Екатерина Вильмонт - Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия Страница 6

– На Красноармейскую!

– Сколько?

– Полтинник!

– Шестьдесят!

– Ладно!

Соня села рядом с водителем, хотя мама сто раз ей внушала, что садиться надо сзади, так безопаснее. Однако сейчас ей хотелось только согреться.

– Ну и погодка! – проворчала она.

– У меня печка так шпарит, вмиг согреетесь.

Соня искоса посмотрела на мужчину за рулем. Очки на носу, а больше в темноте и не разглядишь. Голос приятный, интеллигентный. Но вступать в беседу она не собиралась.

– А на Красноармейской в какое место? – поинтересовался водитель.

Соня открыла глаза и назвала номер дома.

– Все там же живешь или к маме в гости едешь? – спросил вдруг он.

Соня непонимающе на него уставилась. Ослышалась она, что ли?

– Не узнаёшь?

– Нет… Ой, господи, Левка! Это ты?

– Я! Ну наконец-то! А я тебя сразу узнал. Ты совсем почти не изменилась.

– Ой, Левка, я так рада… Погоди, остановись на минутку, дай я на тебя погляжу!

– Нет, останавливаться не буду, а то простудишься еще. Изучай пока мой дивный профиль!

Но тут он встал на красный свет и повернулся к ней лицом:

– Сонька, давай поцелуемся! На радостях можно!

Они расцеловались.

– Левушка, сколько ж мы не виделись?

– Лет пятнадцать, наверное?

– Ничего себе! Как ты? Где ты?

– Да все там же.

– В МВТУ?

– Ну да. Только теперь это называется МГТУ. И вот видишь, подрабатываю извозом. Иначе не прожить.

– Понятно. А как вообще? Женат?

– В разводе. А ты?

– Семейное положение – не замужем!

– Не может быть! Почему?

– Желающих не нашлось.

– Ладно врать-то своим ребятам! Слушай, Соня, а как твои девчонки? Тата? Алиса? Вы еще дружите?

– А как же! Вот сейчас как раз от Татки еду.

– Надо же… А ты по-прежнему химичишь?

– Нет, Лева, я теперь совсем в другой области работаю.

– С химией покончила?

– Давно уже.

– И что теперь у нас в предмете?

– Туризм. Работаю в турагентстве.

– И кем?

– Исполнительным директором.

– Мать честная! Ты, значит, госпожа директор? И много у тебя подчиненных?

– Пять человек. Негусто, да? Так что я тот еще директор. Но зато я столько уже повидала… Знаешь, я больше всего на свете люблю ездить.

– Здорово. А я вот ни разу еще за границей не был.

– У тебя что, допуск?

– Какой там допуск! Просто инерция, наверное. Да и денег, честно говоря, нет. Зато дочка живет в Америке, вот так вот… Ты только не подумай, что я жалуюсь! Нет-нет! Просто встретил тебя, и что-то разбередилось… А вообще все не так уж скверно. Слушай, Соня, а давай я твой телефончик запишу… Или он у тебя не изменился, а?

– Нет, не изменился. Но ты… Ты лучше звони мне на работу. Вот тебе моя визитка…

– А что у тебя дома-то? Ты ж не замужем.

– Мама!

– Понял! – засмеялся Лева.

Соня вдруг покраснела. Почему она решила скрыть от мамы Левку? Да просто не хочется лишних разговоров. «Зачем тебе этот босяк?» – непременно скажет мама. А от Левкиного голоса у Сони стало тепло на душе. И не хотелось ни с кем этим теплом делиться.

Когда они подъехали к дому, Соня замялась. Но потом решительно вытащила кошелек.

– Не вздумай! – предупредил Лева.

– Но ты же этим живешь!

– Не волнуйся, я заработаю! И не верещи, я с тебя все равно не возьму!

– Ну как хочешь… Тогда знаешь что? У меня возле работы есть симпатичное кафе. Я приглашаю тебя туда. Поужинаем как-нибудь.

– Нет, я за счет женщин по кабакам не хожу. И не чувствуй себя обязанной, очень тебя прошу. Я тебе непременно позвоню, и мы что-нибудь придумаем. Все.

– Договорились. Спасибо, Левка!

– На здоровье.

Соня чмокнула его в щеку и выскочила из машины.

Едва она взбежала на свой второй этаж, как дверь квартиры распахнулась.

– Ну наконец-то! Сколько можно таскаться!

– Мама!

– Ты посмотри, на кого ты похожа! Пальто все в грязи!

– Подумаешь! Оно же кожаное, отмоется!

– Оно-то отмоется! А вот ты…

– А что – я? Я тоже отмоюсь!

– Не надо все понимать так буквально! Не все можно отмыть в ванной! Опять звонил твой мерзавец!

– Мамочка, тебе не надоело? – добродушно проворчала Соня, стаскивая ботинки.

– Мне не может надоесть называть мерзавца мерзавцем! Не может!

– Хорошо, пусть. Ну и что он сказал?

– Он ничего не говорил, он просто бросил трубку, когда услышал мой голос.

– А может, это не он?

– Он, он! Знаю я его манеру! Он, если тебя нет, звонит регулярно каждый час и швыряет трубку! Но я ему все выложила, что о нем думаю!

– Придется, наверное, купить сотовый телефон.

– Еще не хватало тратить деньги на этого мерзавца! Совсем дура. Ну как там Тата? – без всякого перехода спросила вдруг Берта Яковлевна.

– Жива.

– Господи, ну почему все нынешние мужчины такие мерзавцы?

– А раньше они не были мерзавцами? – улыбнулась Соня.

– Были. Но не все. А теперь все. Твой папа, например, мерзавцем не был. Но он так рано умер… Впрочем, может, поживи он еще, тоже стал бы мерзавцем.

– Мама!

– Что – мама? Что – мама? Просто я знаю жизнь. В отличие от тебя! Кто тебя привез?

– Левак!

– Левак? И ты опять села вперед? Ну разве ты не идиотка? Сколько раз я тебе говорила!

– Мама, это был… Таткин сосед, который подрабатывает извозом. Так что мне нечего было бояться.

– Все равно дура! Ты можешь себе представить, сегодня на Митковой был такой уродливый костюм! У нее в нем плечики такие узюсенькие, фу! Есть хочешь?

– Нет, мама, не хочу! Татка меня накормила.

– Значит, она и сама поела? Это хорошо… А то она в последнее время располнела, наверное, думает, что Илья из-за этого ушел, и теперь, чего доброго, решит морить себя голодом. А сейчас ей нельзя этого делать. Ей нужны силы. Да, еще Алиса звонила. Я сказала, что ты у Татки. Она туда не звонила?

– Нет.

– Хорошая девочка. Молодец, но тоже дура. Хоть и с принципами. Даже еще дурее тебя. Ты по крайней мере с этим мерзавцем иногда спишь, а у нее давно никого нет.

Соня с любовью смотрела на мать.

– Что ты на меня таращишься? Я хоть и стоматолог, но все-таки врач, и знаю, что женщинам, к сожалению, нужны эти мерзавцы… Ладно, я иду спать! Мне завтра рано на работу.

Отделалась малой кровью, подумала Соня. Почему-то от встречи с Левой у нее исправилось настроение. Хотя радоваться, собственно, нечему. Одинокий, безденежный мужик с дочкой в Америке, к тому же он никогда ей не нравился. И вряд ли понравится сейчас. И вовсе не в деньгах дело. Просто он так явно по этому поводу комплексует. Кстати, вполне возможно, он и не позвонит ей. Ну и пусть. А все равно приятно было встретить кого-то из той жизни, студенческой…

Лева Серафимович был старшим братом ее однокурсницы Леночки, удивительно милой и умной, которая в двадцать два года умерла от прозеванного врачами воспаления легких. Левка прибился к их компании, когда они учились на втором курсе химфака МГУ. После смерти Леночки он некоторое время еще по инерции звонил иногда, а потом совсем пропал. И вот эта встреча… Что-то подсказывало Соне, что она будет иметь продолжение. Хотя зачем ей еще один комплексующий из-за потери статуса мужик? Хватит с нее и Славика. Но тем не менее в душе появилась какая-то теплая точка. Пока только точка – это не страшно. И Соня спокойно уснула.

На следующий день она ждала звонка. Но Лева не объявился, а через неделю она уже перестала ждать. Это не было большим разочарованием, нет, просто еще одной крохотной зарубкой на сердце стало больше. Подумаешь, велика важность!

– Алиса Витольдовна, прошу вас, задержитесь немного! – сказал директор телекомпании, когда закончилась очередная планерка.

– Слушаю вас, Юрий Юрьевич.

– Алиса Витольдовна, голубушка, что это с вами? Создается впечатление, что вы буквально не выносите Воронина.

– Не выношу! – кивнула Алиса. – И, собственно, даже не намерена это скрывать.

– Простите меня, это что-то личное?

– Личное? – взвилась Алиса. – Боже меня сохрани! Я просто не могу видеть этого бездельника! Он же только симулирует деятельность! Я не хотела этого говорить, но вы сами спросили… – Алиса нервно сжимала и разжимала пальцы сплетенных рук.

– Да, спросил, потому что мне не хочется дрязг и скандалов. Я, безусловно, знаю, что Валентин Иванович не самый усердный труженик, но… Понимаете, когда иной раз бывает нужно… как говорится, для представительства… он весьма полезен.

– Юрий Юрьевич, в моем департаменте не так много народу, чтобы я могла держать человека с чисто декоративными функциями. Он получает зарплату вдвое большую, чем Люся, а делает в пять раз меньше, чем она, и к тому же еще старается как-то ей напакостить, возложить на нее ответственность за свои промахи и все в таком роде. Знаете, мне очень неприятен этот разговор.

– Признаюсь, мне тоже. И я хочу спросить вас напрямик: вы требуете, чтобы я уволил его?

– Юрий Юрьевич, помилуйте, я ничего не требовала, я молчала.

Юрий Юрьевич рассмеялся: