Дмитрий Правдин - Записки из арабской тюрьмы Страница 44

— Мохаммед, а ты что, никогда не праздновал Новый год?

— Почему? Праздновал, я до 27 лет вел обычную жизнь.

— А что случилось в 27?

— Я стал верить в Аллаха.

— А до этого не верил?

— Нет, до этого не верил, был местным бандитом. Я сам из поселка Мсекан, это недалеко от тюрьмы. Закончил школу, потом отслужил в армии (в Тунисе срочную службу служат год), выучился на строителя, занимался кикбоксингом. Пил водку, гонял на мотоцикле, с женщинами, ну, ты понял?

— Да, понял. Я тебя слушаю.

— В 1994 году началась гражданская война в Руанде, и туда отправляли батальон «Голубых касок» из состава тунисской армии. Я записался на год в контрактники и поехал воевать в Руанду. Потом как-нибудь расскажу. Там всякого насмотрелся. Когда вернулся, то с головой не все в порядке стало. Дрался, спутался с бандитами, меня все стали бояться, думал, так и надо, что самый крутой теперь. Потом в 1996 году посадили, за драку дали два года. В тюрьме тоже дрался, ну ты сам знаешь, в «пятерке» насмотрелся, поди?

— Да уж, насмотрелся, — вздохнул я.

— Год отсидел, еще круче стал. Мне ж в драке мало равных было, больше 20 лет кикбоксингом занимался, с шести лет, чемпионом был. Но потом встретил одного человека, он за убеждения сидел. Поговорил со мной, сказал, что неправильно живу, что в ад попаду вместо рая. Коран стали вместе читать, он мне все объяснял. И прозрел я, понял, что правду этот человек говорит, что нельзя пить да гулять, надо и о душе подумать. Когда освободился, то с дружками порвал, стал в кружок исламистский ходить, там хороших людей встретил. Потом в Ливию поехал, там лагеря для моджахедов были, мы должны были в Палестину после ехать, братьям-арабам помогать с евреями воевать. Год в лагере пробыл, изучали оружие всякое, мины, взрывчатку, рукопашный бой, читали Коран.

— Мохаммед, а из каких стран мусульмане в этом лагере обучались?

— Да из многих, не только арабы учились, были и из Узбекистана, и из Чечни, и даже из Индонезии, отовсюду. Но потом что-то не срослось, когда Каддафи эти лагеря разогнал — в Тунис вернулся. Стал дальше Коран изучать.

— А как ты в Ирак попал, почему не в Чечню, не в Афганистан?

— А это куда амир скажет. Есть верховный амир Туниса, ему Бен Ладен говорит, например: надо от вас послать сто бойцов в Чечню, сто в Афганистан, пятьдесят в Алжир. Тот уже и решает, кого куда послать. Я просился в Чечню, но мне сказали: пока ты здесь нужен. А когда Хусейна америкосы сбросили, то сказали, езжай в Ирак, помоги нашим братьям. В конце марта 2003 года я уже был там.

— А что, можно из Туниса в Ирак улететь? И кто билет покупает?

— Нет, в Ирак прямых рейсов тогда не было. Сначала летишь до Сирии, билет тебе уже куплен и дают на руки. В Дамаске тебя встречают, у тебя опознавательные знаки, например, синяя бейсболка задом наперед надета, на левом плече сумка висит. Подходит человек, спрашивает пароль, ты говоришь отзыв, ведут в дом. Там таких уже человек десять сидит. Ночью на машине привозят в деревню на границе с Ираком (он озвучил название деревни, но я не запомнил) и передают следующим людям. Те уже переводят через границу и везут в иракскую деревню. Там пережидаешь день, ночью везут в Багдад, в гостиницу. Там уже много солдат скопилось, встречает генерал и спрашивает, кто умеет обращаться с оружием, кто нет. А в это время америкосы города бомбили. Очень жуткое зрелище, когда бомбы и снаряды на город падают. Много убитых было, причем в основном мирное население, это нам еще больше злости придавало. В общем, кто военного дела не знал, тех в отдельный отряд определили и увезли обучать, а нам раздали оружие и сказали, что пока здесь повоюем, потом в Басру перебросят.

В городе тогда много бандитов и мародеров появилось, нам сказали, если их встретим, то валить сразу на месте. У людей горе, дом разбило, а эти шакалы последнее тащат. Почти всех мародеров, что видели, на месте положили.

— У вас форма или какие-то отличительные знаки были?

— Да, у нас повязки на голове зеленые были, где написано: «Ле иллихе илле алла, Магомет рассул алла» (Нет бога, кроме Аллаха, Магомет пророк его).

— Долго в Багдаде пробыл?

— Недолго, с мародерами, насколько смогли, разобрались, затем нас в Басру перебросили. Я гранатометчиком стал.

— А там что, одни англичане были?

— Почему, и американцы были, но англичан больше.

