Олег Нестеров - Небесный Стокгольм Страница 37

– Чем занимаешься, дочка? – спросил какой-то усатый мужчина в берете. – Учишься? Работаешь?

– Я балерина. Здесь, в Большом… – Настя улыбнулась.

Усатый посмотрел на Петю:

– Ну а вы, молодой человек?

Глава 30

Группу по анекдотам закрыли.

Из ежедневных «объективок» анекдоты исключили, должно быть, наверху кому-то не очень хотелось видеть себя их героями.

К тому же КВН сделал свое дело, шутки оттуда становились шутками месяца, движение стремительно разрасталось вширь, на всех уровнях – от школ до НИИ. Все играли. Все смотрели.

Весь зарубежный вброс не выдерживал никакой конкуренции и выглядел жалко.

Эра анекдотов, похоже, заканчивалась.

Филиппыч произнес короткую прочувственную речь и сказал, что теперь они вливаются в службу «А», «активные мероприятия», в структуре которой они, собственно, и состояли.

– Наконец займетесь взрослым делом. С вашими мозгами вы там очень сейчас нужны.

– А что делать будем? Слухи сочинять? – спросил Петя.

– Типа того. Только слухи – это всего лишь слухи. А дезинформация – это практически правда. Только со знаком минус. Вам ясно, как дезинформация становится информацией?

– Когда ни у кого нет сомнений в ее истинности, – четко ответил Антон. – Когда никто не догадывается, что им манипулируют.

– Верно. Механизм прост как божий день. Берем реальный факт и препарируем его, меняем до неузнаваемости. Ну а потом посев, как обычно. Каналы абсолютно разные. Часто используем людей втемную, они и не догадываются, что через них идет вброс. Все очень красиво. Работа ювелирная. Вам понравится. Сплошное творчество.

– И есть уже какая-то конкретная задача? – поинтересовался Кира.

– Вы вливаетесь в важный проект, ведем его с января. Если коротко – мочим Хруща. Вы, собственно, туда уже входили своей маленькой частью. Задание с самого высокого уровня. Понятно?

– Понятно.

– Два направления, две дезы: «сын-предатель» и «пропавший архив». У вас пока «сын».

– А зачем нужно пенсионера в грязь втаптывать? – не удержался Кира. – Он государственной безопасности угрожает? Бунт готовит?

Филиппыч опять посмотрел на них так, словно увидел в первый раз:

– Поверьте, глупостями тут никто не занимается. Была одна группа, да и ее сегодня закрыли. – Он позволил себе улыбнуться. – Кое-что нужно подбалансировать. И народу голову поправить. То ими титан правил, потом выяснилось, что он тиран. Стране не нужен Сталин – злодей, кровавый убийца и палач. Ей нужен Сталин – герой и отец родной. Тогда у нее сил будет больше. Тебе вот скажи, что твой отец был убийцей-маньяком, а не героем и хорошим человеком, не оправишься до конца своих дней. Сейчас потихоньку, очень мягко, Сталина будем выводить из-под удара.

Куда-то все опять поворачивалось не туда.

– А при чем тут Хрущев и его сын? Он жив?

– Мы долго выбирали для разработки эпизоды из жизни Хрущева. И нашли историю с пропавшим во время войны сыном-летчиком. Пропал без вести, о судьбе ничего не известно, идеальная ситуация. Что угодно можно придумать. Так вот, будто бы найдут документы, что Леонид, его сын, не погиб, а сдался немцам и начал с ними сотрудничать. В конце войны диверсанты генерала Судоплатова его выкрали, доставили в Москву, и тот во всем признался. Его ждал трибунал, а Хрущев ползал на коленях у ног Сталина и просил его пощадить. Но что титан сказал: «Я своего сына, попавшего в плен, на фельдмаршала Паулюса не обменял, а ты тут ползаешь…»

– То есть Хрущев мстил за сына, разоблачая культ личности и преступления?

– Да, это будет простое, но вполне понятное людям объяснение всего, что произошло на XX съезде. Мелкая месть.

– Но это же шито белыми нитками. Кто в это поверит? – удивился Кира.

– Для этого мы и работаем. – Филиппыч сделал объединяющий жест, мол, теперь уже мы с вами. – Мы знаем, как слухи работают, мы профессионалы. У нас есть благодатная почва: Сталин и войну выиграл, при нем цены падали, страну из руин поднял, евреев прищучил… А тут дурак лысый, кукурузник. А сын-то у него – предатель! Ну о чем еще можно говорить? Какой же это глава государства? Да он сам предатель… В общем, очень тонкая операция. – Филиппыч перешел к постановке задачи: – От вас нужна фактура, много фактуры, чтобы нарисовать образ сына поярче, такой, какой нужен. Но делать нужно все через документы или их явное отсутствие. С сегодняшнего дня у вас допуск.

