Джон Ирвинг - Сын цирка Страница 34

Мистер Сетна неодобрительно относился к подобному насилию. Он осуждал работников спортивной мастерской, которые предоставили целый арсенал поломанных ручек бывших теннисных ракеток. Мальчишки отдали Вайноду и десятки старых теннисных мячей. Карлик использовал их по-своему. В ожидании клиентов такси, бывший клоун и акробат накачивал силу, сжимая теннисные мячи, поскольку он предпочитал чем-то заниматься. Карлик также говорил, что подобное упражнение уменьшает боли при артрите суставов. Однако, по мнению доктора Дарувалла, лучше было принимать аспирин.

Путем умозаключений Сетна вывел, что вследствие многолетних тесных контактов доктора и Вайнода в Бомбее Фарук отказался от личной машины. За карликом утвердилась репутация личного шофера Дхара, а то, что Вайнод возил также и доктора, многие наблюдатели предпочитали не замечать. Пожилого официанта поражала тесная психологическая связь между Даруваллой и Вайнодом. Даже в тот момент, когда карлик загружал такси поломанными ракетками и старыми теннисными мячами, а доктор сидел в Дамском саду, Фарук всегда знал, что карлик с такси окажется у него под рукой, словно Вайнод ждал только его или Дхара.

Наблюдая за доктором, Сетна понял, что он намерен оставить за собой обеденный стол на весь вечер. Быть может, доктор ждет вечером гостей и решил вообще не выходить из-за стола. Однако когда пожилой официант спросил Фарука, сколько персон будут ужинать, доктор ответил, что сейчас он уезжает домой. Быстро, будто его разбудили, Фарук поднялся.

Мистер Сетна наблюдал, как он звонит жене из фойе.

— Нет, любимая. Я не сказал ему, потому что не случилось подходящего момента, — говорил Дарувалла, употребляя иногда немецкие слова.

Затем мистер Сетна уловил, что разговор идет об убийстве мистера Лала.

«Значит, это все-таки убийство», — произнес про себя Сетна, услышав, что старика убили его же клюшкой для гольфа. Когда он узнал дополнительную информацию о банкноте достоинством в две рупии во рту мистера Лала, а также содержание интригующей угрозы, связанной с Дхаром (ДРУГИЕ ЧЛЕНЫ КЛУБА УМРУТ, ЕСЛИ ДХАР В НЕМ ОСТАНЕТСЯ), мистер Сетна почувствовал удовлетворение от сегодняшнего шпионского улова.

Затем случилось нечто, представлявшее средний интерес. Повесив телефонную трубку, доктор Дарувалла повернулся и пошел в фойе, предварительно не посмотрев, куда направляется. Тут он и столкнулся со второй миссис Догар. Удар получился неожиданно сильным, мистер Сетна ждал, что он собьет с ног вульгарную женщину. Однако упал сам доктор. Самое неожиданное случилось потом: от удара миссис Догар отшатнулась назад и сбила на пол своего мужа.

Сетна подумал, каким надо быть дураком, чтобы жениться на такой сильной и молодой бабе! Затем последовали обычные поклоны и извинения, когда каждый убеждал другого, что с ним все в порядке. Демонстрация хороших манер, щедрая даже для клуба Дакуорт, вернула старшему официанту хорошее расположение духа, а тем временем Фарук исчез из поля зрения его всевидящего ока.

Поджидая машину Вайнода, доктор помассировал ребра, где боль ощущалась особенно сильно. Синяк там обеспечен. Какое же, однако, крепкое тело у второй миссис Догар. Как железо! Он словно бы налетел на каменную стену! Если подумать, то у нее достаточно мужских качеств, чтобы быть хиджрой. Разумеется, не проституткой-хиджрой, а, допустим, евнухом-трансвеститом. В таком случае миссис Догар сверлила глазами Инспектора Дхара не для того, чтобы привлечь его внимание как мужчины, а чтобы его кастрировать!

Фаруку стало стыдно: опять он начал думать, как рядовой сценарист. Видимо, пива сегодня было более чем достаточно, о чем свидетельствуют эти безумные фантазии в его голове. На самом деле он ничего не знал о миссис Догар, о ее происхождении. Однако хиджры занимали все же маргинальное положение в индийском обществе. Доктор знал, что большинство из них выходцы из низших классов. Но миссис Догар, кто бы она ни была, несомненно принадлежит к высшему обществу. Как и ее муж, по мнению Фарука, старый бабник и придурок, который жил в районе Малабар-Хилл. Мистер Догар происходил из очень состоятельной семьи. Не мог же он оказаться таким дураком, чтобы не отличить влагалище от глубокого шрама, образующегося при операции по отсечению мошонки и члена.

