Дорис Лессинг - Любовь, опять любовь Страница 39

В отель прибыли еще до одиннадцати. Стивен оставил для Сары записку, в которой сообщал, что беседовал с Элизабет и договорился о минимум двух неделях выступлений в Квинзгифте.

Актеры расположились за столиками и тут же подверглись нападению местных и приезжих собирателей автографов, требующих этой дани с уверенным видом сборщиков податей. Актеры волновались. Успешная генеральная репетиция все же не премьера, нервное напряжение еще не достигло апогея.

Молли вышла из отеля, направилась к компании, села на свободный стул рядом с Биллом. Он тут же нагнулся к ней, поцеловал — но его поцелуй остался без ответа. Билл поднял свой стул и пересел к Саре, бормоча:

— Прекрасно, просто прекрасно выглядите сегодня.

Подошла Салли, оглядываясь в поисках места. Билл мгновенно отыскал для нее стул. Салли села, оглядываясь в поисках Ричарда Сервиса. Она все еще не остыла после выступления, и платье на ней осталось все то же. Билл поцеловал и ее, но она, добродушно смеясь, слегка отвернула голову, чтобы поцелуй не пришелся на губы. Она встретилась взглядом с Сарой, и Саре показалось, что Салли ей едва заметно подмигнула. Выражение лица ее сменилось на слегка сатирическое, она острым взглядом скользнула по Молли, но из деликатности сразу перевела взгляд далее по кругу. Салли завладела стоящим перед Сарой стаканом лимонного сока, залпом выпила его, извинилась и заявила:

— А теперь позвонить деткам и баиньки. — Жизнерадостность с нее схлынула, она превратилась из сценической матери в реальную со всеми вытекающими из этого статуса заботами.

Ее уход совпал с появлением Ричарда Сервиса, взгляды их успели пересечься во взаимном согласии, и Салли величественно удалилась, как трехпалубный старинный парусник.

Возбужденное состояние Роя Стрезера, Мэри Форд и Жана-Пьера не позволяло им сидеть у столика; они разгуливали возле сидящих, время от времени задерживаясь возле одного или другого, а когда подошел Бенджамин, предложили отправиться в Марсель, насладиться его ночной жизнью. Бенджамин вопросительно взглянул на Сару, но Сара решительно заявила, что ей необходимо отдохнуть. Она напомнила всем, что в восемь… ну, ладно, в девять — следует собраться снова, и твердым шагом направилась в отель, успев заметить, что Билл переметнулся к Молли.

«Будь я на ее месте, — подумала Сара, — я бы просто вперлась к нему в комнату и прыгнула бы в постель. Он, конечно, сразу ныть, лепетать, что вот-вот его мифическая подруга прибудет, что ему очень жаль и прочее. И я бы потихоньку ретировалась? Черта с два!»

Она подсела к окну. Подняться к Стивену, потолковать, раскручивая нить размеренной беседы… По-дружески…. Еще вчера она так бы и сделала.

Подошла к зеркалу. Бесы, вселившиеся в ее тело, преобразили лицо, омолодили его, наклеили на него улыбку. Тело болезненно вибрировало, грудь горела, низ живота разрывался от мучительного напряжения. Губы кривились, рот дергался, искал, во что бы впиться. Так рот грудного младенца ищет сосок материнской груди.

— Больна, — простонала она вслух.

Больна любовью. Как это могло случиться? Какого дьявола надо старухе Природе? Око за око, старики часто клянут мать Природу, обвиняют ее в своих старческих дрянях и дрязгах. Скорей бы это минуло, скорей бы вернуться к покою, к норме. Ведь это же не пожизненное проклятие? Она, во всяком случае, очень надеется, что не пожизненное… иначе жизнь не только осложнится, но и сократится. И Сара воззрилась на отражение — отражение женщины без возраста, пораженной любовью, а не сухого старого сморчка.

— Хватит, — велела она себе, быстро разделась, влезла в постель и вскоре пробормотала, как случалось довольно часто: — Любовь моя в руках моих…

Заснула. Спала неспокойно, просыпалась от призрачных поцелуев, рожденных музыкой Жюли, но музыкой не «трубадурского» периода, схожей с блюзами и фаду, а поздней, прохладной и прозрачной, прелюдией к чему-то иному. Может быть, рай, о котором мы мечтаем, когда влюблены, это тот рай, из которого мы изгнаны, в котором все объятия невинны.

Снова проснулась рано, до света. Оделась, радуясь, что предстоит сбор труппы, работа, что есть чем заняться. И с Биллом не надо общаться, только с Генри.

Стивен уже сидел перед закрытым кафе. Он рассеянно взглянул на Сару, занятый своими заботами, погруженный в свои проблемы, затем всмотрелся.

— Вы плакали?

— Да.

— Что ж… Сожалею. Сочувствую. Прошу прощения.

Следует вырвать его из этого заблуждения.

— Стивен, вы ошибаетесь. Все не так.

Он, конечно, хотел бы ей верить, но кислое выражение с его физиономии не исчезло.

— Стивен, это нелепая, смехотворная ситуация. Клянусь вам…

Он отвернулся, покраснев. И ее лицо тоже пылало. Оба чувствовали себя не в своей тарелке.

На выручку пришла общественная деятельность. Актеры еще не проснулись, а аппарат управления уже приступил к исполнению обязанностей, несмотря на ночные развлечения на побережье. Сошла вниз свежая Мэри Форд, вся в белом. За нею появился Генри, сразу усевшийся рядом с Сарой. Судя по виду, он приковылял с поля боя. Вышел Бенджамин в безукоризненном белом полотне, сел напротив Сары, изучая ее из-под серьезно насупленных бровей. Звучный зевок возвестил о появлении Роя Стрезера, вместе с ним, но без зевка, в двери возник и Сэнди Грирс. Хозяин «Колин Руж» открывал заведение, ноздри защекотал запах кофе.

В дальнем конце площади появился пацан в полосатом сине-белом переднике. Изящно подбоченившись одной рукой, в другой он высоко поднял, ловко балансируя, сооружение из нескольких установленных друг на друга подносов со свежей выпечкой, пирожными и круассанами. От подносов исходили волны соблазнительного запаха, на физиономии пацана играла исполненная собственного достоинства ухмылка. Он понимал, что сидящие возле кафе ждут не дождутся момента, когда его ноша распределится по прилавкам кафе.

— Un moment, — заверил хозяин, хотя никто не проронил ни слова. — Un petit moment, mesdames, messieurs![14]

Не размениваясь на улыбки, он исчез внутри. Благодаря Сартру они знали, что он играет роль Monsieur le Patron'а [15], так же как пацан-разносчик — свою роль. Сара с отчаянием глянула на Стивена. Тот разглядывал ее. Кошмар! Как выживет их дружба в этой трясине недоразумений…

Им пришло в голову, что все, необходимые для решения судьбы «Жюли Вэрон», налицо. Кроме Жана-Пьера.

Главная проблема для проката пьесы в Англии — кто окажется в наличии? Элизабет в качестве подходящего периода назвала последнюю неделю августа и первую сентября. К этому времени в Квинзгифте введут в строй новый корпус. Она обратила внимание на то, что такого успеха, как во Франции, «Жюли Вэрон» дома, конечно, не добьется, но люди все еще не забыли музыку Жюли, и это добрый знак. Стивен оправдывал Элизабет, не желая, чтобы ее считали паникершей.

— Она поневоле должна быть осторожной, она полагает, что меня заносит. — Он улыбнулся, глядя на Сару. Настроение у нее улучшилось.

— Генри, вы ключевая фигура. Если вы не можете, придется отменить. Чтобы играть в Квинзгифте, нужны три недели репетиций с начала августа.

— В июле у меня «Саломея» в Питсбурге. Это значит, с десяти утра через три дня. Так что к августу успею. — Он вскочил, прогулялся меж столиками, снайперским броском бухнул пустой пачкой о дно пустой мусорной урны, вернулся.

— Перпетуум-мобиле, — высказался Рой. — Как у него это получается? Как это у вас выходит, Генри? В три часа ночи он пел и выплясывал в Марселе в лужах под дождем. Все, Генри, записываем вас на август.

— С исполнителями неувязка, — нахмурилась Мэри. — Билл отбудет в Нью-Йорк на «Кармен». И Молли весь август в Портленде. «Покахонтас». В заглавной роли.

Мэри избегала глядеть на увядшего Стивена. Тот посмотрел на Сару, приободрился, улыбнулся с долей здоровой иронии.

— Новую Жюли и нового Поля, — потребовал Рой и отчаянно зевнул.

Этот смачный зевок вызвал безудержный смех Мэри Форд. Пытаясь сдержаться, она поднесла ко рту руку, Рой сжал ее ладонь в своей и слегка потряс, грозя пальцем другой руки.

— Прошу прощения, — успокоилась наконец Мэри. — Я всех опросила. Кроме этих двоих, все свободны.

— Все, кроме исполнителей главных ролей. Ну и ладно. Среди просмотренных много подходящих. — Генри закрыл глаза.

Глаза Бенджамина закрылись еще раньше. Мэри клюнула носом. Рой спел очередной зевок. Подошел официант, Сара шепотом, как будто в комнате, полной спящих детей, заказала на всю компанию кофе и круассаны.

С деловым видом появился Жан-Пьер. Ему было не по себе от того, что остальные собрались до его подхода.

— Все нормально, — лениво успокоил его Генри.

— Я тоже поздно лег, — покосился на него Жан-Пьер.

— Ничего, ничего, — по-матерински ласково улыбнулась ему Мэри. — Мы уже все уладили.