Айтеч Хагуров - Жизнь коротка, как журавлиный крик Страница 38

Я уезжал на следующий день, утром. Последний подземный переход, который пришлось преодолевать, был наполнен проникновенными звуками скрипки. Посреди перехода сидел чистенький, интеллигентный мужичок и играл на своей скрипке.

Перед ним стоял поднос, на котором лежал маленький букетик искусственных цветов. Эта деталь декорации, вероятно, была призвана придать взаимодействию слушателей и исполнителя партнерский и в то же время праздничный характер.

Остановись, прохожий, послушай эту прелестную мелодию скрипки. Она взывает к лучшим сторонам нашей души. Ведь именно они, лучшие, чистые чувства и есть наша опора в трудное время.

Скажите, разве этот скрипач нищий?

Он помогает всем нам. В этих общественных местах, нас утомляющих и раздражающих, где мы поэтому бываем слабы и уязвимы, любой из лицедеев обращается к лучшим сторонам нашей души, усиливает ее. Следовательно, он, лицедей, дает нам благо, а мы, часто нищие духом, берем у него столь необходимое питание для нашей души. Сплошь и рядом не платим за это ни гроша. Так кто же нищий?!

Да, чуть не забыл о конференции. Она в целом отразила и статус социологии в разваливающемся обществе, и дилетантизм многих тех, кто взялся ныне за преподавание социологии.

Конференция по составу участников была международной.

Странно, но и доклады специалистов из Германии, Италии Австрии были слабыми. И все же было немало интересных дискуссий, идеи которых имеют отношение к тому, что и как сказано выше.

Социологические методы исследования разумно делить на жесткие, формализованные, количественные и мягкие, не стандартные, качественные. Первые лучше исследуют объективную сторону социальных явлений, вторые могут проникать в субъективносмысловую сторону. На Западе сейчас мода на смысловое, субъективное содержание того, что происходит в обществе. Параллельно с этим идет деление методов познания общества на научные и вненаучные. Последние включают познавательные возможности литературы, искусства, фольклора, мифа и т. д. То, что я представил выше, можно рассматривать как попытку применения мягких методов познания того, что видел я во второй столице России.

Далее, констатировалась возможность и необходимость существования альтернативных социологических теорий, концепций и принципов. Этому будет способствовать развитие социальной антропологии. Только она могла бы в полной мере осознать причины и последствия наблюдаемого ныне всплеска народного улично — публичного художественного творчества — вокального, хорового, музыкального, живописного и т. д. На поверхности первая, действительная причина: экономическая — нужда, коммерция. Но в определенных условиях и регионах эта причина может трансформироваться в другую, стать вызовом материальному, коммерческому.

«Лицедей», которым я уже, наверное, надоел читателю, по внешности своей должен был исполнять репертуар патлатых рок-певцов. Однако же он пел лирическую советско — народную песню, чуть модернизировав тем, что лирика была надрывной. Это ошеломляло. Возможно (мне так кажется), что «лицедей» симптоматичен как социокультурный феномен, как были симптоматичны рок-певцы в начале перестройки.

Сейчас главная задача раздвинуть хоть чуть — чуть наши горизонты. А наши горизонты на 90 % сотканы не из материальной субстанции.

И еще одну идею конференции напоследок отмечу. Строгие,' централизованно — организованные социальные системы, независимо от их природы, могут описываться одной теорией и наоборот, другая теория нужна для описания децентрализованных систем. Социальные устройства, которые предвосхищены в Библии и Коране, относятся к строгим, централизованным, как и социализм. И вот поэтому не случайно первые коммуны были организованны первыми христианами, а социализм корнями уходит в христианство. Лично я не раз убеждался в том, что в текстах и в подтекстах Корана можно найти все основные положения исторического материализма, хочу об этом как‑нибудь, написать. Но, как сказал В. Франклин: «В нашем мире нет ничего определенного, кроме смерти и налогов». Поэтому скажу так: даст Бог, еще встретимся, читатель.

(«Кубанские новости» 4. 06. 1993 г.)

ЖИЗНЬ В ЛЕСУ

Творить нашу реформу, основываясь на нашей культуре, или творить в своей стране чужую реформу на отбросах чужой культуры?

У знаменитого американского писателя прошлого столетия Г. Торо есть произведение под названием «Уолден, или Жизнь в лесу». Оно построено на четких философских принципах: зло, приносимое прогрессом, поправимо, если человек добровольно откажется от многих пустопорожних забот повседневной жизни. Прежде всего человеку надо дать отчет самому себе, в чем он действительно нуждается, а что в его жизни лишнее.

