Эльчин Сафарли - Сладкая соль Босфора Страница 34

— Браво! Мястан-ханым, не являетесьли вы служительницей главного мага Стамбула?

— Молчи. Больше ни слова… Хочешь совет?

— Хочу.

— Наблюдай магию этого города, но не ройся в ней. Если роешься, значит, смеешь сомневаться в ее силе. В таком случае магия отвернется от тебя… Ты наделен даром видеть оборотную сторону Стамбула.

— Поэтому называла меня особенным?

— Да. Город выбрал тебя. Выбирает немногих… Все, все, все, закрываем тему. Помни об одном: Стамбул любит тех, кто верит в себя.

— Минутку… Ты слышала о женщине в красных туфлях?

— Она была моей хозяйкой. Когда-то. Пока не перестала верить.

— Расскажи о ней…

— Нет. Не могу. Прошлое. Я его отпустила.

— Мы во многом похожи…

— По-твоему, с чего доверилась именно тебе?

— Спасибо… Спать не собираешься?

— Нет. Люблю жить ночью. Ночью иная степень свободы… Кстати, почему у тебя собачка такая злая?

— Скорее ты недоверчивая. Она к тебе подходит — шипишь.

— У нее нос мокрый. Фииии, противно…

— Ладно, не брезгуй, аристократка. Айдынлыг чистюля.

— Кто сомневался бы?! Не люблю собак. Вот причина.

— Тебе надо поближе познакомиться с Айдынлыг…

— Нет уж. Лучше с Зейнеп. Мечтаю о такой хозяйке. Постоянно угощает печенкой, когда приходит сюда.

— Секунду, тебе нравится моя девушка или печенка, которую она приносит?

— И то и другое. Может, приютит? Всегда мечтала спать на коленях именно такой девушки. Сказочно-милой.

— Поговорю с ней. Обещаю.

— О'кей, тогда мне пора. Пойду все же посплю. Завтра свидание с моим Рыжиком. Совсем забыла. Боюсь, из-за недосыпа будет плохой цвет лица.

— Я тоже побежал. Задубел. Сладких снов! И спасибо за общение.

— Тебе спасибо. Верь в себя. Только так можно стать счастливым. Помни.

— Верю, аристократка. Прощай…

— Чау!

…Смотрю вокруг. Тишина, никого. Беседа — иллюзия?.. Слова Мястам до сих пор в ушах. «Верь в себя. Только так можно стать счастливым»…

Глава 31

…Руки скользят по крепкой спине. Молочная кожа, светло-коричневая родинка под лопаткой, выпирающие бугорки позвоночника. Придерживает копну длинных волос рукой на затылке. Опустив голову, закрыв глаза. Тепло моих ладоней притягивает ручьи крови к согретой спине. Кожа розовеет, мышцы становятся пластилиновыми. Она шепчет: «Сводишь с ума…» Прикасаюсь губами к уху. Нежно отвечаю: «Твоя спина ужасно возбуждает». Участившийся ритм любимого сердца. Горячее дыхание, вырывающееся из хрупкого тела. Мякнет в объятиях, непроизвольно отпускает руку. Волосы покрывают спину русой занавесью. Поворачивается ко мне лицом. Вспыхнувший огонь, отсутствие слов, жадный поцелуй. Перемещаемся на другую планету. Планету без запретов, обид, недосказанности. Там звезды, цветы, голуби…

…Наша любовь пропитана сказками Шехерезады. Наша любовь — как пещера Сим-Сим. Затаившись в таинственных стенах, обязательно отыщешь сокровища собственных чувств. Наша любовь — длинные караваны, груженные самоцветами, шелками и снадобьями алхимиков. Наша любовь — завораживающее восточное сказание с пламенной страстью… Зей-неп мечтает написать нашу историю. Поведать миру о том, что настоящая любовь может существовать в мире, где в нее многие перестали верить. «До твоего появления отчаялась. Заводила отношения, они оказывались непрочными. Разрушались на второй неделе знакомства. Мужчины, встречавшиеся мне, не были плохими. Скорее, другими. У каждого из нас есть половинка, которую надо суметь дождаться… Ты подарил мне сказку». Вношу поправку: «Сами создали эту сказку. Подарили ее друг другу. Без тебя сказка не была бы сказкой». Просит перенести на бумагу нашу любовь: «Чтобы одинокие или разочаровавшиеся, прочитав ее, снова поверили. Чтобы люди, отыскавшие любовь, берегли ее как зеницу ока. Относились трепетнее друг к другу». Отнекиваюсь: «Родная, я журналист. Не писатель. Книга — это ответственность перед собой. Перед будущим читателем, наконец. Почемубы тебе не взяться за написание?» — «Не чувствую окружающий мир так, как ты его чувствуешь… Напишешь о нас. Дай слово. Тебе помогут чувства. Вот увидишь, они сами лягут в строки». Выхода нет. Обещаю написать все с самого начала — от приезда в город души вплоть до грядущей свадьбы с Зейнеп…

…Лето сильнее согревает сердца жителей Стамбула. Безжалостные в дневное время лучи июньского солнца смягчаются к вечеру. Пляжный сезон на носу. Покупаем панамки бирюзового цвета. Отдельно для нее — тряпочные балетки, хлопковый козырек, сумку из соломки, лайкровый купальник. В полной боевой готовности. Собираемся в Бод-рум. Путевки достались с весомой скидкой. Директор турагентства — подруга Зейнеп. Предлагаем Гюльбен съездить с нами. Отказывается. «Нахлынуло вдохновение. Сдала экзамены, заперлась в общежитие, пишу серию летних картин. В августе приеду в Стамбул. Одну из новых картин привезу в подарок…» До нашего отправления на курорт три недели. За сие время должно произойти важное событие. Через шесть дней приезжают папа с мамой и двумя моими тетями. Для сватания Зейнеп. Как получат добро, сразу обручимся. Без столь приоритетных восточных «процедур» любимую поехать со мной на отдых не отпустят. По мусульманским законам пока молодые не обручатся, парень не имеет право отлучать девушку от дома. Какими бы современными ни были наши родители, традиции есть традиции…

Рассказывает о свадебных обычаях Турции. С годами изменились. К примеру, свадебные пиры, длящиеся сорок дней и ночей, в далеком прошлом. Теперешняя молодежь проще смотрит на подобные детали. Сегодня в Стамбуле свадьба укладывается в один уик-энд. Экономичнее, быстрее… Предсвадебные традиции также упростились. Сохранилась основа. Первым долгом мать жениха вместе с близкими семье женщинами идут на смотрины в дом девушки. С целью обычного знакомства. После этого мать с отцом вновь отправляются к будущим родственникам. На «дюнюрлюк».[100] В этот день стороны, закрепив взаимное согласие шербетом, договариваются о датах обручения, свадьбы. На церемонии обручения в основном участвует женщины. Сторона жениха одаривает невесту драгоценностями. В свою очередь представители невесты тоже преподносят презенты. Менее помпезные… Кстати, очень интересны обряды перед свадебным торжеством. Самый колоритный из них «кына геджеси»,[101] в ходе которого в один из вечеров собираются женщины обеих сторон, и руки, пятки и волосы невесты, а также присутствующих незамужних девиц смазываются хной. По поверью, хна окрашивает судьбу девушки в цвет счастья…

Против такой суматохи вокруг нас. Попытаемся упростить обряды. Придать восточным традициям немного западный оттенок. Впрочем, главные детали сохранят первозданный вид. «Представь меня с ног до головы в хне. Похожей на хиппи. Увидишь раскрашенной — сразу разлюбишь». Она хохочет, строя смешные рожицы. «Хочется плюнуть на традиции, уехать с тобой далеко-далеко. Зачем нам обряды, штампы в паспортах, драгоценности, приданое и прочая ерунда?! Разве не самое главное — наша любовь? Эххх…» — «Милая, нам так сложно доставить удовольствие родителям? Понимаешь, в их время традиции были на первом месте. Пару дней поиграем спектакль. Потом одни уедем в путешествие, насладимся свободой. А в хне, по-моему, будешь еще сексуальнее. Осталось научиться танцевать ориёнталь и превратишься в подобие Шехерезады…» Шлепает меня по груди, обзывает «развратником». Грозится измазать хной и отправить на работу… Целуемся. За окном жара. На столе тает ежевичное мороженое в пиалах.

…Второй день задерживаюсь на работе. Попивая кофе, стучу пальцами по клавиатуре. Букв на мониторе становится больше и больше. Пишу книгу нашей любви. Пишу с легкостью. Любовь — мой вдохновитель…

Глава 32

…Не слышала русских песен. Однозначно полюбила бы «День рождения — грустный праздник». Знаменитая песня с текстом о ней. После смерти матери дни рождения встречает в одиночестве. В паутине тоски. Убегает ото всех на Чамлыджу.[102] Взбирается на вершину Стамбула. Место, где когда-то познакомились. Приближается к небесному царству мамы. Садится на некрашеную скамейку. В мыслях напевает колыбельную про белого ягненка, затерявшегося в темному лесу. В детстве засыпала под нее. Звучала чарующе-сказочно в мамином исполнении. Закрывала веки счастливой. Ягненка отыщет пастух. Мама всегда рядом…

Гюльбен отнекивалась. Без того должна была приехать в Стамбул. День варенья приходился на воскресенье. В университете разрешили задержаться еще на пару деньков. Обещала наведаться к нам с Зейнеп в понедельник. Свой день хотела провести в полном одиночестве. Вновь на Чамлыдже. В окружении мамы, облаков, встревоженных весною птиц. «Маленькая традиция. Если нарушу, то предам маму. Ведь это ее день тоже. В минуты моего рождения воссоединяемся как прежде. Единственный день в году с такой возможностью». Переписываемся по ICQ. Продолжаю уговоры. «Canım,[103] мама с тобою не только в этот день. Оберегает тебя вне зависимости от времени суток, сезона года. Уверен, она была бы против того, чтобы день рождения ты отмечала одна… Давай отпразднуем вместе. Пусть будет подарком на наше предстоящее обручение». Молчание. В окошке появляется смайлик с плачущими глазами. «Сложно отказать… Хорошо». Договорились. 19 марта устраиваем подруге настоящий праздник. «Есть одно условие, братик… Можно, празднество будет домашним, негромким? Только я и вы. Зачем лишний шум?» Отвечаю: «Ok». Тут же кликаю мышкой на ник Зейнеп в аське. «Милая, уломал. Гюльбен согласилась». Моментально в верхнем окошке появляется смайлик, вопящий от радости. «Пора готовиться, любимая. У нас три дня».