Николай Бахрошин - Фиолетовый гном Страница 47

Фиолетовому гному надоело жить. Опостылело. Когда у тебя есть волшебный камень, исполняющий любые желания, есть корень успеха, предохраняющий от собственных неразумных желаний, есть самобранка, скороходы, ковер-самолет и другие волшебные безделушки, избавляющие от бытовых проблем, – жизнь быстро надоедает. Доказано практикой и подтверждено теорией, которую психологи называют кризисом достижения цели…

Да и чего ему желать? Стать Главным Королем? А зачем? Если ты уже стал волшебником, то все эти иерархические лестницы в небо представляются просто смешными… Или, может, жениться на глупой курице Фердинанде? И тоже – зачем? Чтобы она потом всю жизнь воротила нос от низкорослого мужа, не принца, и даже не царевича, выслужившего из обыкновенных придворных гномов. От такой семейной жизни захочется в петлю гораздо раньше. К тому же с годами разборчивая Фердинанда стала не просто глупой, но и стареющей курицей. Когда вокруг квохчет молодая, еще ничего, иногда даже приятно, но кудахтанье старой курицы бесит, как ноющий зуб.

Жениться нужно молодым и красивым, когда еще хватает глупости принимать все это всерьез, думал Фиолетовый, раздражаясь, по обыкновению, без особых причин. А под старость вполне хватает молоденьких поселянок, легких на передок и жадных до дорогих подарков. Тем абсолютно все равно – гном ты, тролль или кто другой. Главное – волшебник…

Откуда взялась эта странная сказка? Наверное, сам придумал. Сложил, как заунывную песню без слов в тональности тоскливого волчьего воя.

После разговора с Сашей Федотовым он запил откровенно и целенаправленно, как с ним давно не случалось, вспоминал Серега. На следующий же день позвонил Федотову и сказал, что заболел. Свалился с гриппом, и, похоже, надолго. Пусть, мол, кем-нибудь подменит на это время.

Шеф, понимающий человек, ни о чем не расспрашивал. Сказал только, мол, болей сколько нужно, перед Хозяином я тебя прикрою. И держись там!

Держаться? Наверное, стоит. Если двумя руками за атмосферный столб…

10

В городе начинался вечер… Да, вечер, кажется…

Или уже была ночь?

– Послушай, – спросил Серегу расплывчатый человек с неопределенным лицом, – как ты думаешь, на каком дереве лучше всего удавиться?

Серега немного подумал.

– На дубе, – сказал он.

– Почему это?

– У него сучья крепче.

Человек тоже глубоко задумался. Основательно задумался, даже посчитал что-то, загибая пальцы. Серега внимательно смотрел на его толстые, крепкие, натруженные пальцы, опушенные на фалангах короткими рыжими волосками. Пальцы целеустремленно загибались и разгибались, словно жили своей, независимой жизнью.

Эти пальцы он почему-то хорошо рассмотрел и даже запомнил.

И что же он такое высчитывает? – всерьез заинтересовался Серега. Плотность кубометра древесины на массу живого веса в отношении к крепости бельевой веревки?

– Еще на березе можно, – предложил Серега, пока тот окончательно не ушел в высшую математику.

– Правда? – засомневался человек c выразительными пальцами.

– Абсолютная правда, – подтвердил Серега. – Хорошее дерево, крепкое. Топорища из него делают. Лучшее топорище – это березовое. Я сам на стройке три года работал, знаю.

– Строитель, значит?

– Был когда-то, – подтвердил Серега.

– Все равно строитель.

Как его звали? Он называл какое-то имя, Алексей, кажется, или Андрей, в общем, что-то на «А». Серега не расслышал толком, а переспрашивать – неудобно.

Впрочем, какая разница, как его звали? У него была многодневная щетина, потертый пиджак фасона Пятидесятилетия Октября, обвислые тренировочные штаны и хриплый, лающий голос. Круглые, темные глаза почти без ресниц горели отчаянным вдохновением дорвавшегося алкоголика. Или просто отражали свет электрических фонарей…

Но не бомж, определенно – не бомж, некая домашняя ухоженность в нем все-таки просматривалась, решил Серега.

Человек сказал, что живет неподалеку, через три дома на четвертый. А зачем ему врать? Зачем одному хорошему человеку врать другому хорошему человеку при случайном знакомстве без имен, фамилий и материальных претензий?

Познакомились они полчаса назад. Серега покупал пиво в киоске, и он покупал пиво. Слово за слово… Они понравились друг другу. Выпили вместе пиво, обругали власть за повальное воровство и взяли две бутылки крепленого вина на двоих, честно скинувшись пополам вплоть до металлических рублей, подсчитанных на ладони.

