Светлана Замлелова - Гностики и фарисеи Страница 43

***

Он расположился у телевизора с бутылкой пива и вскоре услышал, как в ванной зашумела вода – Тамила Анатольевна принимала душ.

Роман Николаевич прислушался. «Сколько ни мойся – чище не станешь... Тварь! Потаскуха! С кем, интересно, сегодня была?» – думал он, глотая горькую, клейкую жидкость.

Потом вода в ванной стихла, и ещё через некоторое время Тамила Анатольевна в банном халате прошла мимо Романа Николаевича в спальню.

– Спокойной ночи! – бросила она ему.

Он промолчал.

Немного погодя, он зашёл в спальню, чтобы взять плед – от пива ему стало холодно. Она лежала в постели с каким-то своим романом в руках. Его приход она, судя по всему, истолковала по-своему:

– Ах, нет же, солнце моё! – простонала она, заглядывая ему в глаза. – Я так устала сегодня – всё тело ноет. Давай завтра, хорошо?..

Он взял плед и молча вышел из комнаты.

Коварная Люська

Люська Семечкина захотела замуж. Она и раньше хотела, да не брал никто. Но тут ей, что называется, приспичило.

Не то, что она хотела в мужья принца или предпринимателя, как обычно того хотят молодые неразвитые девицы. Нет, Люську бы устроил самый, что ни на есть завалящий мужичишка. Лишь бы он отдавал ей свою заработную плату и не особенно надирался по случаю получки.

Вообще-то, если говорить начистоту, Люська именно предпринимателя в мужья и хотела. Но, отдавая себе отчет по поводу своей наружности, наша Люська решила за большим не гоняться.

А надо сказать, что Люська Семечкина была не особенно старая и не особенно молодая особа. Ей было лет что-то около тридцати. И собой она была довольно-таки страхолюдная. Не то, что на неё нельзя было смотреть без слёз. Хотя, конечно, видок у ней был звероватый. В общем, судите сами. Левый Люськин глаз слегка косил и потому смотрел не прямо перед собой, а куда-то в сторону и вдаль. И на левую же ногу Люська малость западала. Но зато в Люське было весу на восемьдесят пять кило. Одним словом, это была мордатая и колченогая особа да ещё с кривым глазом.

Понятно, почему к своим тридцати годам Люська ещё не была замужем и не успела познать радость взаимной любви.

Конечно, про глаз и ногу Люське никто ничего не говорил. Никто даже не шарахался от Люськи при встрече и не спрашивал, что это у неё с глазиком или почему это она так кокетливо передвигается. Словом, все проявляли чудеса такта и выдержки. Точно Люська – первая красавица. Точно и глаз у Люськи не кривой, и нога на месте. Короче говоря, никто не задавал Люське участливых вопросов, но и замуж никто не брал.

А Люське, прямо смерть, как замуж захотелось. Тем более, что Люськина подружка недавно весьма удачно обзаконилась и чувствовала себя относительно счастливой.

И вот наша Люська, подстрекаемая подружкиным счастьем, начала судорожно думать, где и как ей заполучить жениха.

А надо сказать, что Люська Семечкина работала на небольшом предприятии, на котором кроме Люськи работали ещё несколько тысяч человек. И среди этих нескольких тысяч попадались мужчины самых разных возрастов и абсолютно разных семейных положений.

В общем, Люська решила искать супруга среди своих сослуживцев. И тогда она стала присматриваться своими разнообразными глазами ко всем без исключения сотрудникам мужеского полу и прокручивать в уме всевозможные варианты их обольщения.

И вот Люська так присматривается год или два, и наконец у неё созревает стратегический план. Она выбирает у себя на предприятии самого молодого сукина сына, которому вчера минуло двадцать, и у которого в голове страшная путаница и полное отсутствие какого-либо мировоззрения. Вот она кладёт свой искривлённый глаз на этого недоумка и начинает его обхаживать. Поначалу мальчонка пугается и делает отчаянные попытки пресечь эти Люськины куры[2]. Но Люська, которой ещё пуще хочется замуж, впивается в него мёртвой хваткой и постепенно заводит с ним дружбу.

Наша Люська делает модную стрижку, покупает ортопедические ботинки и через это начинает выглядеть привлекательнее и даже, как будто, меньше хромать. Она изо дня в день случайно встречает своего избранника в коридорах своего предприятия и подмигивает ему здоровым глазом. Она кокетливо хихикает и увлекает свою симпатию на прогулку.

И вот они целый месяц таскаются вечерами по улицам. Она висит у него на руке, а он, в силу своей недопустимой молодости и сопутствующего ей легкомыслия, слушает разный Люськин вздор.

