Джон Ирвинг - Сын цирка Страница 35

Фарука сильно огорчало то, что к чете карликов эти девочки попадали, пройдя школу мистера Гарга. Этот господин являлся владельцем и руководителем кабачка «Мокрое кабаре», где зачастую выступали артистки, завышавшие себе возраст. В Бомбее нет сексуальных шоу как таковых, там запрещен показ голых конечностей и такого уровня обнажения тела, какой практикуется в Европе и Северной Америке. В Индии его вообще не демонстрируют, однако там широко распространено выступление в мокрой одежде, плотно прилегающей к телу и почти прозрачной. В злачных заведениях, подобных кабаре мистера Гарга, танцовщицы, как правило, делали откровенно призывные привычные сексуальные жесты, составлявшие основу так называемых экзотических танцев. Среди низкопробных бомбейских притонов заведение мистера Гарга слыло наихудшим. Однако в разговорах с доктором карлик и его жена убеждали Даруваллу, что хозяин кабаре выполнял миссию доброго самаритянина в этом бомбейском районе красных фонарей. Среди многочисленных борделей «Мокрое кабаре» казалось землей обетованной в океане пошлости и разврата.

Фарук, однако, предполагал, что кабаре лишь с виду напоминало очаг культуры, а не обычный публичный дом. Большинство девушек этого заведения, исполняя экзотические танцы, не занимались проституцией, однако многие исполнительницы бежали из соседних домов терпимости.

Девственность ценилась в борделе лишь краткое время, до тех пор, пока мадам не находила, что девица уже достаточно подросла или за нее дают хорошую цену. Но даже после побега из публичных домов эти девчушки оказывались слишком юными для исполняя тех номеров, которые демонстрировались в «Мокром кабаре». Им было достаточно лет, чтобы заниматься проституцией, однако их явно не хватало для участия в экзотических танцах.

Большинство мужчин-зрителей, как объяснял Вайнод, желали, чтобы артистки выглядели как взрослые женщины, однако клиенты, которые хотели бы вступить в половую связь с несовершеннолетними девочками, вовсе не хотели смотреть на них на сцене. Поэтому мистер Гарг не мог использовать несовершеннолеток в «Мокром кабаре». Однако доктор Дарувалла был убежден, что хозяин тайно использовал этих девочек в личных целях, удовлетворяя свои извращенные желания, — такой мерзкий был у него вид, — предпочитая не распространяться об этом. С первого взгляда на него Дарувалла почувствовал гадливость, впечатление оказалось стойким, несмотря на то, что видели они друг друга всего лишь однажды, когда Вайнод представил доктора как постоянного клиента своего такси.

Дарувалла увидел высокого мужчину с военной выправкой, но такого бледного, словно он никогда не покидал темноты и не появлялся при солнечном свете. Кожа на его лице, нездоровая и маслянистая, неприятно бугрилась, как у трупа. Это впечатление усиливали провалившиеся внутрь губы, всегда открытые, будто их хозяин заснул в положении сидя. Под глазами у Гарга проступали темные набухшие мешки, как бы наполненные застоявшейся кровью.

Глаза этого человека своим желтым цветом напоминали доктору глаза льва, как и у этого животного лишенные осмысленного выражения. Страшнее всего на лице смотрелся огромный расплывшийся красный шрам. Когда-то в лицо Гаргу плеснули кислоту, однако он успел уклониться и разъедающая жидкость задела ухо, съела кожу на скуле и шее. Красное пятно от той давней раны опускалось за воротник рубашки. Даже Вайнод не знал, кто это сделал и почему.

Уважаемый в городе врач Дарувалла письменно свидетельствовал о цветущем здоровье девочек, спасенных из кабаре и попадавших в цирк. Что он мог об этом сказать? Некоторые из них родились в домах терпимости, у них легко угадывались признаки наследственного сифилиса. В последнее время доктор не мог рекомендовать их в цирковые труппы без проведения анализа на СПИД. Немногие цирки, включая и «Большой Голубой Нил», могли взять девочек при наличии у них какого-то заболевания. Зачастую это были венерические заболевания. В самом легком случае будущим артисткам следовало вывести глисты.

Что же происходило, когда владелец цирка отказывался взять в труппу юную артистку?

— Хорошо, что мы хотя бы делаем попытку помочь, — говорил в таких случаях Вайнод.

Продавал ли Гарг девочек в публичные дома или ждал, пока они подрастут, чтобы использовать их в выступлениях «Мокрого кабаре»?

Дарувалла понимал, что по стандартам морали района Каматипура мистер Гарг считался человеколюбом, по крайней мере, он не нарушал закон. Все однако знали, что хозяин заведения дает взятки полиции, которая лишь от случая к случаю делает внезапные проверки «Мокрого кабаре».