Далее писатель полагал, что если материальные блага, на которых основывает успех современная цивилизация, несут с собой закрепощение человека и ущерб его духовному миру, следует отказаться от этих благ.

Роман — утопия Торо вдохновил крупнейшего современного психолога и социолога Б. Ф. Скиннера на создание утопии «Уолден — 2». В нем определены следующие принципы построения жизни в коммуне:

— общность должна основываться на доверии и сотрудничестве;

— поддерживать порядок в общине только гуманными методами;

— эффективно передавать культуру новым членам;

— основывать существование общины в основном на творческом труде, доставляющем радость.

Принцип распределения в общине основывался на трудоднях, напоминающих то, что было когда‑то в наших колхозах. Особое внимание в общине уделялось детям.

Любой из нас согласится, что все эти принципы нам знакомы и близки. В 1966 году группа исследователей Скиннера создала общину, в которой воплотила его идеи. Она, эта община, функционирует и по сей день, создав за время своего существования уникальную коммунистическую культуру. Культура подобных общин в Америке, которых немало, называется, если быть точнее, не коммунистической, а коммунитарной. Не буду далее уточнять дефиниции, лишь отмечу, что Америка у себя терпит и возвращает многое такое, что у нас, не без ее помощи, поносится не только ежедневно, но и еже

часно.

Как считается в Америке, Скиннер — авторитетнейший деятель американской науки и ее гордость, своей утопией сделал прорыв в культуре. Нам же Америка экспортирует не эти достижения, а свои самые заразные болезни. Среди них, пожалуй, самые распространенные — жестокость, проституция, насилие. В Америке идет по существу подростковая война, в которой ежедневно погибают в среднем шесть — семь юношей. Каждый год миллион подростков в возрасте от 12 до 13 лет становятся жертвами изнасилований, ограблений или нападений. И часто все это с ними проделывают их же сверстники.

У нас на сей счет нет четкой статистики, но уровень достигнут тот же. Сейчас и у нас, и в Америке все решают власть и деньги. Но есть третий компонент, без которого потеряют социальную значимость и власть, и деньги, — культура. Нас могут сделать нищими (и уже сделали), нас могут давить бюрократической машиной, уже вдвое возросшей за годы охлократии и плутократии, но ничто не может заставить нас отказаться от нашей культуры как системы социальных и этических норм, выпестованных веками нашей многострадальной российской истории.

Культура дает внутреннюю свободу, ту самую, которая остается, когда отнимают все. И в нашей власти сделать выбор — творить нашу реформу, основываясь на нашей культуре, или творить в своей стране чужую реформу на отбросках чужой культуры.

Нам надо четко осознать, что наша страна оккупирована чужой культурой.

(«Кубанские новости» 1. 01. 1994 г.)

АДЫГАГЬЭ — ИСКУССТВО БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ

Заведующий Краснодарским отделением Института социологии Академии наук, доктор социологических наук, член правления краснодарской организации Адыгэ хасэ А. А. Хагуров — давний друг и автор «Советской Адыгеи». Айтеч Аюбович часто бывает в Майкопе. Приезжал он в столицу республики и совсем недавно и, конечно же, зашел к нам в редакцию. Разговор о нелегком времени, в котором мы живем, национальных движениях, шапсугской проблеме…

Корр.: Вы были на IV съезде шапсугского Хасэ, состоявшемся 24 мая. Какое впечатление он произвел на вас? Отличаются ли проблемы Хасэ шапсугов от тех, которые решает Хасэ в Краснодаре?

А. А. Хагуров: Нет. Эти проблемы почти тождественны. Мне там казалось, что я присутствую на заседании нашего Хасэ в Краснодаре. Столь одинаковы наши проблемы. Так один из делегатов съезда шапсугского Хасэ Шабан Догуф, говоря о поведении адыгской молодежи в общественных местах, привел такой пример. В одном клубе он сделал замечание парню за его вызывающее поведение, на что тот седовласому воспитателю ответил: «Стоишь здесь и стой, а то…». Случай тот был в Туапсе. У меня в Краснодаре был аналогичный, но похлеще. Подхожу к остановке по ул. Седина, что напротив мединститута, вечером, часов в 10, и вижу такую сцену. Народ на остановке тесно сомкнулся, очевидно шокированный бесчувственными парнями, говорившими на адыгейском языке. Они избили парнишку, а его девушку загнали между двумя киосками. На мое возмущение один из них на адыгейском языке мне сказал: «Подожди, отец, я и до тебя доберусь». Ситуацию все же помогли разрешить сами парни, точнее те, у которых осталась еще совесть.