Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья Страница 6

Кионе показалось, что она снова слышит предостережения своей бабушки Одины: «Делсен – дитя демонов, у Делсена черная душа. Держись от него подальше, глупышка, держись от него подальше!..»

К Кионе подбежал фокстерьер. Его шерсть была мокрой, и когда он стал отряхиваться возле Кионы, то обрызгал ее. При этом он взволнованно лаял.

– А ну-ка тихо! – воскликнула Киона. – Мне нужно подумать. Не шуми! Лежать!

Она отчаянно пыталась увидеть Делсена мысленным взором, надеясь, что у нее снова начнется одно из тех ужасных видений, которые были связаны с ним и скрытого смысла которых она все никак не могла понять. Уже несколько раз, думая об этом молодом человеке, она мысленно видела его лежащим на земле – раненым и агонизирующим.

«Что это означает? – спросила она сама себя, пряча лицо в ладонях. – Где он? Как его найти? Он сказал мне прошлой зимой, что будет работать летом в Абитиби на лесоповале. Но где именно в Абитиби? Он мог там с кем-нибудь подраться и при этом очень сильно пострадать. Именно это я и видела, но пока с ним все в порядке… Да-да, я знаю, что этого еще не произошло и что это произойдет в будущем. Делсену угрожает какая-то опасность».

Почувствовав себя измученной, она снова легла на песок пляжа, но на этот раз уже на живот. Собака легла рядом с ней. Когда Киона начала тихонько всхлипывать, фокстерьер попытался лизнуть ее лицо.

– Ты добрый, Фокси, – прошептала Киона, – но ты не можешь мне ничем помочь. Ни ты, ни кто-то другой. Ну да ладно, пошли обратно.

«Шато-Фронтенак», тот же вечер

Лора настояла на том, что нужно поужинать на террасе ресторана, чтобы насладиться летней ночью. Сидя между Лоранс и Мари-Нуттой лицом к родителям, расположившимся по обе стороны от их подруги Бадетты, Эрмин с удовольствием отведала вкусные блюда.

Что касается Мадлен, то после их возвращения в отель она удалилась в свою комнату, которую занимала вместе с двумя детьми. Констан при этом едва не засыпал на ходу, а Катери уже давно спала.

После того как были съедены креветки, свежий лосось и лимонное мороженое, пришло время выпить чаю.

– Вы рассчитываете окончательно обосноваться в Квебеке? – спросил Жослин у французской журналистки.

– Мне бы хотелось это сделать, но я не уверена, что поступлю именно так, – тихо ответила та. – Будущее покажет.

Эта красивая женщина в возрасте около пятидесяти лет совсем не изменилась. Она по-прежнему производила впечатление очень ранимого и чувствительного человека. Ее светло-каштановые волосы были собраны в пучок, а во взгляде золотисто-зеленых глаз чувствовалось что-то вроде меланхолии.

– А ваша двоюродная сестра из Шамбора, моя дорогая Бадетта? – поинтересовалась Лора. – Она не переехала?

– Нет, ей очень нравится и там.

– Вам нужно было бы ее навестить и заодно провести несколько дней в нашем новом доме в Робервале, – предложила Лора. – Это прелестное жилище. Мы также поедем в поселок Валь-Жальбер. Хотим побродить там. Маленький рай, который вообще-то принадлежит Шарлотте, служит нам пристанищем в теплое время года. Мы ездим туда на пикники.

– Я сделаю это с удовольствием, Лора, если не буду уж слишком уставшей. У меня много работы с редактированием новостей. Я ведь теперь редактор газеты «Солей».

– Вам, значит, повезло – вы работаете в газете! – улыбнулась Мари-Нутта. – Мне хотелось бы быть репортером, выдающимся репортером. Я покажу вам свою подборку фотографий, когда вы приедете в Роберваль.

Жослин с раздраженным видом поднял глаза к небу. Он считал подобные устремления своих внучек нелепыми и даже неуместными.

– Ну да, ну да, – пробурчал он. – Не говори глупостей, Мари-Нутта. Репортером… А больше никем? Лоранс надеется прокормить себя тем, что возится с карандашами и кисточками, а ты хочешь стать репортером. Эта профессия – не для женщин!

– А какая, дедушка, профессия может считаться, по-твоему, женской? – огрызнулась Мари-Нутта. – А-а, погоди, я знаю: учительница младших классов или санитарка. Ничего другого. Или же еще домохозяйка!

– Не дерзи, Нутта! – возмутилась Эрмин.

– Но, мама, ты сама являешься примером женщины, у которой есть призвание и которая преуспела в жизни! – вмешалась в разговор Лоранс, которая обычно была очень сдержанной.

– Возможно. Однако я частенько жалела о том, что построила карьеру певицы. Пение доставило мне много радости, я это признаю, но какой ценой? Мне приходилось расставаться с вами на долгие месяцы, причем чаще всего именно с вами двумя. От этого я страдала. Каждый подписанный контракт означал новую разлуку.

– Ты предпочла бы сидеть дома, подчиняясь диктату Тошана? – усмехнулась Лора. – Ты сумела разумно совместить работу, творчество и семейную жизнь, моя дорогая.

– К тому же ты великая оперная певица, Эрмин, – певица, которой надлежит петь, надлежит дарить свой талант публике, – сухо заявил Жослин. – А вот рисовать и фотографировать – это уже нечто совсем иное.

Произнеся эти слова, он зевнул. Бадетта с улыбкой уставилась на него, а затем поочередно посмотрела на лица Лоры, Эрмин и ее дочерей-близняшек. Ее взору при этом предстали представительницы трех поколений, и она невольно восхитилась красотой этих особ прекрасного пола с чистым взглядом, изящными чертами лица и блестящими волосами. «Лишь одна Мари-Нутта, как говорят, типичного типа. А Лоранс – копия своей матери. Маленькая Катери, похоже, тоже будет восхитительной, но черноволосой и с матовой кожей».

– О чем вы думаете, Бадетта? – спросила Эрмин.

– Я мысленно говорю себе, что это настоящее счастье – быть знакомой со всеми вами и никогда не разрывать уз дружбы, которые протянулись между нами восемнадцать лет назад.

– Да, это правда, Мукки тогда едва исполнилось шесть месяцев, – добавила певица. – Это было в санатории Лак-Эдуар, после аварии на железной дороге. Ты, папа, был среди пострадавших. О господи, я вспоминаю, как ты выглядел тогда – худой, без бороды и усов, коротко остриженный. Я думала, что ты погиб. Мне даже и в голову не приходило, что тот человек – мой отец.

Жослин с взволнованным видом откашлялся.

– Давайте не будем вспоминать о тягостном прошлом, – сказал он. – Теперь мы все вместе, а война – далеко позади. В жизни так много жестокости! Поэтому мир нужно ценить. Лично я стремлюсь к спокойствию, стремлюсь жить тихой жизнью рядом с Лорой и своими детьми.

Эрмин взяла руку своего отца и сжала ее, тем самым пытаясь его подбодрить. В тот же самый миг, когда она смотрела на накатывающуюся на берег речную волну, перед ее мысленным взором предстала Киона. Она стояла, одетая в полотняные штаны и кофту, и ее рыжевато-золотистая шевелюра казалась сверкающим ореолом. Выражение ее лица было горестным – как будто случилось что-то ужасное. Киона появилась перед мысленным взором Эрмин лишь на несколько секунд, но видела ее Эрмин при этом очень четко – как будто наяву.

– О боже, нет! – встревоженно пробормотала она.

– Что с тобой, мама? – удивилась Лоранс.

– Что случилось, Эрмин, скажи? – воскликнул Жослин.

– Я забыла кое-кому позвонить, – соврала она. – Извините, я скоро вернусь.

– Кому ты хочешь звонить в такое время? – удивилась ее мать.

– Моей сестре Кионе.

Не давая больше никаких объяснений, Эрмин встала и поспешно вошла в просторный вестибюль отеля, где в распоряжении клиентов имелась телефонная кабина из полированного дерева и декорированного стекла. Певицу довольно быстро соединили по телефону с домом семьи Шарден, находящимся в Робервале.

Киона сразу же взяла трубку и неуверенно произнесла: «Это ты, Мин?»

– Да, это Эрмин. У меня нет таких экстраординарных возможностей общения с людьми, какие есть у тебя. Поэтому я использую телефон – замечательное изобретение.

– Да, очень полезное, – вздохнула Киона. – Мне очень жаль, Мин, я это сделала не нарочно.

– Сестричка, ты уже давно не проявляла себя подобным образом. Я испугалась. Тебя что-то тревожит? У тебя был обескураженный вид. А я вообще-то и так сильно разочарована из-за того, что ты не приехала в Квебек. Мне очень хотелось бы, чтобы ты сейчас была здесь.

– Я это сделала не нарочно, – повторила Киона. – Я думала о тебе, о твоем концерте, и…

– И?..

– И увидела тебя сидящей между Лоранс и Нуттой в белом летнем платье. Это видение длилось одну-две секунды, не дольше. Прости меня, Мин, я не хотела тебя беспокоить. Уверяю тебя, здесь у нас все в порядке. Мирей спит, а я только что прогулялась с собачкой Луи по берегу озера.

Эрмин, растерявшись, не знала, что и сказать. Кое-какие события из прошлого позволяли ей усомниться в правдивости утверждений Кионы.

– Я тебе не верю. Твое явление никогда не происходит просто так, случайно. Ты несчастна, и я это чувствую. Если это из-за Делсена, то предупреждаю, что ты совершаешь ошибку и выбрала неправильный путь. Ты заслуживаешь кого-то получше, чем он. Бабушка Одина тебе не раз об этом говорила, да и Тошан тоже.