Как-то доктору пришло на ум, что мистер Гарг как образ просится в сериал о полицейском инспекторе. В первом варианте сценария «Инспектор Дхар и убийца девочек в клетке» он придумал яркую роль, когда Гарг выступал в роли убийцы детей под именем Кислотный человек. Однако, подумав, доктор переделал сценарий. Из-за того, что мистера Гарга в Бомбее слишком хорошо знали, могли возникнуть крупные неприятности, вплоть до заявления в суд за клевету. Кроме того, Дарувалла никогда бы не пошел на ухудшение отношений с Вайнодом и его женой. В конце концов даже если бы Гарг не являлся добрым самаритянином, Дипа и Вайнод оставались для девочек святыми людьми, поскольку они хотя бы пытались вызволить их из вертепа разврата.

— Хорошо, хорошо, я посмотрю ее. Кто на этот раз и что за история случилась с девочкой? — сдался Дарувалла, когда светлый «Амбассадор» уже подъезжал к улице Марин-драйв.

— Она девственница. Дипа говорит, что эта девочка рождена для пластических номеров, она будет «девочкой без костей», — стал объяснять карлик.

— Кто говорит, что она — девственница? — уточнил Фарук.

— Она сама говорит об этом. Кроме того, Гарг сказал, что девочка убежала из борделя до того, как кто-либо успел до нее дотронуться, — ответил Вайнод.

— Итак, Гарг утверждает, что она — девственница? — продолжал допытываться Дарувалла.

— Может быть, она почти девственница. В ней есть что-то девственное. Думаю, в девочке есть что-то от карликов. Видимо, она наполовину карлик. Так мне сейчас кажется, — разговорился Впйнод.

— Это невозможно, Вайнод.

Машина сделала поворот. Фарук узнал место, где они проезжали. Он увидел старый корабль с установленным на нем рекламным шитом — корабль стоял на якоре в Аравийском море. В этот вечер снова рекламировали ткань «Тикток», и яркая надпись плясала вверх и вниз в набегавших волнах. И сегодня металлические щиты на столбах обещали хорошую езду всем, кто купит шины марки «Аполло». Час пик уже миновал, движение на Марин-драйв пришло в норму и, судя по свету в окнах квартиры, Дхар уже пришел. На веранде горел свет, а Джулия никогда не сидела там одна. Наверное, они вместе смотрели на закат солнца. А поскольку солнце уже давно закатилось, жена с Дха-ром злятся на него за опоздание.

Доктор пообещал Вайноду, что утром осмотрит «почти что готовую артистку» и «почти девственницу». Он мрачно подумал об очередной жертве мистера Гар-га и представил ее в виде полукарлика.

В сияющем холле подъезда Фарук на миг почувствовал, что он ничем не отличается от подъезда любого современного дома. Однако когда двери лифта открылись, его взгляд уперся в знакомую надпись:

СЛУГАМ НЕ РАЗРЕШЕНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛИФТОМ,

ЕСЛИ ОНИ НЕ СОПРОВОЖДАЮТ ДЕТЕЙ.

Он ее ненавидел. Смысл предписания отражал действительность индийской жизни — не только одобрение существовавшей в мире дискриминации, но и ее обожествление. Ловджи Дарувалла считал это типично индийской особенностью, унаследованной еще от индийских раджей.

Как ни пытался Фарук убедить общественность дома и убрать надпись, законы для слуг не подлежали изменению. Доктор не нашел себе сторонников среди жильцов. Комитет общественности отклонил мнение Даруваллы на том основании, что, согласно официальным правительственным документам, он входил в категорию граждан, постоянно не проживающих в Индии. В споре о том, можно ли слугам пользоваться лифтом, старый Ловджи Дарувалла расшиб бы себе лоб. Его сын рассматривал поражение в борьбе с комитетом общественности дома как свидетельство собственного политического бессилия и того, что его не считают «своим» в этой стране.

Выходя из лифта, Фарук про себя фыркнул, что не является «настоящим индийцем». На днях в клубе Дакуорт кто-то возмущался, что кандидат на пост одной из политических партий построил свою предвыборную программу только на «вопросе о коровах», Фарук не знал, как отнестись к услышанному, поскольку не представлял, что это значит. Он мог предположить и такое: некоторые социальные группы, выступая в защиту коров, входят в движение индийцев, души которых перевоплощаются после смерти. Это движение напоминает тех шовинистов-индусов, которые считают себя святыми перевоплощениями богов и требуют, чтобы на них молились. «Вопрос о коровах» мог относиться и к волне насилия между индусами и мусульманами в связи с мечетью Ба бара. Эта тема проходила в его первом сценарии о полицейском инспекторе, и в то время он находил ее смешной. Теперь тысячи кирпичей были сложены в форме надписи «Шри Рама», что означало «Уважаемый Рама» и менее чем в 70 метрах от мечети был заложен храм богу Раме. Теперь сорокалетняя война вокруг священного храма уже не казалась ему смешной.