Дмитрий Горчев - Рассказы Страница 4

А однажды принцесса вдруг его поцеловала.

Дурак свинопас, которому даже не приходило в голову, что так бывает, совершенно растерялся и выпучил не очень выразительные глаза.

«Ну?» — сказала принцесса нетерпеливо.

«Что ну?» — с надеждой спросил свинопас, которому, в общем-то, понравилось.

«Ты собираешься превращаться в принца?»

Свинопас на всякий случай пощупал свой нос и глупо сказал: «А по-моему, я и так ничего».

Но принцесса больше ничего не сказала, свернула гобелен и ушла во дворец.

«Хоть бы дураком обозвала», — сидя на лугу, жаловался свинопас супоросой свинье. Теперь-то он точно знал, что любит принцессу, причем любовь как-то сразу оказалась несчастной.

«Нет, ты постой! — кричал он через два дня, гоняясь за несчастной свиньей, которой успел надоесть хуже горькой редьки. — Она чего думала? Она думала, я принц заколдованный. Что меня — чмок, и людям не стыдно показать. Пускай, вон, кузена своего целует, он ей за это стишок сочинит. А я себе и получше найду».

Врал свинопас.

Во-первых, ничего бы он с такой рожей не нашел. А во-вторых, и не хотел он лучше. Да и не бывает на свете ничего лучше вот этой самой принцессы. И свинопас, хоть и дурак, но все-таки философ, уже это понял.

Жаль только, что он так и не понял, почему обиделась принцесса.

А мне кажется, что все было бы нормально, если бы свинопас ну хотя бы попытался превратиться в прекрасного принца.

Тут все, как и заведено, пошло хуже некуда.

Вернулась королева, которой на водах до смерти надоел своими мандаринами какой-то южный диктатор, начался дождь, а с неба куда-то пропали все звезды.

Королева то ли учуяла что-то неладное, а может, кузен наябедничал, но свинопаса внезапно отправили в отпуск без какого-либо содержания на все четыре стороны. Принцесса совсем не появлялась, кузен ходил подозрительно довольный, дождь все шел и шел, а философия почему-то больше совсем не помогала.

Проболтавшись пару дней вокруг дворца в надежде случайно столкнуться с принцессой и все ей простить, свинопас, в конце концов, уехал в деревню к бабушке, где прочно улегся на печку и стал непрерывно думать о том, как ему наплевать на принцессу.

Бабушка, от старости лет впавшая в дремучий материализм, упорно пыталась вылечить душевные хворобы внучка блинами и борщом. Наверное, она была права. Все, в конечном итоге, блинами с борщом и заканчивается.

Как ни странно, но эта история здесь тоже кончается. Можете назвать меня жуликом и сказать, что никакой сказки и не было.

Ну и зря. Сказка была. Только у нее есть такое правило — она продолжается ровно столько, сколько ей самой хочется. А потом хоть пятьдесят драконов в нее загони — все равно сгорит только соседская кладовка.

Тоже, впрочем, неплохо.

Удивительно. Давным-давно эта сказка была очень длинной. в ней были другие персонажи, например, друг свинопаса кочегар, из которого не получилось трубочиста, но именно он в конце концов женился на принцессе. Была там малограмотная Избушка на курьих ножках, и даже Баба Яга иногда пролетала. в самом конце все были счастливы, кроме свинопаса, который пошел с Избушкой в Индию, но заблудился и попал на Землю Франца-Иосифа.

Куда все подевались? и нет никакой Индии, а Землю Франца-Иосифа придумал обмороженный Амундсен.

И свинопас никуда не ушел. Вот он сидит за столом, хлебает борщ деревянной ложкой и думает о том, что, в сущности, тут и думать-то не о чем, но стоит хорошенько подумать, почему он все время об этом думает. Только не надо его спрашивать про серые глаза. Он очень удивится.

Да. Совершенно заброшенный автором, свинопас застрял в какой-то щели повествования, в которой тот же самый автор забыл пустить время и образовать хоть какое-нибудь окружающее пространство.

Ну и шут с ним, со свинопасом. Тоже мне сказочный герой нашелся.

Но принцесса? Куда вы дели принцессу, я вас спрашиваю?

Да ладно, это я так. Извините.

Кричать на читателя ещё глупее, чем делать из него человека. Я вам не Лев Толстой какой-нибудь.

Я лучше пойду к свинопасу. Он, хоть и дурак, но вылитый я в молодости. Вдруг он по ошибке придумал что-нибудь путное по поводу того, о чем и думать-то нечего?

1986–1987, 1997

Сказка старого короля

Однажды оказывается, что все на свете кончается.

В самом начале в это совершенно невозможно поверить. Да вы что, смеетесь? Какой конец?

Вот сидит новенькая принцесса без единой трещинки, и еще совершенно никому неизвестно, что это у нее не талия, а просто удачно затянутый корсет.

Когда вы это будете знать с самого начала… да нет, это ещё не обязательно старость. Это кончилась молодость.

Просто я занялся не своим делом.

Вот, например, премьер-министр. Он приносит мне списки бунтовщиков, которых нужно немедленно казнить, и просит подписать.

Я его спрашиваю: «А зачем их казнить?» Он смотрит на меня как на идиота: «Для порядку в стране и всеобщего благоденствия, Ваше Величество».

«Всеобщего благоденствия… Нет, ты скажи, тебе лично от этого легче будет?»

«Конечно, — отвечает, — если стране хорошо, то и мне тоже».

«Ну, тогда и казни их сам, если тебе это нужно, — говорю я и отодвигаю ему приговор. — Я-то тут при чем?»

Но что-то он своей башкой думает. Не знаю уж, про страшный суд или ещё что-то, но начинает он, конечно же, трясти щеками с указательным пальцем и пихать приговор обратно в мою сторону.

Они меня кормят и одевают, чтобы сваливать на меня все свои гадости.

А я когда-то просто любил принцессу. Тогда я ещё не знал, что это значит так много. Нет, я, конечно, все знал про любовь и ненависть, про жизнь и смерть, про свет и тьму. Но оказалось, что между ними располагается огромное количество совершенно неизвестных мне обязанностей, подлостей, предметов, понятий, причин и следствий, правил и законов, кошек и мышек, жучек и внучек. Откуда они повылезали? И где прятались раньше?

Генерал приперся. Скучно ему. Вообще-то нет, не скучно. Он боится, что я его должность упраздню за ненадобностью. А впрочем, не так уж и боится. Он тогда устроит военный переворот и введет хунту. Только ему этого пока не хочется. Он любит просить у меня гречневой крупы для солдатиков. А если он станет диктатором, то у кого её просить?

Но, поскольку нам никто не угрожает, хоть их режь, он постоянно придумывает всякие опасности отечеству.

«Ваше Величество, — рапортует, — по данным Генштаба, в окрестностях деревни Завалинки обнаружен дракон огнедышащий, который требует трех девиц непорочных с целью их пожирания. Или вступления с ними в брак, по другим источникам. Предлагается послать для искоренения оного два батальона в асбестовом обмундировании с огнетушителями».

«Ну, так посылайте», — говорю.

«Никак невозможно, Ваше Величество, кладовщик огнетушителей без Вашего приказа не дает, потому что пропил».

«Слушай, — говорю я, подписывая приказ кладовщику, — а как ваш дракон определяет — порочную девицу ему прислали или нет? Может, его сначала допросить, чтобы поделился, а потом уже огнетушителями?»

«Так точно, Ваше Величество, допросим!» Он сейчас на все согласен. Скучно ему. Теперь зато пойдет к кладовщику, будет орать, грозить саблей, пинать его в тощий зад сияющим сапогом…

А смешно было бы, если и правда дракон. Пойти бы в лес, найти избушку на курьих ножках… Старуха бы чего-нибудь присоветовала, если жива еще.

Да ладно, сиди уж, дурак старый. с драконами воевать — стимул нужен. А скука — какой это стимул?

Сожрет, и правильно сделает. Да и старуха разговаривать не станет. Что-то она тоже себе думает.

Министры все воры. Я их понимаю, я бы тоже воровал, пока есть чего. Королевство наше ещё живое только потому, что руки у соседей не доходят. Они там Америку какую-то делят. А как поделят, так и про нас вспомнят. Да и соседушку нашего, Шыша Осьмнадцатого, не забудут. Он по пятницам жену свою колотит из государственных, как уверяет, соображений. За две границы слыхать.

Мой генерал все предлагает его завоевать. Завоевать-то можно, он и не заметит. Так ведь солдатики пойдут за яичками мародерствовать, девок крестьянских за груди лапать. Крестьяне разобидятся, да ну их…

Нет, не гожусь я в Александры Великие. И профиль мой никаких монет украшать не будет. Оно и к лучшему — совсем негодный у меня профиль, честно сказать.

Министр внутренних дел на прием просится. Тоже, небось, про дракона рассказывать. Подождет.

Кладовщик тоже фрукт. Ворует-ворует, а сам худой как Кащей, на колене солидол, из подмышки пакля. Никто его ни разу в жизни трезвым не видел, но и не спит он никогда. Сидит он в своей кладовой и желтыми глазами тьму освещает. И все слышит, что в мире происходит. Как постное масло мешки с сахаром заливает, как крыса свечку жует, как гриб растет и как скользкие гады сами по себе в муке заводятся.