Кристофер Мур - SACRÉ BLEU. Комедия д’искусства Страница 37

— А я думал, ты все это время провалялся пьяный в борделе.

— Ну, да — я был пьян, но не все же время в борделе. Я взял фиакр до их квартиры — ну и прихватил с собой двух шлюх на крайний случай. Консьержка сказала, что как-то утром заглянула к ним проверить, а Красовщика и девушки там не оказалось. Ни словом не предупредили, что съезжают.

— Мы ее найдем, — сказал Люсьен и, даже не договорив, понял, что они описали полный круг.

— Как мы ее нашли, когда она исчезла два с половиной года назад? Как я нашел Кармен после того, как вернулся от матушки?

— Но мы же их нашли.

— Мы нашли их благодаря Красовщику.

— Тогда мы снова найдем Красовщика.

— Мы художники, — сказал Анри. — Мы не умеем ничего находить.

— За себя говори. Я ее найду.

Анри вздохнул и залпом допил пиво, посмотрел на стойку бара. Брюан еще не вернулся оттуда, куда пошел за лестницей. В углу по-прежнему дремали мясники. Девица за стойкой уронила голову на руки и тоже готовилась отчалить к Морфею.

— Ну и ладно. Давай тогда занесем картинку за стойку. И пойдем навестим твоего приятеля профессора Бастарда.

— Ле-Профессёра? Так он же трехнутый.

— Не думаю, — ответил Анри. — Мне кажется, он просто эксцентрик.

— Ну, папаша у него был трехнутый, — сказал Люсьен, тоже допивая пиво.

— Как и мой. Как и твой.

— Ну… да, этот уж точно был эксцентрик.

— Ну так что — идем смотреть, не отыскал ли Профессёр секрет пигментов Красовщика?

— А нам разве не в Академию? — спросил Люсьен, пока они спускались по заднему склону горы и шли через Дебри. Солнце уже перевалило за полдень, и в нахаловке кипела всяческая деловая жизнь: доили коз, собирали тряпье, гоняли крыс. (Да-да, здесь устраивали настоящие крысиные бега. Старому Профессёру так и не удалось выдрессировать своих питомцев, чтобы они инсценировали «Бен-Гур», но после его смерти Бастард-младший отдал маленький ипподром и натренированных для скачек грызунов местным мальчишкам, и те основали тотализатор. Теперь мальчишки, конечно, выросли — почти пятнадцать лет кряду они устраивали по двадцать заездов в день. При этом им удалось наглядно доказать, что даже в самых мерзких трущобах, сплошь населенных бандитами, нищими, блядьми, жульем, распутниками, пьянью, бродягами, бездельниками и отъявленными хорьками, возможно отыскать еще более низкопробную клиентуру. Ле-Профессёр-Дё, пионер только зарождавшейся полунауки социологии, уже провел полевые исследования этого явления.)

— Он мне сказал, что сегодня будет дома, — ответил Анри, перехватил трость поудобнее и постучал в облезлую дощатую дверь Профессёра латунным набалдашником. Изнутри зашипел пар, словно одновременно тормозили несколько кофеварок эспрессо, и профессор Эмиль Бастард открыл дверь и неловко высунулся в проем, едва не стукнувшись головой о низкую притолоку.

— Господа. Добро пожаловать. Заходите, прошу вас. Я вас ждал. Люсьен, очень рад тебя видеть.

— И я, — ответил Люсьен.

Тулуз-Лотрек, припадая на ногу, шагнул в дом, но оглянулся на Люсьена и прошептал:

— Был не прав. Он и впрямь трехнутый.

Люсьен кивнул, пожимая руку Профессёру. Тот и так был очень высоким человеком и сухим орлиным профилем своим напоминал некую затрапезную болотную птицу — быть может, белую цаплю с академическими наклонностями, — однако сегодня росту в нем было по меньшей мере на фут больше, чем обычно. Пока он вел гостей в комнату — осторожными нерешительными шагами, — ему приходилось пригибаться под каждой потолочной балкой. Под брюками у Бастарда наблюдалось что-то вроде ходуль, но обутых, чтобы походило на его собственные ноги. На ходу Профессёр хрустел скорлупками фундука, разбросанными по всему полу.

— Прошу садиться, господа. — Бастард показал на два стула, а сам сунул руку в брючный карман и пошевелил там каким-то переключателем. Опять зашипели газы, и после череды пневматических рывков Профессёр принял сидячую позу.

А Люсьен и Анри отнюдь не сели — они пялились. Хотя Ле-Профессёр сидел, он не сидел ни на чем. Он просто принял сидячую позу в воздухе — совсем как те достачливые уличные кривляки, от которых в Париже нет продыху: то они ходят против ветра, то карабкаются по воображаемым лестницам, то попадают в невидимые ящики, из которых выбраться могут лишь при жертвовании десятисантимовой монетки или появлении жандарма с дубинкой.

