А. Корчак - Я, депутат... Всенародный избранник Страница 37

Вахтанг Георгиевич проводил их до самой машины где тихо шепнул Эльвире:

– Я жду твоего звонка в любое время дня и ночи.

– До свидания, Вахтанг Георгиевич, – она говорила немного громко, – все было просто превосходно, особенно концерт. – И только для него, совсем тихо, произнесла: – До встречи, любимый.

Стоящий в стороне Марк Семенович отметил про себя теплоту и нежность их расставания.

Вахтанг Георгиевич вместе с рукопожатием передал Алексею Ивановичу, что деньги в несколько усеченной пропорции им будут выделены.

– Благодарите за это свою помощницу, Эльвиру Николаевну. Мне было очень трудно не попасть под ее обаяние. Хотелось бы самому вручить эти деньги вашему председателю. Передайте, пожалуйста, мои пожелания о встрече с ним, а через него, я думаю, удастся встретиться и с президентом, по крайней мере, мои коллеги этого очень ждут. Мне, кажется, удалось убедить и других банкиров, крупных бизнесменов поучаствовать в акции помощи вашей партии и в предвыборной компании президента.

Это можно будет сделать буквально на следующей неделе, поскольку потом я должен буду отбыть за границу на встречу с бизнес-элитой.

Алексей Иванович при расставании усиленно тряс ему руку, а когда узнал о деньгах, попытался даже обнять его, но он почему-то не допустил депутата в свои объятия. Зато при прощании с Эльвирой он нежно положил свою руку на ее плечо.

Марк Семенович и на это обратил внимание.

ГЛАВА 9

Новые неприятности у Алексея Ивановича

(Не все коту масленица, будет и великий пост)

Приехав домой, Алексей Иванович пытался сразу же связаться с Бабарыкиным, чтобы выяснить, будет ли сегодня звонить председатель, но Эльвира настоятельно рекомендовала вначале выпить чашку кофе, естественно тройной крепости, а затем отправила его в ванную комнату, посоветовав принять именно контрастный душ, что было им тут же исполнено без всякого обидного для него ворчания и препинаний. Через полчаса он вышел как огурчик. И только после этих экзекуций было дано добро на разговор.

Последний, однако, на удивление всех слышащих его был очень кратким. Похоже, не очень приятным для звонившего, если судить по красным пятнам, выступившим на лице нашего героя. Позволим себе привести лишь некоторые выдержки из этого разговора. На вопрос Алексея Ивановича:

– Ну, как там делишки? – тональность вопроса, сами понимаете, предполагала неспешную дружескую беседу. Однако в ответ он услышал, как это ни странно, строгий с элементами явно проскальзывающей ненависти голос. Точнее, даже не голос, а гадючье шипение.

– Сюда больше не звоните, на работу можете завтра не выходить, – и еще добавил весьма загадочную фразу, – тоже мне еще президент объявился. Такое даже с самого сильного бодуна в голову не придет. – А заключительный аккорд его речи звучал просто трагически. – И считайте, что вы уже не состоите в нашей партии.

Слово «партия» в таком контексте звучало как слово «семья». Получается, что Алексей Иванович в один момент из уважаемого человека стал блудным сыном. После этой фразы разговор вообще был прерван.

Алексей Иванович еще пытался несколько раз соединиться с абонентом, но по всему было видно, что все нехорошее он уже сказал, а хорошего к этому случаю припасено не было.

Алексей Иванович сделался бледным как полотно, схватил голову руками, и, раскачиваясь взадвперед, как старый еврей во время молитвы, стал приговаривать в такт движения.

– Все, мне хана, доигрался, кажется, толстожопый я дурак, правильно про меня Эльвира говорила, воистину он…

И опять повторил он эту фразу. Видать, в свое время она задела его за живое и до сих пор отлеживалась где-то на задворках его мыслительной деятельности, а сейчас вот всплыла.

Эльвира вместе с Марком Семеновичем бросились к депутату и с удивлением стали обсуждать выходку Бабарыкина.

– Дорогой Алексей Иванович! Все образумится, утро вечера мудренее и завтра все прояснится, уверяем вас.

Эти и другие подобные успокоительные фразы они все говорили и говорили, дабы успокоить Алексея Ивановича.

Особенно была затейлива фраза Марка Семеновича, который, не поверите, без всяких экивоков заявил:

– А толстожопый дурак вовсе не вы, а Бабарыкин.

Казалось бы, это должно было убедить и уверить Алексея Ивановича в неправильности своей оценки. Но он прямо зациклился на своем горе и все время повторял одно и тоже:

– Нет, я, нет, я, – и так много раз подряд.

Эльвира принесла стакан с водой и накапала туда капелек, выданных ей Марком Семеновичем.