— И долго пробыл?

— Да почти восемь месяцев, потом вот ранили, в Сирию переправили, там руку спасли, хотел назад в Ирак вернуться, но кто-то продал, на границе сцапали. Месяц в сирийской тюрьме просидел.

— А что, сирийцы не сочувствуют иракцам?

— Да поначалу сочувствовали, глаза закрывали, что в Ирак через их границу поток добровольцев шел, а потом евреи и американцы давить стали, несколько раз обстреливали сирийские деревни, те и перестали помогать. В тюрьме, правда, хорошо относились, не били, кормили, молиться разрешали. Там моджахедов много было.

Потом купили билет и отправили в Тунис, а там уже агенты местного КГБ встречают. Арестовали, паспорт отобрали и к себе в тюрьму отвезли. У них в столице своя тюрьма. С виду здание пятиэтажное, а на самом деле в глубину еще три этажа, там камеры, в них моджахеды сидят.

— И много их там?

— Ох, много! Бен Али не любит моджахедов!

— И что там с тобой делали?

— Пытали! За член провода привяжут и током бьют. Потом на дыбу подвешивали и плеткой били. У меня так друга убили, так на дыбе и помер.

— И ничего им за это не было?

— Нет, конечно, у нас пытки разрешены. Три месяца били, но я говорил, что никого не знаю, что сам по себе был, в организации никакой не состою, один добровольно в Ирак поехал. Вот так все три месяца и твердил, никого не выдал. Один, мол, был и все. Ну, говорят, давай нам слово, что больше не поедешь туда. Дал им слово, и они отпустили.

— Прям так и поверили и отпустили?

— Так, а на самом деле знаешь, сколько одиночек было? Без всякой организации своим ходом в Ирак добирались. Когда война началась, многие даже требовали, чтоб официально тунисскую армию туда отправили, на помощь иракской, но Бен Али не разрешил. Даже митинги проходили, но без толку.

— Скажи, Мохаммед, а почему иракская армия не стала сопротивляться, надолго их не хватило? Я по телевизору видел, как они танки целые с полными боекомплектами бросали, самолеты годные в песок зарывали, просто со своих позиций убегали. Американцы без боя практически Багдад взяли. Почему?

— Трудно сказать, много предателей и трусов было, боялись американцев. В основном воевали мы, моджахеды. Армия разбежалась, и тогда перешли к партизанской войне, делали засады, минировали дороги, нападали, наносили удар и исчезали.

— То есть линии фронта как таковой не было?

— Поначалу что-то типа этого было, но потом, когда армия разбежалась, стали партизанить. И основное сопротивление оказывали ваххабиты.

За разговорами незаметно наступил рассвет, выключили свет, шел десятый час, но подъема не было, видно в честь Нового года надзиратели решили дать выспаться зэкам.

Мы продолжили разговор. Разумеется, все, что поведал мне Авери, он рассказал не за один присест, я просто суммировал всю информацию, которую получил от него за полгода совместного сидения.

— Мохаммед, а как ты сюда-то попал, раз тебя отпустили?

— Да как все! Когда из КГБ отпустили, я женился, сын Хамза родился, работал строителем, но часто нелегально мотался в Ливию, там у нас свои базы обустроены, где мы собирались и решали свои дела.

— А что, через границу свободно можно перейти?

— Можно, конечно! Там, где Сахара, вообще практически не охраняется, патрули иногда ездят и все. При желании я тебя в Ливию хоть сейчас с закрытыми глазами переправлю.

— А тебя что, не контролировали кагэбэшники?

— Конечно, проверяли, паспорт забрали, нельзя было на остров Джербу ездить, в выборах участвовать и каждую неделю отмечаться в местном филиале КГБ.

— А что там, на Джербе?

— На этом острове еврейская община живет, тысяч 20 человек, друзья Бен Али. В 2006 году братья-ваххабиты их синагогу взорвали, с тех пор, кто был замечен в связях с Аль-Каидой, не имеет права попасть на остров. Поставили полицейские кордоны, которые нашего брата и близко к ним не подпускают.

— То есть тебя лишили многих прав, и ты тайком мотался в Ливию?

— Да, тайком. Я был проводником, переправлял наших товарищей, которым грозила опасность в Тунисе. Но нас предали, КГБ Туниса и Ливии договорились и в один прекрасный момент окружили нашу базу. Это был большой дом на окраине Триполи. У нас было оружие, отбивались целый день, но потом подогнали танк и разнесли дом в щепки, почти все погибли. Мне удалось уйти в Тунис. Через неделю пришли за мной, кого-то захватили раненым, и он предал меня.

Снова отвезли в столицу, пытали три дня, но я молчал. Тогда они захватили мою жену, та была на седьмом месяце беременности. Стали бить на моих глазах по животу и прикладывать ток к грудям, тут я не выдержал и заговорил.