Леонид Пантелеев - Верую… Страница 35

Выше я уже говорил об этом — о назначении церкви, как я его понимаю. Говорил я и о том, что церковь — это место, где душа человеческая ближе, чем где-либо, к престолу Божьему, молитва горячее, слезы отраднее… Говорят: массовый психоз, соответствующая обстановка, лампады, песнопения, воскурения ладана… Да нет, я уже писал, — и всякий истинно верующий подтвердит это, — что благодать нисходит на нас и в пустом храме, где не поет хор, не играет орган, не мерцают свечи, не курится ладан.

Недавно мне довелось читать рукопись, написанную одним московским парапсихологом, или, точнее, по его собственному определению, биоэнергетиком. Этот немолодой уже инженер, материалист, член партии, пытается объяснять чудеса — как евангельские, так и недавние… Рукопись была у меня очень недолго, выписок я сделать не успел и пересказать более или менее точно его «теорию чуда» не могу. Но мысль там такая: чудотворная икона стала такой потому, что впитала в себя жизненную энергию (биотоки) тысяч, а может быть, и миллионов верующих, молившихся перед нею и целовавших ее людей. Нечто подобное, если не изменяет мне память, писала когда-то о чудесах Лурда Ольга Дмитриевна Форш, свидетельница этих чудес. Впрочем, Ольга Дмитриевна была мистиком, об этом я недавно прочел в воспоминаниях М. Шагинян. Кстати, сама Шагинян, читать которую полностью мне было скучно, тоже фигура далеко не простая. Почитая за вершину мировой культуры личность И.-В. Гёте, она не могла бы никогда отвергнуть идею Бога. Кстати, года три назад один известный переводчик рассказал мне, со слов самой Мариэтты Сергеевны, что всю ночь перед похоронами А. А. Блока она, Шагинян, читала у его гроба Псалтырь. Подтверждение этому я нашел недавно в опубликованных воспоминаниях Надежды Павлович. Правда, там Шагинян, по причинам понятным, не называется: «Одна писательница вызвалась ночью читать Псалтырь. Она хотела Евангелие, но Любовь Дмитриевна сказала: „Уж если это делать, то по правилам церкви. Полагается Псалтырь“».

…Опять ушел в сторону. Речь шла о церкви, о нужности, необходимости ее. Не думаю, чтобы Шагинян была когда-нибудь церковницей (как не был церковником Гёте), но там, где ей понадобилось выразить свою веру, она прибегла к Евангелию, к Псалтыри, к тому, что положено и освящено церковью.

Вряд ли чудесное исцеление у чудотворной иконы или перед ракой с мощами святителя можно объяснить «научно», как никогда не объяснит наука чудо самой жизни, как бы далеко ни шагнула эта наука вперед, какие бы новые радиомикроскопы и радиотелескопы ни изобрели еще ученые, в какие бы бесконечные дали Вселенной ни уходили космические корабли и на какие бы бесконечно малые частицы ни расщепили живую клетку… И никогда ни одно научное открытие, какой бы сенсационный, глобальный характер оно ни носило, не позволит ученому-атеисту сказать: «Ну, вот, теперь окончательно доказано, что Бога нет». Настоящий же ученый в любом, даже самом маленьком открытии — в биологии ли, в физике, в космологии — находит печать божественного промысла.

Кто-то из современных западных философов сказал:

— В наше время ученый, который отрицает существование Бога, или не большой ученый, или недобросовестный ученый.

Всё от Бога. В Его руках и чудо и повседневность. Поэтому я не удивился бы, если бы в результате каких-нибудь физических исследований, обмеров было бы установлено, что в церкви, в ее стенах, иконах, в воздухе, ее наполняющем, каких-нибудь частиц или лучей больше, чем в ином месте. Но мне, уверяю вас, не нужны эти измерения. Для истинно верующего человека лучшим счетчиком или прибором является его душа.

Третьего дня в «Комсомольской правде» полуподвальная статья «Отведи беду». С подзаголовком: «Атеистическая пропаганда должна стать важной частью идеологической работы комитетов комсомола». Уже вторая за две недели статья на антирелигиозную тему. Впечатление, что откуда-то сверху редактору «Комсомолки» дали вздрючку за либеральное интервью с Фуровым, и вот спешно исправляют ошибку, наверстывают упущенное.

В этой статье, читать которую начинаешь с брезгливым и опасливым чувством, приводится немало интересных фактов. А когда кончаешь читать, вдруг понимаешь, что, пожалуй, даже надо радоваться — всему, о чем поведал нам автор статьи, кандидат философских наук И. Янев из г. Омска.

В селе Миролюбовке «жили представители самых различных религиозных сект». И в один прекрасный день учительница начальной школы Нина Филипповна «не дождалась некоторых учеников на занятия». Оказывается, религиозные родители решили обучать своих детей на дому.

— Что делать? — спрашивает автор.

Несколько лет назад, до Хельсинки, такой вопрос не возник бы. Показательный суд, лишение родительских прав, детей направляют в детские дома (и непременно не в один, а в разные), там они проходят соответствующую обработку, становятся духовными калеками, сиротами при живых родителях.

Сейчас, судя по «Комсомольской правде», так не поступают. Учительница, отвечающая за мировоззрение своих учеников, пробовала действовать. Но — «походы к родителям ничего не изменили».

«И вот»… Что же случилось? В селе появился секретарь райкома комсомола. «Он сам обошел дворы, собрал ребятишек, долго говорил с ними, играл в мяч, придумывал разные затеи. Жил в Миролюбовке целую неделю. Сектанты не смогли соперничать с неиссякаемой его фантазией, азартностью, с каким-то особым талантом разговаривать с детьми…»

Можно было бы подсказать этому секретарю-затейнику и другие соблазны и приманки. Попробовал бы, скажем, привезти из района или из Омска ящик конфет или пряников, или, наоборот, повез бы ребят в Омск — сводил бы их в цирк, на танцплощадку, в кафе-мороженое… Мало ли можно придумать способов подкупа и развращения.

Автор статьи не пытается убеждать нас в абсолютной неосмотрительности такого способа «пропаганды». «Может быть, — пишет он, — это не метод — „десант“ секретаря райкома ВЛКСМ»… И все-таки он подает своего комсомольского вождя чуть ли не героем. Узнав о беде, тот «отправился в село немедля, как на передний край».

Вдумайтесь только: на передний край! Известно ли кандидату философских наук, что не бывает такого переднего края, где пули летят только в одну сторону? В самом деле, а что, если бы миролюбовские сектанты прибегли к тому же методу: собрали бы не своих, а чужих детей, пробовали бы учить их духовным гимнам, молитвам или хотя бы, тоже для приманки, затеяли с ними игру в мяч? Тут уж и в наши, хельсинкские, времена, я уверен, не обошлось бы дело без судебного процесса, замелькали бы на страницах газет пламенные слова: «Мракобесы идут в наступление»… «калечат детские души»… «завлекают в сети» и т. д. и т. п.

Мне вспоминается давняя подвальная статья в «Смене» или в «Ленинградской правде». Речь шла о молодом священнике из села Рождествено Ленинградской области. Молодого пастыря обвиняли в том, что он «завлекает» молодежь, играет с ребятами в футбол, катает их на мотоцикле… А клуб, который помещается как раз напротив церкви, пустует.

Конечно, заманивать в церковь футболом или мотоциклом не намного лучше, чем отваживать от церкви с помощью того же футбола или пряников. Хотя в самом футболе и в самих пряниках нет ничего греховного. И молодой священник, играющий в футбол, мне лично симпатичнее, чем священник, просиживающий вечера, скажем, за преферансом. Хотя и преферансом может попрекнуть пастыря только заядлый ханжа.

Закончив свой вдохновенный рассказ о героическом поступке секретаря райкома, который не задумываясь отправился на передний край, Янев пишет:

«Сколько раз, сталкиваясь с бедами многих молодых верующих людей, я сожалел, что однажды рядом с ними не было такого комсомольского активиста. Не было рядом с Геннадием С., который уже девятнадцатилетним возглавил в Омске вместе с опытными проповедниками молодежную группу самого фанатичного крыла секты евангельских христиан-баптистов — совета церквей».

И дальше автор пишет:

«У атеистов Гена „не вписывался“ в традиционные схемы: сын коммуниста, ветерана Отечественной войны, орденоносца…»

Что же — профессиональный и, как я понимаю, дипломированный атеист Янев не знает, что явление, которое, по его словам, не вписывается в «традиционные схемы», далеко не такая уж редкость?! Разве не известна ему, например, биография покойного митрополита Никодима и многих других пастырей и пасомых? А папа Иоанн Павел II, сын социалиста, рабочего и сам бывший рабочий?

Как же случилось, что Гена С. оказался во главе молодежной группы баптистов?

«А случилось так, что Гена остался в большом незнакомом городе без друзей и товарищей, а в техникуме, куда он перевелся из районного городка, ни студенты, ни преподаватели не заметили его состояния…»