Владислав Дорофеев - Выкидыш Страница 50

Нескончаемая череда дней закончилась. Германия завершается. Сеанс общения завершился. Устал невероятно. Устал от безбожия родителей жены. Я взял Сарру из семьи самонадеянных, несколько суетливых, но и славных людей. Но я, действительно, устал от их безбожия. Как, впрочем, наверное, и они от меня. По иным причинам.

Интересны родители Сарры в смысле материального роста. С каждым годом они живут все лучше и лучше. Бог их хранит и управляет. Стало быть, они призваны совершить важный для людей поступок, исполнить важную задачу. И приземленность их – это все светские суть признаки, не затрагивающие глубинных предназначений человеческих.

Бог к ним милостив. За дочь, или за чей-то, когда-то совершенный в их родах святой поступок. Потому как сами они ежедневно находятся во власти темных сил. Они не управляют душевным состоянием своим. Их души подвержены темным силам, они постоянно падают в ад. И это не от национальности, а от безбожия. Что мне с ними делать?! Мне жалко родителей Сарры. Несчастные люди. Жизнь без Бога ужасна, противоестественна. Человек без Бога – сам себе Бог. Что немыслимо.

Родители Сарры показали мне свои фамильные ценности. Посуда и что-то из вещей. Сохранилась маленькая кружечка кофейная от прабабушки Сарры. Посуда, а соответственно еда, – как основа благополучия и показатель процветания купеческо-мещано-торгашеской страны, из которой вышли предки Сарры. В этой стране были умные и талантливые люди. Но в этой стране нет героев. Это страна материального благополучия – как стремления и цели жизни.

Это совсем не духовная страна. Точнее, это своеобразная духовность, с материальным наполнением. Духовность в этой стране содержалась лишь в незримых связях от поколения к поколению. Эти связи нуждались в многочисленных материальных предметах эпохи и жизни поколений. Это своеобразная материалистическая религия, мистифицирующая быт, семью, клан, наследство. Форма язычества, в котором идолы – вещи быта. Эта страна не имеет имени собственного. Эта страна безлика, как и ее граждане – мещане, как и ее название – мещанство.

Мы все из этой страны, подверженной тлению. Страна эта не имеет границ, национальности и политического устройства, ее граждане живут вне времени и пространства, потому что они остаются здесь навсегда. Они никогда не постигают небес.

Мещане страданием называют материальные, внешние лишения. Конечно, физический, материальный дискомфорт неприятен и гнетущ. Но всё же самые большие страдания в душе. Тяжелы не трудности. Тяжело их ожидание. Именно мещане ускорили в 1917 году приход революции в Россию, и в 1933 году фашизм в Германии. Немцы – мещане.

Германия. Это путь родителей жены. Это – иллюзия, обман, оптический обман. Это – их путь. Этот их путь не для меня. У меня иной путь – свой. Но чтобы встать на этот путь, определить этот путь, постичь этой свой путь, надо превзойти их утопический путь.

К вечеру разболелось сердце. Утром будет противно тянуть в затылке и появится привкус горечи и терпкости во рту.

Ну что же мне с ними делать?!

У родителей жены психология людей гетто. Это удручает.

Родители Сарры, изначально настороженные по отношению ко мне, для которых иудаизм, как религия, – пустой звук, но на уровне привычек, ощущений и реакций, укорененных за тысячелетия, то есть повседневного быта, остаются иудеями, со свернутой пружиной недоверия по отношению к христианству. Что определяет градус наших отношений. Все еще даже усложняется тем, что живут они без Бога в сердце. Бедные. Вины их в том нет. Их вина лишь в том, что они не принимают решения, не делают выбор.

Сны в этом доме полны кошмаров и пошлых видений, даже безобидный разговор издевки и не мотивированного алогичного ерничества. Или шире – в этой стране.

Странно устроен человек. В ответ на обиды мой мозг сразу же начинает продуцировать месть. Значит, я еще плохо устроен. Еще слаб, ничтожен, мал.

Я, конечно, умник. А как же христианская мораль?! Поэтому будь прежде человеком! Если ты благороден, будь благороден и в поражении, и в обидах, и в ненависти. Не кичись силой и своими возможностями. Это столь же мелко, как мелки обиды, мне нанесенные.

Но сердца без Бога – это свободные от всякой защиты сердца. В одно мгновение владельцы таких сердец превращаются в монстров, которые ради корыстных сиюминутных интересов способны без зазрения совести уничтожить, если и не тело, то чью-то душу, унизить человека, убить благородный порыв, даже и не заметив этого насилия. Поскольку небесное благородство таким сердцам не знакомо. Безбожие делает их сердца слепыми. Они не видят, не чувствуют сторонней любви и сторонних страданий, сторонней боли и печали других людей. Такие сердца – это постоянное поле битвы. Людей с такими сердцами можно бы пожалеть, если бы не бесовщина, текущая из их сердец на искренние и свежие ростки жизни.

Печально, что вот как раз таких людей много. Очень много в этой стране. Люди, уходящие в небытие, пытающиеся забрать с собой всё живое, благородное, искреннее, божественное, что рядом с ними. Если не забрать, то уничтожить, попортить.

Оказалось, что самому простому я не могу противостоять – глупости. Как и любая самодостаточность, совершенная глупость имеет склонность распространять свое влияние. Оказалось, что очень тяжело противостоять совершенной глупости, законченной, и даже осмысленной, во всех своих проявлениях. Я прежде думал часто про глупость, что это самоуверенность, наглость, решительность. А это именно глупость, когда человек настолько глуп, что он не может априори даже в мыслях допустить, что кто-то думает и чувствует не так как он. Чтобы он принял мысль о существовании другого мнения, другого человека, ему, этому глупцу, надо сказать об этом, о другом мнении, о другом человеке, о другом чувстве, отличительном от его чувства.

Я не просто романтик. Я недостаточный романтик. Ибо совершенный романтик – жесток при отстаивании своего романтизма, и беспощаден ко всему, что разрушает романтизм, то есть, к глупости, прежде всего. А я поддался глупости.

Глупости эмиграции.

Все же рационализм и благородство не совместимы. Поэтому никогда не верь рационалисту. Точнее, чтобы поверить, определи и сформулируй рациональный путь его поступка и поведения, и реакции, и устремления, и цели. Уже затем принимай собственное решение. Но никогда не рассчитывай на благородство рационалиста. Это чувство не знакомо рационалисту. Ибо благородство – не рационально, значит, рационалистом не востребовано. Мораль же очень проста – никогда не жертвуй для рационалиста ничем, никогда! он не оценит жертвы, он ее использует, решит (совершенно искренне), что имеет дело с очередным недотепой.

Эмиграция – это жертва, которую никто бы не оценил. Я возвращаюсь. Мы возвращаемся. Окончательно.

Сердце не отпускает. Утром будет противно тянуть в затылке и появится привкус горечи и терпкости во рту. Довели они меня до сердечного приступа эти безбожники.

Все же насчет Копелева я не прав. Он более многих сделал для понимания феномена близости Германии и России, которые как две бабы-сестры.

041599. Со вчерашнего вечера в Германии идет снег.

Хорошо бы Германию и все страны западной коалиции, пошедшие войной на Югославию, засыпал многодневный снег, побил град и смыл ливень, чтобы поразило все их урожаи, чтобы на все эти страны обрушилась многонедельная изнурительная засуха, начались бы страшные неизлечимые эпидемии неизвестных болезней, прекратилось деторождение, началось массовое помешательство, которое поразило бы миллионы жителей этих стран.

И, если все это не приведет к остановке войны в Югославии и смене неправедных политических режимов, установившихся в этих странах, и роспуску мерзкой организации – под названием НАТО, пусть да обрушатся тогда на эти страны десять египетских кар.

Да начнется божья кара с многодневного сильного снегопада, который засыплет весь западный мир.

Пускай засыплет Италию, Адриатику и Средиземное море, всё, где коренятся враги православия и сербов, всё, откуда исходит сейчас зло на сербов и православие, засыплет многодневным снегом и залей многонедельным тропическим ливнем. Наказаны да будут враги сербов и православия, все, кто пошел войной неправедной на сербов, египетскими десятью карами.

По вере! О! Господи! воздай по нашей вере врагам православия – западной коалиции, западным странам, обрушившимся войной на восточную церковь и сербов.

Никогда и никому массово я не желал зла. И сейчас не желаю. Но впервые я хочу воздаяния десяткам и сотням миллионам человек, гражданам западных стран, пошедших войной неправедной на сербов, за неправедность, которую привнесли в мир правительства и президенты, ими избранные. Значит, отвечают перед Господом эти сотни миллионов избирателей. Я желаю им той же боли, что они привнесли на сербскую землю.

Помогая мусульманам, точнее, язычникам, которые мнят себя мусульманами, Запад получает в центре Европы мину замедленного действия, с заводом на десятки лет.