Это была инициатива человека на «А», и Серега немедленно ее одобрил. Решил, что крепленое вино – это прикольно. Есть в этом что-то ностальгическое, из розовой юности – погнилей, побольше и подешевле… Нам, татарам, не ходить по барам, нам – что водка, что пулемет – лишь бы с ног валило… Тоже нечто полузабытое, из расхожих афоризмов жадной на приключения юности.

Да, поздний вечер… Или ранняя ночь? Неважно! Серега пил пиво, потом вино, стараясь не вспоминать Светланку, и это почти удавалось.

Крепленое красное вино все-таки жуткое пойло! Немедленно возникает вопрос – каким термоядерным клопомором его укрепляют? Неужели они всю свою нежную юность травились подобной гадостью? В таком случае понятно, почему они отравлены на всю жизнь вперед…

– А я на осине хочу, – признался его собеседник через минуту. – Вот так вот. Как последний Иуда. А ты женат?

– Был, – ответил Серега. – Старо это. Все на осинах давятся. Как ни осина, так кто-нибудь на ней удавился. Несчастное дерево.

– Судьба у нее такая, – сказал он. – А я три раза был.

– И чего?

– И ничего. Плачу алименты. Пятьдесят процентов. Все бабы – говно.

– Говно. Это точно, – согласился Серега со знанием дела.

– У тебя стакан есть?

Серега зачем-то похлопал себя по карманам и отрицательно покачал головой.

Человек впился желтыми, волчьими зубами в пластмассовую пробку бутылки и сдернул ее с громким чпоком. Вонючее красное вино плеснулось на светлую рубашку и осталось на ней как кровь. Или как похожая на кровь краска…

– Ладно, – сказал он, – не графья. Из горла выпьем.

Серега согласился, что не графья. Что даже и не дворяне. Так себе, рвань подзаборная, шелуха времени, звездная пыль на крыше сортира…

За рвань он обиделся:

– Я, между прочим, на севере вкалывал одно время, в шахте. Денег имел, сколько тебе и не снилось. В Москву летал просто на выходные, пивка попить. Были времена…

– Не в деньгах счастье, – штампованно отозвался Серега.

Это собеседнику понравилось. Очень понравилось. Как откровение.

– Правильно говоришь, Серега! Хорошо говоришь! – немедленно одобрил он. Хороший ты мужик. Люблю таких. Я ведь и сам такой. Чуть что не по мне, кулаком по столу, чемодан под мышку и только меня и видели. Надоело все…

– Надоело, – согласился Серега. – Значит, судьба такая.

– Судьба – говно! – он помрачнел и окончательно растворился в сумерках. – Баб у меня было – не сосчитать. А все одно и тоже… Негритянку бы трахнуть! Ты не трахал, нет?

– Не довелось пока.

– Вот и я – нет, – он совсем опечалился. – Пойду, пожалуй, повешусь…

Серега живо представил себе, как Андрей-Алексей дрыгает ногами на ближайшей осине, а он, оставшись без собеседника, в одиночку тянет на скамейке красное вино из горлышка. Самому впору вешаться от такой перспективы.

Одиночество и тоска по женщине… Почти ад, когда и то и другое вместе…

– Ладно, погоди вешаться, давай допьем. Деньги плачены, не пропадать же, – рассудительно предложил Серега.

– Давай, – охотно согласился Андрей-Алексей. – Сначала допьем, а потом повешусь. Не к спеху все-таки.

Вот это был уже мужской разговор!

– Не к спеху, – подтвердил Серега. – Потом повесишься…

Они пили всю ночь. Андрей-Алексей так и не повесился. Забыл, наверное.

Расстались они как друзья. Больше того, как братья. Как братья по разуму, друзья по несчастью, товарищи по оружию отступающей армии, проигравшей последнее, решающее сражение. Гвардия отступала, но не сдавалась! Фиолетовый гном, которого все-таки заставили повзрослеть, нес разлохмаченное пулями знамя и распевал похабные походные песни…

Проиграли, да! Сразу проиграли, когда родились не подлыми, не жадными и не жестокими…

Что из этого следует? Да ничего! Так мир устроен…

Потом Фиолетовый гном разодрал знамя на портянки, древком разогнал гвардию и начал подмигивать Сереге из-под скамейки. Пытался развеселить, как в детстве. Его собеседник тоже видел Фиолетового гнома. Серега объяснил ему, какой он, и тот увидел. От осознания шумно повалился в кусты и дрыгал оттуда ногами. Но сдаваться, естественно, тоже не собирался. Сначала Серега присвоил ему звание лейтенанта гвардии Фиолетового гнома. Подумал-подумал и произвел в полковники.

Новопроизведенный полковник молодцевато отдал честь и опять полез в куст – блевать на просторе.

Серега скоро пожалел, что повысил его. Лейтенантом он был еще адекватным, а ставши гвардии полковником окончательно загордился. Остервенело возился в кустах и нечленораздельно рычал. Серега подождал, подождал, допил бутылку и побрел домой…