, где он, словно после слишком долгого сна. Но ощущение покоя исчезло. Скосив глаза, он поглядел на Жанну, лежавшую рядом с ним. Юбка задралась до бедер, кофточка была разорвана, и видны были маленькие розовые высокие грудки. Машинально Майа протянул руку и прикрыл юбочкой голые ноги. Вдруг ему стало противно, он вспомнил, что только накануне Ниттель точно таким жестом натягивал юбку на ноги покойницы. Жанна не пошевелилась. Она лежала, широко раскинув руки, и на обоих ее плечах, в том месте, где на них нажимал подонок, краснели ссадины – следы от ногтей. Сейчас, полуобнаженная, на постели она казалась очень хрупкой и очень юной. В висках у Майа застучало. Протянув руку, он кончиком пальца коснулся голой девичьей груди. Грудь упруго подалась. Майа быстро отдернул руку, будто схватился за раскаленное железо.

– Жанна! – громко окликнул он. – Жанна!

Он схватил ее за плечи и встряхнул. Девушка безвольно качнулась в его руках, щеки ее не порозовели. Он опустил ее на подушку, но тут ему вспомнилось, что как-то при нем один врач дал больному пощечину, желая привести его в чувство, и он несмело хлопнул Жанну по щеке. Лицо Жанны даже не дрогнуло. Он хлопнул сильнее, двумя руками сразу. При каждом новом ударе голова Жанны послушно перекатывалась справа налево, и это движение почему-то вызывало чувство стыда. Однако надо было вывести ее из обморочного состояния. Теперь он бил ее уже наотмашь. Мертвую тишину, царившую в доме, нарушал только звук пощечин, назойливый, чем-то смущавший Майа звук. Майа остановился передохнуть и вытер мокрый лоб. И вдруг он увидел себя как бы со стороны – один в незнакомой спальне, рядом с ним полуобнаженная девушка. Он, Жюльен Майа, ожесточенно хлещет по щекам, избивает несчастную девушку, лежащую рядом с ним в постели, а на полу валяются в луже крови двое солдат. И это он, Майа, их убил.

К мертвенно-бледным щекам Жанны прилила кровь, и они чуть порозовели. Жанна приподняла веки и тут же опустила их.

– Жанна! – крикнул Майа и, размахнувшись, снова ударил ее по лицу.

На этот раз с губ девушки слетел не то стон, не то приглушенное «нет». Она снова открыла глаза, снова закрыла. Майа дал ей еще пощечину. В третий раз она подняла веки и блуждающим взглядом обвела комнату. И снова веки ее упали, будто их тянула вниз какая-то непонятная тяжесть.

– Жанна!

Снова и снова он пытался привести ее в чувство, приподымал обеими руками ее тело, безжизненно падавшее обратно на подушки. Он снова с каким-то ожесточением дал ей пощечину. Звук пощечины прозвучал как выстрел. Все лицо Жанны задрожало мелкой дрожью, она машинально захлопала ресницами. Полуоткрыв веки, она повела глазами сначала направо, потом налево. Мало-помалу омрачавший их туман рассеялся. Майа заметил, что девушке удалось сосредоточить на нем свой взгляд, и тут же в глазах ее вспыхнул ужас.

– Не трогайте меня! – крикнула она.

– Это я, я! – сказал Майа. – Вы меня не узнаете?

Жанна приподнялась на постели и растерянно уставилась на него.

– Вы? – сказала она. – А где те?

Майа указал ей рукой на труп великана. В лежачем положении он казался еще массивнее.

– А другой там, за кроватью.

– Они мертвые? – спросила Жанна, опершись на локоть.

– Да.

– Это вы?

– Да.

– Я боюсь, – сказала Жанна.

– Они же мертвые.

– Это вы в них стреляли?

Майа утвердительно кивнул головой.

– Ох, – сказала Жанна, – а я думала, в меня стреляли.

Она опустила глаза и посмотрела на валявшийся у ее ног труп великана. Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост, слегка раздвинув свои уже одеревеневшие ноги. Казалось, он заполняет собой всю комнату. Майа проследил взгляд Жанны и тоже посмотрел на труп.

– Какой он большой.

– Да, – розным голосом сказал Майа.

– Он был больше вас?

– Да.

– А вот он и мертвый, – сказала Жанна своим четким ясным голоском. – Он уже теперь не может мне сделать плохо.

Вдруг она с неожиданной живостью повернулась к Майа.

– А как вас зовут?

– Майа, Жюльен Майа.

– Я буду вас звать Жюльен, можно?

В голосе ее даже послышались веселые нотки. Майа стоял возле постели, неподвижный, отчужденный, с невидящими глазами.

– Зовите как хотите.

– Что с вами такое? У вас лицо в крови.

– Да нет, ничего, – тусклым голосом сказал Майа.

Он провел рукой по лицу.

– Мы с ним подрались.

– Значит, вы не сразу его убили?

– Нет.

