О`Санчес - Кромешник. Книга 2 Страница 34

Алик Слай, самый крутой парнишечка того квартала, корешок Монаха и Гуги Стопаря, публично поклялся отплатить «тем подонкам Ларея». Он имел хорошие родственные связи с авторитетными членами банды Дяди Ноела, территории которого отныне граничили с угодьями Гека. Но Гек не знал этого (а если бы и знал – какая разница) и послал группу – разделаться с крикливым Слаем. Старшим был Малыш, словно бы обретший крылья от успешно сданных экзаменов на звание «боевого», крепкого парня, не боящегося крови. С собою он взял ещё троих, все при автоматах.

Зашли по наводке на ночную дискотеку, не по-злому связав предварительно двоих мужичков-охранников, чтобы после к тем претензий не было, с балкончика нащупали Алика посреди танцплощадки и пошли к нему. Были в масках, автоматы у пояса на ремнях. Подошли, один выстрел в воздух – и все отхлынули, образовав круг. Малыш ощупал замершего Слая, вытащил у него из-за пояса под свитером девятимиллиметровую беретту и повернул к себе спиной, якобы для продолжения обыска. Все это время два парня фиксировали автоматами Слая, а один контролировал толпу – мало ли, безумец какой найдётся. Малыш дал знак парням – те отодвинулись, – дослал патрон в беретту, выстрелил Слаю в затылок и тут же дал ему пинка, как учили. Слай упал, и кровь из развороченного затылка запоздало выплеснулась павлиньим пером на зашарканную поверхность паркетного пола. На Малыша не попало ни капли. Дело было сделано, можно уходить…

Гуська кремировали, для урны с прахом купили место в колумбарии – отныне его ждало забвение: ни родственников, ни семьи – детдомовец… А смерть его как бы стала предвозвестницей лавины бед и неприятностей.

Родственники Слая – многочисленные дяди, братья, ещё черт те кто – не убоялись слухов о кровавых расправах банды Ларея. Разузнав телефон его штаб-квартиры, известный бандит Пятипалый, один из «лейтенантов» Дяди Ноела, нарвался на Втора Гнедого как раз в тот момент, когда рядом с ним находился Гек. Буквально через минуты, когда ещё телефонная трубка не остыла от его криков и угроз, Гек прихватил винтовочный обрез и Втора, лично помчался на попутках к источнику криков (супердорогая новинка – определитель номера – высветила телефон, с которого звонили, а по специальной телефонной книге разыскали адрес).

Гек решил никого не посылать, чтобы в горячке и наобум кто-нибудь не спорол косяка. Если же он сам ошибётся – сам и ответит за своё мальчишество. Втор же уверял, что знает звонившего в лицо, и был пристегнут для опознания. В заплёванной конторке был только Пятипалый с телохранителем, и Гек пришил его во мгновение ока. Телохранителя, прострелив плечо, пощадил, чтобы было кому рассказать о скоропостижности возмездия. Наглость Лареевых выродков (маски никого не обманули) захлестнула сердца людей Дяди Ноела страхом и дикой яростью: начиналась война…

А тут ещё пошли тревожные вести с допзоны, где некогда сидел Гек: один за другим там появлялись посланцы ржавых, принюхивались – скуржавых нет, порядки правильные, – а никакого Ларея знать они не знали и не хотели. Зона изрядно обновилась: старые сидельцы уходили на волю, реже на спецзоны, пополнение знало Ларея по легендам, малявам и греву – не мало, казалось бы, но ржавые – это закон и сила, стремно с ними спорить… До открытых конфликтов дело не доходило, но Гек физически ощущал, как тает его тамошнее влияние. Все, что он смог предпринять, – перебросить туда пару верных ребят из предвариловки «Пентагона»; оставалось надеяться, что у них достанет жёсткости и силы духа укрепить ситуацию… На самом «Пентагоне» Ушастого уже попытались подрезать во время прогулки – сообразили, что неспроста кучкуются недовольные…

На Гека было покушение почти удачное: из проезжавшего мотора высунули «Узи» и разрядили рожок, целясь именно в него. Им, гадам, видимо, глубокий пофиг, что дети играются, что шевельнись не так, и десятки посторонних людей очутятся под белыми простынками. Гек успел в тот раз нырнуть под автомобиль и сильно разбил колено – месяца полтора хромал… И нападавшие успешно скрылись, оставив на память о себе жидкие, противоречивые приметы… Впредь аккуратнее надо быть, раззявился…

Угораздило Гека вновь попасть на карандаш Службе: давно минуло три года после отсидки, теперь он был полностью восстановлен в куцых правах бабилонского гражданина и мог получить заграничный паспорт. Он и взялся получать его немедленно, поскольку давно пора было выручать деньги из Швейцарии. Но под самыми дурацкими предлогами департамент вдруг принялся тянуть и откладывать… Гек через две недели потерял терпение, выправил себе фальшивый паспорт гражданина Великобритании и нелегально посетил Европу, конкретно Цюрих. С деньгами управился легко – Малоун чётко проконсультировал, как официально и без потерь перебросить деньги в бабилонские банки, но и он же вызнал через свои каналы и доложил Геку, что им резко заинтересовались люди внутренней контрразведки. То же самое намекнул квартальный, а сеть жильцов-наблюдателей засекла новых жителей и посетителей в его квартале (конспиративная квартира обнаружилась). Теперь понятной стала волынка с загранпаспортом… Прокуратура – что ни день – повестка, допросы по самым диким делам, не имеющим к нему никакого отношения…

Двое из числа его людей попались на операциях с наркотиками – пришлось убить, в назидание другим, но нет гарантии, что и другие не соблазнятся крутануть разок-другой «марафет», во имя безумных барышей…

Да ещё и Красный, зараза такая, поросёнка подложил…

Гек с неделю как заметил за Красным несвойственную ему пришибленность и нежелание смотреть в глаза. Гек уже подумал было, что тот за его спиной в наркобизнес окунулся или с Конторой повязался, как все прояснилось самым неожиданным, но также нежелательным образом.

– Стивен, тут у меня такое дело… – Гек сидел в «Коготке», в углу, и пил чай на ночь глядя. Во втором часу ночи посетителей, кроме него и Фанта, взятого в шофёры взамен погибшего Гуська, не было, и заведение не закрывалось только для «своих», людей из Гековой команды. Но уж из-за них оно работало круглосуточно, только огромные окна закрыты были жалюзями от досужих глаз. Деликатно звякнул колокольчик у наружных дверей, кто-то вошёл в тамбур. Джеффри Ол, по прозвищу Фант, тотчас подскочил к стальной внутренней двери и поглядел в перископический глазок, чтобы не попасть под чужую свинцовую шутку: все в порядке, Красный пожаловал, второй человек после Гека в местных делах. Однако осмотрительный Фант обернулся к Геку, назвал Красного и по кивку открыл дверь.

– Дело – значит излагай. Чайку попьёшь?

– Пил уже, лучше я покурю?

– Кури. Так что за дело?

– Умер дядя мой, брат отца. Все остальное из-за этого… – Гек слушал не перебивая, как всегда, и Красный постепенно справился с волнением, и рассказ пошёл более связно.

Красный, Матео Тупа, был по происхождению кем-то вроде индейца, из южноамериканского племени, чуть ли не ацтеков, в незапамятные времена поселившихся в северо-восточных джунглях бабилонского континента. В этом диком, всеми забытом углу, среди невысоких гор, племя прижилось и даже сильно расплодилось, так что административная единица Новые Анды почти поголовно состояла из выходцев этого племени. Шли годы, века. Цивилизация худо-бедно добралась и до этих мест, вместе с потоками переселенцев иного языка и цвета кожи, но до сих пор Анды, так в просторечии называлась губерния, держались особняком от других провинций, считались самым убогим и отсталым уголком страны. Из-за своего условного цвета кожи и характерного разреза глаз Красный и получил свою кличку. Когда ему исполнилось шестнадцать, он повздорил с отцом, бригадиром лесорубов, и пешком ушёл в большой мир, в Бабилон. Профессии у него не было, связей тоже – стал бродягой. Прибился к компании таких же бродяг, научился подворовывать. В тюрьму он попал девятнадцати лет от роду, попавшись на грабеже – сумочку вырвал на рынке…

Расовых противоречий Бабилон не знал: все дружно облаивали «чужую кровь», похвалялись своею, но по большому счёту ни для карьеры, ни в быту никакого значения не имело – какой ты веры и крови. Вся страна состояла из представителей национальных меньшинств, крупных, средних и мелких. Андины (соплеменники Красного) стояли в этом ряду чуть особняком, но скорее по причине свой изолированности от внешнего мира и отсталости, служащей пищей для насмешек и анекдотов во всей стране. В тюрьме по этому поводу Красный получил самый низкий «социальный» статус из всех возможных, если не считать позорных, парафинов и ниже. И только Гек отнёсся к нему без пренебрежения и помог обрести равноправие, а впоследствии и некоторый авторитет. А уж на воле Красный и вовсе сделал впечатляющую карьеру, откуда и прыть взялась… Однако он по-прежнему преклонялся перед Геком, уважал и боялся, не пресмыкаясь, и был с ним предельно честен. Гек и то удивился, когда у Красного глазки завиляли, но вот оно, оказывается, в чем дело…