И как-то раз Люська говорит:

- Может, нам с вами в театр сходить. Или в кино. Или на концерт рок-музыки?

Парень, которого, кстати, все называли Серёгой, отвечает:

- Ну, можно. Чего ж не сходить? Ежели, отвечает, за ваш счёт, то я всегда с удовольствием.

Люська говорит:

- Замётано!

И вот Люська Семечкина берёт два билета и ведёт своего избранника в театр. И весь следующий месяц они таскаются по театрам и киношкам. Они протирают штаны и спускают кучу денег. И как-то раз после спектакля Люська говорит:

- Проводите меня сегодня до дому! Мне, говорит, чего-то страшно одной возвращаться. А дома мы с вами чайку попьём, телепередачи посмотрим…

Люськин кавалер говорит:

- Что ж, могу проводить. Мне, говорит, не трудно.

И тогда они идут к Люське домой. Они там пьют чай и смотрят телепередачи. А утром они переходят на «ты» и вместе отправляются на работу.

И весь следующий месяц они пьют чай и смотрят телепередачи у Люськи, а по утрам вместе ходят на работу.

И в скором времени, Люськин хахаль, которого все называли Серёгой, перестаёт замечать, что у Люськи разные глаза и ещё более разные ноги. Он привыкает к Люське и прекращает пугаться её зверовидного облика. И через это у них складываются вполне такие законченные дружеские отношения.

Но Люську такие отношения удовлетворяют крайне мало, точнее сказать, совсем не удовлетворяют. Потому что наша Люська мечтала о замужестве и законном браке. И она чрезвычайно печалилась, что её личная жизнь не складывается, и до сих пор никто не сделал ей предложения вступить в брак.

А Люська Семечкина, воспитанная ещё при старой формации, решительно не понимала браков, не зарегистрированных в государственных органах. Она совершенно не разбиралась в современности и не принимала новых взглядов на семью. Люське хотелось, чтоб всё, как у людей. То есть ЗАГС, цветочки-лепесточки, белое платье, эскорт и вечный огонь.

И вот Люська видит, что её сожитель, которого все называли Серёгой, и которого она пригрела на своей груди, не мычит и не телится с предложением руки и сердца. И на этой почве у Люськи время от времени происходят расстройства и истерики.

И тогда наша Люська решает выложить Серёге всё начистоту и, как говорится, без обиняков. Она говорит:

- Мы живём уже цельный месяц одним хозяйством, а ты не мычишь и не телишься. Мне, говорит, столько лет, что прямо страшно называть эту многозначную цифру. А я до сих пор не была замужем. Это, говорит, прямо конфузно для такой пожилой особы, как я.

Тогда Люськин молодой сожитель говорит:

- Я, дорогая Люсико, понимаю, что старость у тебя не за горами. Но поскольку я ещё очень молод и страшусь брака, то не могу сразу принять твоё предложение. Мне, говорит, надо немного подумать, а после я скажу тебе моё решение. Дам, так сказать, мой ответ.

И тут Люська Семечкина овладевает собой и продолжает преспокойно пить чай и смотреть телепередачи.

Но проходит довольно много времени, а тот, которого все называли Серёгой, обратно не мычит и не телится. И Люська, отказывающаяся понимать что-либо, снова впадает в нервное беспокойство и начинает пугаться своей бездетной старости. И через это она неимоверно страдает, рыдая и кляня судьбу.

И тогда Люська Семечкина вспоминает некую киноэпопею, сотворённую где-то на Американском континенте. И эта киноэпопея не проходит для Люськи даром. Наша Люська решает сказаться беременною.

И тогда она говорит своему хахалю:

- Я, говорит, Серёня, вроде как тяжесть в животе чувствую. С чего бы это?

Серёня говорит:

- Не знаю, с чего. Может, говорит, объемшись.

Наша Люська так ехидно усмехается и говорит:

- Нет, говорит, Серёня, не объемшись. Это у меня младенец зарождается в животе. Твой, говорит, младенец-то. Так что запасайся, Серёня, штанами, едем заявление в ЗАГС подавать.

Тут Серёня, услышав про такой неожиданный сюрприз, прямо дрожит и пугается за свою загубленную молодость. И он мечется по комнате, что тигр, не видя выхода из этого пикантного положения. Он говорит:

- Мы, говорит, ни о каких младенцах не договаривались. Это сплошной обман и надувательство. Я, говорит, не верю в таких мифических младенцев. Где у тебя медицинское заключение на этот счёт?

Тут Люська Семечкина, предвидевшая такой поворот событий, обиженно так говорит: