Юз Алешковский - Маленький тюремный роман Страница 44

ШЛАГБАУМ. Тем более, подождешь немного, отдохнешь и вы… вы поняли что-нибудь существенное в рукописях ученого Доброво?

ДРЕБЕДЕНЬ. Детали дела неясны, но вражеский навет на Лысенку осознал и лично хотел принять высшие меры по дальнейшему обезвраживанию в науке, но мой бескорыстный чекистский порыв вовремя и ошибочно остановлен.

ШЛАГБАУМ. Конец съемки!.. пожалуйста, Валерий Игоревич, временно опечатайте камеру оператора, вырубите свет и врубите киноаппарат с обличающей пленкой, найденной при обыске в квартире Ежова… потом продолжим показательную съемку следственного процесса… а тебе, Дерьмо, советую не отворачиваться от настенного экрана… вглядись напоследок в мразь своих рук, гнусный вредитель нашего общего марксизма-ленинизма, ведомого великим Сталиным, пионером дебрепроходства… итак, гражданин Доброво, дознание вскоре кончится… начали показ киноматериалов, уличающих врагов народа в прямой компрометации святого дела нашей партии и всего НКВД, стоящего на страже строительства светлого будущего всех народов, кроме фашизма… прошу!

А.В.Д., испытывая ужасный стыд из-за невольно возникшего в нем любопытства черт знает к какой пакости, решил глянуть краем глаза на документальное подтверждение извращенности этих человекообразных существ.

«Исключительно краешком глаза, исключительно им одним, — на полный просмотр никаких не хватит сил… труп, расчленяемый в прозекторской, — это бутончики цветочков, по сравнению со здешним разливом канализации всей страны», — сказал он сам себе, хотя считал непростительной для человека даже секундную слабость обращения внимания на заведомо гнусное зрелище, причем, вовсе не из-за высоконравственных соображений как-никак личности культурной и воспитанной, а из-за боязни оскорбить свой вкус безобразностью торжества Шлагбаума над поверженными коллегами по террору.

И действительно, глянув на общий вид мизансцены, через секунду после показа первого же крупного плана, — на отлично натасканного на это дело огромного дога, рвущегося с поводка к обнаженной несчастной женщине, нелюдью удерживаемой за руки-ноги, — А.В.Д. смежил единственное свое око и не открывал его, пока время начисто не оборвало равнодушный, холодный стрекот киноаппарата.

Он сразу же заставил себя расслабленно погрузиться в воспоминание о летнем лужке за деревней… мирное марево над благословенным духом травок, розовых кашек, ромашек, одуванчиков в невесомо сереньких «заячьих» шапчонках… хлопоты кузнечиков… тропки муравьишек, безукоризненно соответствующих правилам движения к нужным им целям… бабочки, шмели, пчелы, привычно совмещающие питание с делами осеменения разных растений, спокойно ожидающих всего такого, — чистейшее блаженство… время вроде бы остановилось… А.В.Д. внезапно вывели из этого состояния.

Дребедень истерически взвизгивал и дергался, закрыв лицо руками, словно до его измызганной им самим души дошла суть личности, которой бедная душа принадлежала; голос Шлагбаума, позволявшего себе «выдавать» ироничные реплики, попрежнему был ровен и невозмутим; для А.В.Д. оставалось загадкой, как удается вполне интеллигентному, начитанному, вроде бы неглупому человеку, столь резко менять язык нормальный на бездушно бюрократический, наверняка далекий даже от давнишней несовершенной речи человекозверя; казалось, благородный дух самого языка, внезапно покинув слова и изъяв из каждого драгоценные первосмыслы, оставил Шлагбауму с поверженным Дребеденем, лишь мертвообразные чешуйки куколок, сброшенных с себя бабочками значений.

ШЛАГБАУМ. Прекратить подлые хныканья!.. закрыть хайло!.. не могу не сообщить вам, гражданин Дерьмо, как бывшему следователю по особо важным делам, что по твоей, гнусный моллюск, непосредственной вине, датский дог Доди вчера был кастрирован и возвращен своей драгоценной хозяйке, известной актрисе Малого театра… подписывай, предатель общества страны советов, соответствующий протокол… я безумею от проклятых «Д»… — Дребедень трясущейся рукой расписался под какими-то бумажками.

ДРЕБЕДЕНЬ. Всевидящий и Всеслышащий знает в верхах, что надолго меня не хватит… все-таки не гнилой интеллигентишко, а имею эмоцию борца с врагами народа, даже если звучу далеко не гордо, что вызвано не предательством партийности, а служебным подчинением бывшему наркому… хочу заявить, что мысленно остаюсь в рядах верным борцом…

ШЛАГБАУМ. Не борцом, а говнецом, а видит тебя далеко не Зевс и не Юпитер, но сам Дьявол, сволочь… что скажешь, Дребедень, о данном документальном фильме, конфискованном при обыске?.. у вашей группки были намерения продать данную порнографию характерно насильного скотоложства для широкого кинопроката в руках голливудских дельцов и прочих акул капитализма? Дребедень. В точку глядите — вот именно были, вот они-то и были, ради них, но не в силу измены родине, мы и шли на злоупотребление, дисциплинарно полностью повинуясь распоряжениям вкупе с развратностью пассивно карликового пидараса… в киноделах не разбираюсь, снимал не я, а всех нас снимали, как приказал ненормальный Ежов, включая в кадры его самого… уверяю вас, Люций Тимофеевич, вся предыдущая съемочная группа была ликвидирована самым щадящим методом.

ШЛАГБАУМ. С данной киногруппой этого не случится, чего не скажешь о исполнителях главных ролей в позорном зрелище… теперь рассказывай, извращенец-выдвиженец, как протекал ежово-троцкистский заговор, но сначала пару слов о роли дрессировщика Дурова.

ДРЕБЕДЕНЬ. Дуров, после моего на него следовательского давления, а именно, путем устрашения гибелью всехней вредительской цирковой династии, надо сказать, с удовольствием взял на себя дальнейшую подготовку дрессируемого состава диких животных к покушению, что и делал до сдачи в процедуру следствия по истечении календарного месяца плюс одна декада.

ШЛАГБАУМ. Стоп!.. ты что — совсем охуел?.. нагло издеваешься над ведением дела и процессом дознания, специально мне на зло вставляя в ответы неслыханное количество букв «д»!.. думаешь, не понимаю, что получашь удовольствие, да?

ДРЕБЕДЕНЬ. Ведь вы тоже их достаточно навыдавали после слов насчет «борца и говнеца»… да, я был борцом за правоту задач органов и не могу же следить в таком своем арестованном виде за каждой буквой, остальным букварем и всякой шелупонью, называемой алфавитом.

ШЛАГБАУМ. Не бзди, подонок, ты мне еще втройне доплатишь за каждое «Д»… следуем дальше, не забывая о подробностях… продолжаем съемку следствия!.. проклинаю, проклинаю все до одного «Д» — это опустить!

ДРЕБЕДЕНЬ. Перед самым, объективно, значит, говоря, представлением преступная группа тигров, львов и прочих леопардов всесоюзного значения трое суток находилась в жестко ненакормленном состоянии, как и я в текущий момент демонстрации дела, в чем, конечно, состояла личная моя сюжетика и прямая вина… после явления в цирке мудрого вождя всех народов, а также членов верного ему политбюро, заграничный центр троцкизма и лично Ежов, так же являясь согласованными отщепенцами, коварно планировали лжецирковую программу, само собой, с отвлекающим в ней участием клоуна Карандаша… непосредственно за клоунадой Дуров должен был образцово обрушить решетку, отделявшую арену с хищниками от высоких гостей, что ранее, то есть еще до прихода руководства, и отрепетировал в моем присутствии взмахом хлыста… таковое и произошло на генеральном прогоне несчастного случая, на котором присутствовали, с ног до головы загримированные самим Станиславским, позднее заочно осужденные на высшую меру враги народа, которые еще раньше, в плане репетиции, были разорваны на составные части, немедленно сожранные изголодавшимся хищниками под управлением Дурова… ну а само руководство партии и государства во главе с Иосиф Виссарионычем прибыло в срок… в плане сугубой охраняемости, проход к их ложе был очищен от простонародных зрителей и других раззяв обывательской среды… там находились только сотрудники из активных пидарасов, вооруженные лично Ежовым бельгийскими маузерами, в том числе и я… затем Дуров в своих общеизвестных шароварах вывел труппу хищников на арену… те послушно заняли свои персональные тумбы, утвержденные мною, и уставились в правительственную ложу, как будто в антилоп на водопое… затем решетка пала, но ни львы, ни тигры, ни пантеры с леопардами не бросились в голодном виде на членов политбюро во главе… не имею сил выговорить святое для меня имя, да, Люций Тимофеевич, святое… таким образом показательно сорвались и заговор и покушение на жизни высоких гостей, что и планировалось загранцентром мирового троцкизма под вредительским руководством Ежова.

ШЛАГБАУМ. Нет, Дерьмо, заговор не просто сорвался — он был сорван бдительной частью руководящих работников органов, но, главное, той силой заочного стального взгляда — взгляда гениального укротителя зверей всех времен и народов, нашего дорогого Иосифа Виссарионовича, который продолжает гипнотически воздействовать на широкие вредительские массы и цирковых хищников еще наглядней, чем сила взгляда патриота нашей Отчизны товарища Дурова, по секретному распоряжению Лаврентия Павловича, ежедневно, со своей стороны, кормившего группу зверей сильнейшими успокаивающими средствами, созданными славными фармацевтами страны победившего социализма… товарищ Сталин в данный момент получает многочисленные письма трудящихся включительно с телеграммами от Вольфа Мессинга, само собой, от других читателей вражеских мыслей на расстоянии и от самых больших друзей Советского Союза за рубежом, включая Драйзера, Бернарда Шоу, полуцыгана Ромен Роллана, писателя-пидараса Андрея Жида и прочих коммунистов всего мира… так что теперь мы смело можем сказать, что злодейский заговор был действенно нейтрализован, а затем решительно сорван силами, временно исп… поправляю себя: сорван силами, теперь уже постоянно исполняющими прямые обязанности добра, ликвидирующего зло вплоть до полного построения коммунизма, когда и добро и зло взаимно аннигилируются в преддверии подлинно человеческой истории человечества… финита ля комедия, гражданин Дерьмодень… стоп!.. как видишь «Д» меня еще не доконало, — Шлагбаум скрежетнул зубами.