– Смотри-ка! – удивленно сказала она. – А почему?

– Почему? – повторил Майа.

– Да что это с вами? Вам больно?

– Нет.

Жанна снова поглядела вниз, на труп.

– А теперь он мертвый.

Нахмурив брови, она добавила чистым четким голоском:

– Вы хорошо сделали.

– Что? – спросил Майа, трясясь от ярости. – Что, что вы сказали?

– Я сказала, вы хорошо сделали.

Он посмотрел на нее в упор.

– Ага, – протянул он свистящим шепотом. – Хорошо, да? Хорошо, говорите? Вы находите, что я хорошо сделал?

Жанна с удивлением посмотрела на него. Но через секунду он пожал плечами и весь как-то поник.

– Впрочем, – сказал он словно самому себе, – все будут так говорить.

– Вы сердитесь? – смущенно спросила Жанна.

– Нет, – устало сказал он, – нет, я не сержусь.

Он по– прежнему стоял, вяло опустив руки, устремив в угол невидящий взгляд пустых глаз.

– У вас на лбу ссадина, – сказала Жанна. – Надо ее промыть поскорее.

– Не смейте со мной говорить! – сказал Майа, топнув ногой.

– Я ведь ничего плохого не сказала, – произнесла Жанна, – я сказала только, что нужно промыть вам лоб.

Он прошелся по комнате, взял в рот сигарету, вынул из кармана зажигалку и так и застыл с зажигалкой в руках, закусив зубами незажженную сигарету,

– А что мы с ним будем делать? – спросила Жанна, показывая босой ногой на труп великана.

– Не смейте со мной говорить! – крикнул Майа.

Он провел ладонью по лицу, словно только что пробудился ото сна. И повернулся к Жанне.

– Что вы сказали?

– Надо вынести их на улицу. Их там подберет похоронная машина.

– Какая похоронная машина?

– Вы ни разу не видели? Это грузовик, он всегда после бомбежки ездит.

Майа вынул изо рта все еще незажженную сигарету и бросил ее на пол. Потом остановился и с минуту стоял не шевелясь, потупив глаза. Он разглядывал труп великана.

– Какой огромный, – сказала Жанна.

– Да замолчите же! – крикнул Майа. – В последний раз вам говорю, замолчите!

Наступило молчание. Майа прошелся по комнате.

– Начнем с меньшего.

Он обошел кровать, нагнулся, схватил тело за ноги и вытащил на середину комнаты.

– Ой! – вскрикнула Жанна, спрыгивая с постели. – Неужели вы будете его так волочить донизу? Но повсюду же будет кровь! Вы весь мой паркет запачкаете!

– Ваш паркет! – злобно крикнул Майа.

Пятясь к двери, он поволок за собой труп.

– Не оставляйте меня одну с тем, другим! – закричала Жанна.

– Он вам ничего плохого не сделает, – сквозь зубы процедил Майа.

Жанна бросилась ничком па постель и залилась слезами.

– Только не реветь! – сказал Майа. – Ради бога, не ревите вы!

Никогда еще окружающее не казалось ему таким нереальным. Пятясь, он стал спускаться с лестницы, волоча за ноги труп. На каждой ступеньке голова подскакивала, потом с глухим стуком ударялась о следующую, и так она беспрерывно моталась то вправо, то влево, отчего казалось, хулиган продолжает твердить: «нет». На полпути Майа опустил ноги трупа на ступеньку, повернулся к нему спиной, снова схватил его за ноги и снова стал спускаться. Теперь он мог идти быстрее.

Внезапно труп подпрыгнул и вырвался из рук Майа, по инерции он прогромыхал вниз по ступенькам, пошатнулся, но успел схватиться за перила; сердце его билось как бешеное. С минуту он простоял неподвижно, навалившись на перила и чувствуя в груди глухие удары; он совсем ошалел и тупо старался вспомнить, что он здесь делает, где он, уж не приснилось ли ему все это. Он оглянулся. Но нет, труп был в двух шагах от него. Просто, когда Майа свернул с одного марша на другой, расположенный под углом, рука трупа попала между двух балясин и балясина пришлась ему под мышку; рука свисала прямо в лестничную клетку, и казалось, что это шел пьяница, упал и только чудом не покатился вниз по ступенькам. Майа вернулся, встал на колени, чтобы высвободить свисавшую руку. Нагнувшись, он невольно приблизил свое лицо к лицу покойника, и когда с силой потянул его за руку, безжизненная голова беззвучно перекатилась к нему и уткнулась в его плечо каким-то удивительно нежным и беспомощным движением. Майа пригляделся к нему. Лицо было безвольное, довольно красивое, с мелкими правильными чертами. Теперь в нем не было ничего злобного или порочного. Теперь он выглядел трогательно слабым, почти ребенком, возможно, из-за круглых щек, полуоткрытых припухлых губ. Майа почувствовал, как все его тело с головы до ног покрылось испариной.