Ожидая такси Вайнода, доктор наблюдал, как жена помогала мистеру Догару занять место в машине. Она сделала замечание несчастному служащему, который недостаточно быстро открыл для нее переднюю дверцу. Фарук не удивился тому, что миссис Догар в семье выполняла роль водителя. Он много слышал о ее спортивных занятиях, куда входило поднятие тяжестей и некоторые другие упражнения, не подходящие для женщины. Интересно, не принимает ли эта дама гормональный препарат тестостерон, поскольку в ней так и бурлят мужские гормоны. У таких женщин, как слышал Дарувалла, иногда клитор вырастает до размеров пальца или пениса маленького мальчика.

Или он выпил слишком много пива, или у него разыгралось воображение, однако доктор подумал именно таким образом. Он благодарил судьбу за то, что работает только хирургом-ортопедом. На самом деле его не очень интересовали подобные вещи, тем не менее Фаруку пришлось сделать над собой усилие, чтобы не размышлять на эту тему.

В данный момент Дарувалла прикидывал, что хуже: то, что вторая миссис Догар хочет кастрировать Инспектора Дхара, или то, что она добивается любовной связи с актером, или то, что у этой женщины невероятно длинный клитор огромных размеров.

Доктор настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как Вайнод выехал на круглую маленькую аллею перед выходом. Одной рукой он крутил баранку, а другой с опозданием нажал на тормоза, чуть не сбив Даруваллу своей машиной. Во всяком случае доктор отвлекся от мыслей о миссис Догар. На какое-то мгновение он забыл о ее существовании.

Лучшее из двух такси карлика, с ручным управлением, стояло в ремонте.

— Проверяют карбюратор, — объяснил Вайнод.

Из-за того, что Дарувалла не имел ни малейшего представления о ремонте карбюратора, он не стал дальше расспрашивать карлика. Они отъезжали от клуба Дакуорт на машине марки «Амбассадор», уже приходившей в упадок. Кузов бело-кремовой окраски напоминал Фаруку зубы, покрытые серым налетом. Дребезжала деталь ручного управления, предназначенная для переключения скорости. Тем не менее доктор коротко приказал, чтобы карлик поехал мимо старого отцовского дома на Ридж-роуд в районе Малабар-Хилл — мысли о прошлом все еще не отпускали его.

После убийства отца Фарук и Джамшед сразу продали дом, поскольку их мать решила, что остаток жизни проживет с детьми и внуками, ни один из которых не хотел оставаться в Индии. Мать умрет в городе Торонто, на кровати в комнате для гостей. В эту ночь был обильный снегопад, и женщина отошла в мир иной столь же спокойно, мирно, совсем не так, как ее муж, если учесть, что Ловджи погиб от взрыва бомбы.

Не в первый раз доктор просил Вайнода проехать этим путем — дом его отца на Малабар-Хилл едва виделся в окно такси. Бывшая собственность семьи Дарувалла напомнила Фаруку всю эфемерность его контакта со страной, где он родился. Сейчас в районе Малабар-Хилл он выглядел иностранцем.

Доктор жил, подобно пришельцу, в одном из этих унылых строений на улице Марин-драйв. Из окон его квартиры, как из десятков других квартир, можно наблюдать за Аравийским морем. Он платит 60 лакхов (около 250 тысяч долларов) в год за квартиру чуть более 100 квадратных метров, однако из-за редких приездов в страну почти не жил в ней. Фарук не сдавал квартиру в наем. Он не делал этой глупости, зная, что закон стоял на стороне жильцов, постоянно проживающих в квартире. Если бы кто-либо там поселился, то уже навсегда. Кроме того, доктор получил столько денег за фильмы о полицейском инспекторе, что часть дохода хотел истратить в Бомбее. Меньшую часть. Через швейцарский банк и с помощью ловкачей, нарушая закон, значительную часть прибыли он перевел за пределы Индии. Дарувалла стыдился этой аферы.

Вайнод каким-то собачьим чутьем определял момент, когда от доктора можно получить подачку. Его предприятие существовало на пожертвования доктора, и карлик не испытывал никакого стыда за то, что Фарук помогал ему деньгами.

Вайнод и Дипа взяли на себя бремя спасения детей из трущоб Бомбея. Говоря проще, они набирали уличных ребятишек для работы в цирке, разыскивая попрошаек, которые собирали деньги, показывая акробатические номера. Если дети обладали природной координацией движений, Вайнод предпринимал усилия, чтобы пристроить их в цирковые труппы, по уровню выше, чем «Большой Голубой Нил». Дипа посвятила себя спасению девочек-проституток, а также тех, кому грозила эта участь. Но среди них было мало кандидатов, подходящих для выступления в цирке. Насколько знал доктор, единственным местом, куда удавалось пристроить таких детей, был довольно посредственный цирк «Большой Голубой Нил».