Анна Лавриненко - Восемь дней до рассвета Страница 6

– А ты, что ли, любил? – спрашиваю я. – Только не надо мне про свою

Катю: не любовь это… не могу я поверить, что ты какую-то куклу можешь любить, у нее же мозгов, как у цыпленка, только и есть, что клевая задница.

Он усмехнулся:

– Может, и не любил, а задница у нее действительно клевая… но я хотя бы могу назвать человека, к которому испытывал какие-то чувства, а ты вот можешь?

– Том Йорк.

– Я серьезно.

– И я.

Мы молчим, а потом я вдруг начинаю говорить, взахлеб, пытаясь успеть рассказать все, пока не передумала:

– А какой смысл мне любить? Посмотри на меня: да, я твоя подруга и ты никогда не скажешь и слова плохого о моей внешности, но я реалистка и вижу, что меня не провожают взглядами, как других. Так вот, скажи, зачем мне любить, если тот, кого я полюблю, все равно никогда меня не полюбит? Душа? Да кому она нужна? Все это только глупые разговоры, которые все равно неправда.

– Я тоже не красавец, – произносит он с совершенно серьезным видом, так что я просто не могу удержаться от хохота.

– Был один, – наконец говорю я, – парень с татуировкой. Я встречала его каждый день около своего дома. Я выходила, а он тут как тут. Он ждал кого-то. Кого, не знаю. Но мне все время казалось, что меня.

Хотя это, конечно, не так. Я ведь проходила мимо него тысячу раз, а он ни разу так и не посмотрел на меня. Ни разу. Каждый день я выходила на улицу с единственной мыслью, что сейчас увижу его. И когда видела, не могла оторвать от него взгляда, смотрела, прямо как завороженная. И все ждала, что вот сейчас, сегодня, он подойдет и заговорит со мной. Так продолжалось несколько недель. А потом он исчез. Наверное, все-таки дождался того, кого ждал. А я еще долго надеялась, что он вернется. Вспоминала его каждый день, строила какие-то безумные планы. Тогда я подумала, что, пожалуй, он тот самый человек, с которым я могла бы провести всю жизнь… Теперь я, конечно, так не думаю. Я ведь совсем его не знала. Вот, например, с тобой – могла бы. Мы с тобой очень похожи. Живем в каком-то выдуманном мире. Ты его придумал для меня, я – для тебя…

Он странно смотрит на меня, допивает мартини и спрашивает:

– А ты никогда не думала, что мы могли бы быть вместе?

– Не знаю, – я смотрю на него и понимаю, что воздух в комнате наэлектризовался, как перед грозой, что сейчас что-то произойдет. Мы сидим рядом и смотрим друг другу в глаза. Наши лица совсем близко, и никто не отводит взгляд, обычно в кино в этом месте начинается поцелуй, а я же вместо поцелуя вскакиваю и говорю:

– Сейчас вернусь…

Он, наверное, думает, что я не хочу с ним целоваться, но ведь и он со мной, понятно, тоже. Иначе не было бы того напряжения в его взгляде. Наверное, он сам боялся, что я первая поцелую его. И поэтому и он, и я знаем, что вернусь я еще не скоро. Я бессмысленно брожу по улицам. Мне холодно и хочется курить, но я не взяла с собой ни кофты, ни сигарет, я ведь сказала, что выхожу ненадолго.

Я вижу бродячего пса, прихрамывающего на одну ногу. И мне становится его жаль. Хочется потрепать его по шерсти, накормить, напоить горячим чаем и спросить:

– Ну, что, песик, что ты еще потерял в этой жизни, кроме хозяев?

И я даже наклоняюсь к нему и спрашиваю, но он, конечно, ничего мне не отвечает…

Я вижу, как в окнах домов горит свет, значит, в такой поздний час в этом городишке не только я не сплю… но это, впрочем, понятно…

Я вижу два дерева, которые оплели друг друга ветвями и склонили друг к другу свои кроны. Хочется спросить их, нравится ли им вот так… но и деревья не могут мне ответить…

Я вижу пьяного человека, прислонившегося к стене дома. Он спит, низко опустив голову, и тяжело дышит. Обычно я терпеть не могу таких людей, но этого почему-то пожалела.

Я вижу маленькую речушку, которая протекает в этом городе, и думаю, что она, очевидно, впадает в более широкую и большую реку… хотелось бы узнать, в какую…

Меня вдруг начинает знобить и бьет мелкая дрожь. Я ищу бездомного пса, но вспомнить дороги туда, где он сидел, не могу. Поэтому возвращаюсь в гостиницу. Свет у нас в номере выключен, и он спит, повернувшись ко мне спиной. То есть он, наверное, хочет сделать вид, что спит, но я уверена почему-то, что он ждет меня. И это действительно так: как только я сажусь на краешек кровати, он поворачивается ко мне и спрашивает:

– Эй, что случилось? Да ты вся дрожишь…

Действительно, я все еще дрожу, только почти не замечаю этого. Он обнимает меня своими теплыми руками, пытаясь успокоить… а я говорю что-то о бездомном псе, деревьях, говорю сбивчиво, но почему-то я уверена, что он понимает меня… Конечно, понимает, он всегда понимал…

Как я заснула, не помню… наверное, прямо так, у него на руках, продолжая бормотать что-то во сне.

VII

С какого-то момента, я точно не знаю, но наша поездка стала превращаться в кошмар. Наверное, это произошло ближе к концу пути.

Когда остается совсем немного и ты уже всем телом чувствуешь это. Мы действуем друг другу на нервы, раздражаемся, ссоримся без причины, кричим друг на друга. Как будто бы семья, прожившая вместе двадцать лет.

Во время наших ссор мы можем подолгу не разговаривать. А иногда я его ненавижу. За что, не знаю. Просто ненавижу и думаю о том, что скоро я его не увижу. И возможно, никогда больше не увижу. И это радует. Хотя должно быть наоборот.

Я веду машину и курю. Вообще в последнее время я не выпускаю сигареты изо рта. Нервничаю очень. И ненавижу его. Одновременно. Он тоже ненавидит меня. Так же, как и я его, – ни за что. Просто так.

Мы, наверное, слишком долго пробыли вместе. Может, мы никогда и не были такими уж друзьями, раз так ссоримся. Я вижу это по выражению его лица, по жестам, по глазам, в конце концов. Слишком хорошо я его знаю. Знаю, что, когда он вот так вот сужает глаза и выпячивает вперед подбородок, он очень сильно злится. На меня. А на кого же еще? Мы ведь вдвоем вот уже сколько времени. Он закрывает глаза, знаю, он не хочет ничего говорить, видеть меня не хочет, поэтому пытается уснуть. Я гоню машину сильнее, слезы наворачиваются на глаза. Думаю об одном: только бы он их не заметил.

Мы въезжаем в какой-то маленький город. Он все еще спит или делает вид. Я плутаю по городу в поисках захудалой гостиницы и останавливаюсь у кинотеатра. Он старенький, но, по-видимому, еще работает. Висит афиша фильма, который сегодня покажут. Я сижу, уставившись перед собой, смотрю не на кинотеатр, а куда-то вдаль, крепко взяв руками руль. Я уже не здесь, не в этой машине, а где-то далеко отсюда, я не могу точно сказать, где, но опредленно там, где мне не надо ненавидеть моего лучшего друга, а может быть, даже там, где этого лучшего друга вообще нет. Никого нет…

– Эй, ты чего? – спрашивает он. А я и не заметила, как он проснулся.

– Сходим в кино? – предлагаю я, продолжая все так же смотреть прямо перед собой.

– Да ради бога.

Мы выходим из машины и заходим в кинотеатр. Сеанс уже начался. На последнем ряду сидят двое подростков и целуются. Больше никого. Я почти не смотрю на экран. Как будто его вообще нет. Не знаю, сколько времени я уже сижу вот так вот, уставившись в пустоту, как вдруг меня возвращает к жизни его прикосновение.

– Мне жаль, – говорит он.

– Мне тоже, – отвечаю я.

– Все не так, как ты думаешь… на самом деле… ты мой самый лучший друг и близкий человек… между нами какая-то пропасть… черт, я не знаю, как это сказать…

– Я понимаю тебя… очень хорошо, – я поворачиваюсь к нему и смотрю прямо в глаза. В темноте кинозала они почти неразличимы, но я чувствую его горячее дыхание и прикосновение теплых рук. Он держит меня за руку. Мы никогда раньше не держались за руки. А тут впервые взялись. И этот жест вдруг стал таким милым и родным, что сердце сжимается от счастья, и я понимаю вдруг, что передо мной сидит самый дорогой человек. Мое второе я. Мы где-то вне вселенной, и все, что у нас есть сейчас, – немного мгновений, которые надо собирать, пока мы вновь не вернулись к реальной жизни.

И тут он целует меня. И я отвечаю на его поцелуй. Мне не противно, совсем наоборот, вдруг кажется, будто ничего лучше в мире не существует. А ведь я смотрела когда-то на него и видела уродливое отражение себя. Целоваться с уродом? Я пробую открыть глаза. Но это никак не меняет моих ощущений. Когда мы отрываемся друг от друга, мы пристально смотрим друг другу в лицо, и видим в них отражение своих собственных. Мы делаем открытие. Каждый сам для себя, но по сути это одно и то же открытие. Нас влечет друг к другу. Мы больше, чем просто друзья. Не знаю, с какого момента это началось, но уж точно не сейчас, не в эту минуту, но и не тогда, когда мы вместе прогуливали школу и слушали рок. Ну и что из того, что он не из тех, в кого влюбляются девушки, ну и что из того, что я не та, в кого влюбляются парни. Увидев нас вместе, люди наверняка скорчили бы презрительную гримасу и сказали за спиной ли, в мыслях ли, или даже прямо в лицо, что мы очень подходим друг другу и, понятно, не найдем ничего лучшего. Но почему мы всю жизнь ищем чего-то лучшего, думая, что то, что есть, не для нас, а для кого-то другого? Мы ведь действительно нашли друг друга. Нам, можно сказать, повезло. Другие могут искать хоть тысячу лет и не найти.