– Я вас поздравляю, теперь мы будем заниматься производством лжи, – сказал Кира.

В пирожковую пошли после работы, было это как прощание. Купили бутылку «Экстры», разливали под столиком в стаканы из-под компота, как последние алкаши. Внезапно пирожки потеряли вкус, а может, просто аппетита не было.

– А ты что хотел всю жизнь анекдоты сочинять? – хмуро спросил Антон. – Ты ведь знал, куда шел. Не в музей фольклора. И не в филиал эстрадной студии «Наш дом» на Лубянке. Знаешь, что Гелен сказал, основатель немецкой разведки? Наше дело настолько грязное, что заниматься им могут только настоящие джентльмены.

Опять разлили под столом и прикончили всю бутылку.

– Я здесь не останусь, – тихо сказал Кира.

Перед этим несколько дней провели в архиве, знакомясь с документами. Леонид Хрущев выучился на летчика гражданской авиации, в 39-м добровольцем поступил в РККА. Освоил скоростной бомбардировщик СБ, с первых дней воевал, начальство о нем отзывалось хорошо, называло мужественным и бесстрашным летчиком. Уже 16 июля 1941 года представило его к награде орденом Красной Звезды. Через десять дней он в составе эскадрильи удачно бомбил аэродром и вражескую артиллерию, за что его вторично представили к награде. С задания вернулось всего две машины из шести, в его бомбардировщике нашли 20 пробоин, он еле посадил его с переломанным шасси. В госпитале Леониду хотели отрезать ногу, он не дал, угрожал пистолетом, провалялся там год, она очень медленно заживала.

Дальше шла какая-то темная история, документально не подтвержденная, это были только слухи из источников, в качестве основного фигурировала балерина Остроградская.

Якобы Леонид, долечиваясь в куйбышевском госпитале, однажды по пьяному делу убил человека. Сидел в ресторане, а тут морячок говорит: «Слышал, ты, Леня, стреляешь метко». Долго уговаривал, вышли во двор, тот поставил бутылку на голову, первым выстрелом Леонид горлышко отбил. «Нет, – говорит морячок, – давай в саму». Следующий выстрел был ему точно в лоб. За убийство офицера приговорили к семи годам, отправили в штрафбат, но разрешили летать.

В самом конце рабочего дня наткнулись на письмо, в котором все это объяснялось совершенно по-другому. Леонид был женат, но с женой они разругались, та уехала из Куйбышева. Влюбился в балерину, договорились пожениться, она уехала в Москву. Он в последний момент струсил, побоялся крутого нрава матери, при живой жене жениться на балерине? В итоге написал своей любимой письмо, мол, не ищи, буду долго и далеко, и дальше все про морячка и придумал. Та, которая всем уже о свадьбе сообщила, и разнесла эту историю по Москве.

Ковыряться в этом было малоприятно. Но дальше шла основная интрига, вокруг которой Филиппыч начал работать.

В марте 43-го Леонида сбивают. Из рапорта старшего лейтенанта Заморина, у кого он был ведомым, до конца было не ясно, что произошло, вроде как он после атаки немецкого самолета свалился в штопор и пошел к земле.

Об этом доложили Сталину, он приказал генералу Судоплатову, руководившему всеми диверсионными операциями в тылу, все разведать, но Хрущеву пока ничего не сообщать. Поиски результатов не дали, и тогда Сталин приказал считать Леонида погибшим, наградив посмертно орденом Великой Отечественной войны. Пропавшим без вести таких орденов не давали. Вызвал с фронта Хрущева и сказал в присутствии Молотова и Микояна: «Держись Никита, твой сын погиб как герой».

В 1960-м Хрущев начал поиски погибшего сына, в районе боевых действий нашли тридцать сбитых машин и опознали летчиков. Осталось найти еще пять, но в конце прошлого года работы свернули.

Вот так. Человек сражался и погиб как герой, а теперь он будет считаться предателем и изменником родины. И им для этого нужно хорошо поработать.

Допивали вторую бутылку, лучше не становилось. Антон еще как-то держался, рассказывал, что Вера должна родить со дня на день, но было видно, что внутри у него тоже черт знает что творится.

Кира молчал и не хотел ни о чем говорить.

Петя вышел и набрал Насте, в театр. Бесполезно, танцует. Не подозвали.

Походил немного и решил позвонить Кате. Последнюю цифру не набрал, повесил трубку.

Не стал ни с кем прощаться, пошел куда глаза глядят. Хотелось только идти и никуда не возвращаться.

Позвонил Мухину. Дома его не было, но жена сказала, что он у Кобзона, и дала телефон. Мухин продиктовал адрес – приезжай, тут компания, не помешаешь.