— Садитесь, садитесь, садитесь, — произнес Профессёр.

— Но месье… — начал было Тулуз-Лотрек, помагая Профессёру на манер престидижитатора, являющего публике свежераспиленную ассистентку. — Вы…

— Мне вполне удобно, — заверил его Бастард. Сунул руку в карман, чем-то щелкнул в нем и, зашипев и чвакнув, встал по стойке смирно, едва не вписавшись головой в балку перекрытия. После чего закатал штанины — под ними обнаружились два остова из латунных трубок в форме ног. Они выходили из башмаков и в сердцевинах своих имели поршни. — Что скажете?

— Вы, спору нет, очень длинный, — ответил Анри.

— Я сконструировал их для вас, — сказал Профессёр. — Для меня они действительно высоковаты. Но к вам все равно придется подгонять, хоть мне и кажется, что их действием вы останетесь довольны.

— Зачем? — спросил Анри.

— Для непринужденной амбуляции, само собой. Я их зову «локоамбуляторами» сиречь «паровыми ходулями».

Вновь зашипел пар, и Люсьену почудилось, что запахло горелым.

— Помогите мне с них слезть, и я вам покажу.

Согласно Профессёровым наставлениям, они вначале опустили его на пол, и он уселся, раскинув ноги, затем помогли отстегнуть кожаные ремни и пряжки, после чего он вывернулся из брюк, и паровые ходули остались лежать, а сам Профессёр принялся расхаживать по комнате в одном исподнем и читать им лекцию.

— Когда вы заходили ко мне в прошлый раз, я не мог не заметить, что ходить с тростью дается вам с большим трудом и сопровождается болями. С учетом вашего королевского происхождения, я заключил, что недомогание, должно быть, вызвано тем, что родители ваши состоят в слишком уж близкородственной связи.

— А кроме того, я в детстве упал с лошади и сломал себе обе ноги, — добавил Анри. Его несколько повеселила помпезность Профессёра, хотя тот стоял перед ним во фраке, но без штанов. (Под фраком скрывалась небольшая конденсационная камера, подсоединенная к паровым ходулям, — она покоилась у Профессёра на копчике.)

— Вот именно, — кивнул Профессёр и продолжал, не сбавляя напора. Паровые ходули он поднял с пола, и теперь те стояли бронзовым скелетом без торса, запутавшись лодыжками в брюках. — Мне пришло в голову избавить вас от части усилий, раз проживаете вы на Монмартре, а ходить по лестницам и склонам вам, должно быть, крайне болезненно. Вначале я подумал: «Колеса», — но вскоре осознал, что в обществе колеса будут привлекать к себе излишнее внимание, а на лестницах так и вовсе бесполезны. Первый комплект ходуль я разработал на основе моторов Теслы, однако потребная для такой работы батарея была бы до того тяжелой, что не смогла бы сопровождать ваши ноги на прогулке.

— И мои ноги могли бы, тем самым, ходить в кабак без меня?

— Вероятно, — отрезал Профессёр. — После чего мне стало ясно, что единственный способ высвободить столько энергии, чтобы хватило на приведение вас в движение, — сгорание. При нем же машина будет достаточно компактна, чтобы ее можно было скрытно переносить на теле. Пар — вот решение. Я разработал паровые ходули, дабы при простом совершении телодвижений, которые вы обыкновенно производите при ходьбе, ноги ваши приводили в действие ряд переключателей и клапанов, что сжимают и разжимают эти поршни. Сил на это вам придется тратить не больше, чем при шевеленье ногами под водой.

— Понятно, — сказал Анри. — А теперь я должен вас спросить, пока вы не продолжили, и это крайне важно. Есть ли у вас в доме бренди или коньяк?

— Что-то горит? — спросил Люсьен.

— А, это паровые котлы в башмаках, — ответил Профессёр. — Они работают на угольном порошке в режиме медленного тления, но, к сожалению, часть тепла расходуется бесполезно. Если остановитесь надолго в каком-то одном месте, есть опасность прожечь дырку в ковре.

Анри захмыкал, стараясь скрыть веселье.

— Поначалу я не очень понимал, как предохранить ваши ноги от жара, а затем подумал: «Ну разумеется, месье Тулуз-Лотрек не станет возражать, если будет чуть повыше ростом!» Мы просто удлиним икроножные стержни, чтобы вы оказались приподняты над горячими паровыми котлами, и voilà! В вас теперь шесть футов росту!

— Но ведь всем известно, что у меня короткие ноги. Вы хотите, чтобы я покинул Париж, лишь бы испытать ваши ходули?

— Люди обычно доверяют своим ощущениям, а не воспоминаниям. Механизм будет скрываться вашими брюками. В течение вечера вам лишь придется несколько раз выскальзывать наружу, дабы подбавить топлива. Ну, несколько чаще, если вечер будет с танцами.