– Выпейте лекарство, – она протянула ему стакан, – это успокоит вас, а я вам постелю постельку и положу баиньки. Вы должны отдохнуть и успокоиться.

Но Алексей Иванович и после этого все продолжал талдычить.

– Все, Эльвирочка, это мой конец. И вас я подвел тоже, такая уж моя головушка бедовая, заигрался в политику и особенно в президента. Сидел бы на своем месте, скакал бы потихонечку по регионам, беды не знал, а здесь ведь надо было придумать, захотелось чего-нибудь получше да послаще, вот и получил. – Он охал и ахал, и всем было ужасно жалко его.

Марк Семенович опять принялся копаться в аптечке, а Эльвира, успокаивая его, повела в спальню, приговаривая на ходу:

– Завтра все выяснится, и все встанет на свои места, а сейчас баиньки-баю надо.

Сама она догадывалась, что произошло. Очевидно, фильм уже показали по французскому телевидению или каким-то образом кассета попала прямо, что называется, на стол президенту.

В то же время на встрече с генеральным директором французского радио и телевидения особой крамолы в отношении президента ими допущено не было. Это она хорошо помнила. В процессе беседы Алексей Иванович, может быть, более свободно говорил о настоящем президенте и что-то там насчет его ошибок и просчетов. Но кто сейчас об этом не говорит, разве только глухонемой, и то на пальцах в углу телевизора. Да и к тому же по ее настоянию в конце передачи Алексей Иванович довольно уважительно сказал о президенте, мол, что интересно с ним работать, вернее, под его началом. А на вопрос этого хитрого француза, будет ли он выдвигать свою кандидатуру на предстоящие президентские выборы, он напрямую, без обиняков сказал, что нет, не собирается, потому как у руля сейчас стоит настоящий президент. И даже речи не может быть, добавил он тогда.

Именно так и сказал. Все это сейчас у Эльвиры пробежало в голове, и главное, его «даже речи не может быть».

«Так что же могло произойти? – продолжала недоумевать Эльвира. Выходит, что где-то произошел сбой. Скорее всего, что-то вы вырезали или прибавили», – пришла к выводу она.

От этих лягушатников всего, что угодно, можно ожидать. Она сжала губы в линию, а ручку в кулачки, и жестко закончила.

– Завтра же необходимо все проверить, и не дай Бог, что это будет так. Я этому генеральному директору… – дальше она уже не озвучила свои угрозы.

Можно только догадываться, что она ему пообещала. Неожиданно для Марка Семеновича и к несомненной злости Алексея Ивановича, Эльвира просто сделала оригинальное предложение.

– А может, хотите выпить водочки, как Алексей Иванович?

Он уже лежал в постели, заботливо прикрытый одеялом.

Но это не помешало живо прореагировать на предложение Эльвиры.

– Да, не отказался бы, – начал как-то неуверенно, а затем быстро встал с постели и, повторяя: – прекрасное, разумное предложение, – он попытался снять ночную рубашку, дабы переодеться для застолья, но моментально был остановлен Эльвирой.

– Переодеваться вам вовсе не следует, выпьете и сразу же в постельку. – Что в принципе он впоследствии и сделал.

– Ну вот, и прекрасненько, а вы, Марк Семенович, налейте, пожалуйста, из неприкосновенных запасов, – тут же распорядилась она.

Марк Семенович принес стопку.

– Да ну что вы, в самом деле, – возмутилась Эльвира. – Тут такое навалилось, что без стакана не разберешься. И тут же скомандовала: – Быстро заменить рюмку на стакан, да и не забудьте бутерброд захватить.

Марк Семенович тут же без задержки произвел замену и прихватил бутерброды.

– Вот так-то получше будет. Выпейте, Алексей Иванович, и бутербродиком не забудьте закусить, а завтра, я вам обещаю, мы во всем разберемся.

Алексей Иванович не заставил себя долго уговаривать, тут же выпил… И опять его сознание заволокло туманом, и уже минут через десять послышались вначале его робкие, а затем все более возрастающие по своей страстности и желанию монотонные призывы:

– Иди ко мне, Эльвирочка, почему ты стала избегать меня.

На что Эльвира заявила со всей серьезностью:

– Возьмите себя в руки, Алексей Иванович. – Я все должна обдумать, и завтра с Марком Семеновичем мы обязательно что-то предпримем. А вы спите и смотрите свои сладкие депутатские сны. Мы своего добьемся, чего бы мне это ни стоило. Жизнь положу, а все сделаю. Не грустите! Да и потом, вы прекрасным пчеловодом были. Вот это работа, я понимаю, все время на свежем воздухе с пчелами. Да и в животноводстве вы знаете толк. Гордитесь. В депутаты обычно идут только те, кто ничего не умеет или не хочет делать.