Миа Марч - В поисках Колина Фёрта Страница 34

У Джеммы и работы-то нет. Да и ребенка пока тоже. Представляя, как все будет, она сама не знает, о чем говорит. И это может оказаться самой пугающей частью во всей этой истории.

После долгого дня, отданного исследовательской работе и еще двум интервью — с нынешней обитательницей «Дома надежды» и с женщиной, пять лет назад усыновившей ребенка, — Джемма вернулась в гостиницу около пяти часов, мечтая о горячей, пенной ванне и новой главе из книги «Ваша беременность на этой неделе».

На крыльце, на диване-качелях, сидел мужчина, с подъездной дорожки показавшийся Джемме настолько похожим на Александра, что на мгновение у нее сжалось сердце от тоски по мужу, так что пришлось сделать глубокий вдох. Несмотря на все происходящее сейчас между ними, она по нему скучала. Ей хотелось поведать ему обо всех своих страхах, опасениях, как она всегда это делала. Но в этом случае не могла.

«Я люблю тебя, Александр, — подумала она. — Люблю. Очень сильно. Просто я хочу…»

Мужчина на крыльце поднялся. Это и был Александр.

Джемма ахнула, когда он молча подошел и обнял ее. Она прижалась к нему, испытывая огромное облегчение от его присутствия здесь. «Пусть отпадет все ненужное, и твой муж тебя обнимет», — подумала Джемма.

— Я должна была сообразить, что ты прилетишь, — сказала она. — Но мне нужно удержать в голове столько разных вещей…

— А то.

Александр обнял ее за плечи, и они пошли к крыльцу по короткой, вымощенной камнем дорожке.

— У нас будет ребенок, — прошептал он.

— Я до смерти боюсь.

— Я — нет.

Джемма провела его в гостиницу, тихую в этот ранний солнечный вечер. Они поднялись на третий этаж, и Джемма отперла свою дверь.

Вдвоем они едва поместились в комнате. Джемма не могла оторвать от мужа глаз; за всеми этими спорами она забыла, как влечет ее к Алексу, как легко она забывает обо всем, видя его лицо, его тело. При ее настроении и сильной усталости надо вести себя рядом с ним осторожнее. Ей нужны горячая ванна и сильные руки мужа — но она не может позволить ему править сильной рукой.

Она закрыла дверь.

— Я могу научиться быть матерью, я знаю. Но не представляю, как научиться хотеть того, чего хочешь ты. Я не желаю переезжать в пригород и сидеть дома с ребенком. Это чудесно для тех, кто этого хочет, и да — я понимаю, хорошо, что мы можем себе это позволить. Но я мечтаю быть репортером. Мечтаю писать именно такие материалы, как тот, над которым сейчас работаю. Сегодня вечером одна биологическая мать встречается со своей дочерью, которую отдала на удочерение двадцать два года назад.

Он положил ладонь ей на живот.

— Не понимаю, почему ты не сможешь делать этого в Уэстчестере. Станешь работать часть дня в местной газете. Если тебе дали эту тему здесь, почему не дадут там?

«Я не перееду в Уэстчестер, чтобы жить там рядом с твоими родными, черт побери!»

— Я не хочу уезжать из Нью-Йорка.

В любом случае, ее могут и не взять в местную газету, прекрасно понимала Джемма.

Он покачал головой и сел на край кровати.

— Ну а я хочу, Джем. И я не стану растить этого ребенка в Нью-Йорке. Не стану.

— Ну а я не перееду в Уэстчестер.

— Какая же ты эгоистка! — не выдержал он.

— Ты прилетел сюда, чтобы кричать на меня?

Откинув голову, он с досадой засмеялся.

— Как мы все это уладим?

Джемма села рядом и взяла его за руку, Александр сжал ее ладони.

— Не знаю. Но я хочу побыть здесь еще две недели и поработать над этим материалом. Я хочу привыкнуть к своей беременности, примириться с ней. Ведь это полная неожиданность.

— Примириться с ней? — Он покачал головой. — Ты хоть понимаешь, как нам повезло?

«Почему он не может понять?»

Александр вздохнул.

— Ладно, примиряйся, если это тебе необходимо. Если это поможет уяснить, что переезд в Доббс-Ферри в самых что ни на есть наших интересах. Мои родные будут рядом, они и поддержат, и с ребенком посидят, и мы сможем общаться. В районе, который меня интересует, полно таких же молодых семей, как наша. Мы придемся там ко двору.

— А вот я не придусь.

Он разочарованно закрыл глаза.

— Не понимаю, как ты живешь в этой крохотной комнате. Почему не взять номер побольше?

— На этот одноместный номер Джун сделала мне скидку как старой подруге, — объяснила Джемма. — Обычный номер стоит почти двести долларов за ночь, и я не хочу отнимать его у гостя, который заплатит сполна. И мне нравится эта комната. Она уютная. Гостиницей управляет Изабел, старшая сестра Джун, и она прекрасно ко мне относится.

— Я скучаю по тебе, Джем.

На глазах у нее выступили слезы.

— Я тоже по тебе скучаю.

Он откинулся, прислонившись к изголовью кровати, и притянул ее к себе.

— Мы разберемся.

«Но как?» — подумалось Джемме, и на секунду перед ней встало измученное лицо Кэтлин Ауэрмен.

Глава 13

Беа

В романтическом мексиканском ресторанчике у причала Беа сидела напротив Патрика, высокого, темноволосого и неглупого второго помощника режиссера в фильме с участием Колина Фёрта, и слушала уморительный рассказ, без имен, об одном киноактере, звезде первой величины, с которым ему довелось работать. Беа импонировало, что Патрик не сыплет именами и не сплетничает. Ей понравилось, как он сказал, что некоторые известнейшие кинозвезды — самые приятные люди из всех, с кем он встречался в жизни. Нравилось, как внимательно он ее слушает, тепло в его взгляде. Патрик ей симпатичен. Ему двадцать восемь лет, он из Сиэтла и мечтает ставить интересную документалистику. С киносъемочными группами разных фильмов он поездил по миру, но ничуть не задается. И чем дольше Беа смотрела на него, тем привлекательнее он становился. И рост у него самый подходящий — при своих пяти футах десяти дюймах Беа редко носила каблуки, иначе она возвышалась над окружающими, — и глаза — узкие, синие, и веснушки, и сексуальные темные волнистые волосы. В гостиницу он зашел за ней точно в назначенное время, и они прогулялись до яркого ресторана, где Патрик заказал столик, хотя в пять часов дня необходимости в этом не было.

Когда официантка, приняв их заказ, отошла, Патрик попросил Беа рассказать о себе, и она едва не выпалила, что меньше чем через три часа впервые в жизни встречается с родной матерью, но вместо этого заговорила о смерти Коры Крейн и о том, что, видимо, окончательно распрощалась со своей мечтой работать учителем и, может быть, в увольнении из «Безумного бургера» нет худа без добра.

— Что же привело тебя в Бутбей-Харбор? — спросил он, макая кукурузные чипсы в мисочку с восхитительной сальсой, стоявшую между ними.

Беа рассказала о письме Коры. О том, как не одну неделю бродила по Бостону, обдумывая, встречаться или нет со своей биологической матерью. И как наконец решила поехать в Мэн, чтобы определиться.

— Я тоже не назову имен, но вокруг съемочной площадки ходила, потому что моя биологическая мать, — с которой я впервые встречаюсь сегодня вечером, — снимается в массовке. Я узнала, что она работает на фильме, и просто хотела посмотреть.

Он поднял, салютуя ей, бокал с «маргаритой».

— Я восхищаюсь твоим поступком, Беа. Это требует мужества. Особенно после такого удара, как то ошеломляющее письмо. Ты хоть немного со всем этим свыклась?

— Пожалуй. Иногда мне кажется, что это просто не может быть правдой, но потом я достаю мамино письмо, перечитываю его и понимаю: это правда.

— Я вдвойне сожалею, что Тайлер — ассистент видеоинженера — так на тебя вчера налетел. Но, с другой стороны, если бы он этого не сделал, я не услышал бы ваши пререкания и вообще с тобой не познакомился бы. Я ужасно рад, что познакомился.

Беа улыбнулась.

— Я тоже.

Под принесенные закуски — энчиладас суизас для Беа и стейк фахитас для Патрика — они говорили обо всем на свете — от фильмов, которые оба любили или терпеть не могли, и книг до мест, где побывали — тут он Беа превзошел, — и самой чуднóй еды, какую им доводилось пробовать. Беа рассказала, как ей приходилось замерять бургеры «Гора Везувий», чтобы убедиться — они действительно высотой в фут, а Патрик поведал ей о съемках фильма рядом с вулканом в Италии. Они беседовали так легко, так естественно, и Беа поймала себя на том, что смеется, наверное, первый раз за этот месяц. А может, и за много месяцев.

После ужина они выпили кофе и съели на двоих корзинку жареных крендельков чурро, а потом отправились на заднюю веранду с видом на залив, где попытались поймать краба в примыкающем бассейне, но удача улыбнулась восьмилетнему мальчишке, который его вытащил, избежав клешней.

Когда они уходили, Беа сказала, что дойдет с ним до съемочной площадки, поскольку дом ее биологической матери находится поблизости и та скоро должна вернуться.

— Не могу поверить, что меньше чем через час увижусь с ней, буду говорить.