Александр Ольшанский - Евангелие от Ивана Страница 7

Однако готовность столичного электората к осатанению, безо всяких усилий со стороны нечистых, была неожиданна и озадачивала Лукавого — получалось, что миллионы новых слуг Сатана получал как бы на халяву. И выходило, что Лукавый и его присные в глазах всенечистого владыки представали отпетыми бездельниками.

Столичная бесовская рать зорко приглядывалась к первым шагам нового своего предводителя. Никто из нечестивой компашки не мог допустить, что их командира сменили ради уничтожения пусть даже миллиона стволов зеленых насаждений или же для замечания Бабе-Яге: «До каких пор будешь лётать на ступе с метлой? Выпиши на складе фотонную ракету». Они осознавали, что им угрожает неизбежная перестройка, и поэтому анализировали его каждый шаг.

Он часто куда-то исчезал — доходили слухи через ведьм-связисток, что ошивался в генштабе Всеселенского Сатаны, мотался по столицам союзных республик. Готовил какую-то крупную акцию, настолько крупную, что потребовалась координация во вселенском масштабе.

Появилось совершенно секретное новшество. В глухом лесном овраге, однако рядом с Грабьлевским шоссе, появился модуль, который обслуживала исключительно импортная зондеркоманда. Через него в величайшей тайне проходили многие узнаваемые лица — крупные партийные и государственные чиновники, депутаты, так называемая творческая интеллигенция. И даже многие попы — прямо в черной униформе и с крестами на пузе, а кто и в широкополых шляпах или роскошных тюрбанах. Нечисть склонялась к предположению, что там шел процесс суперактивного приобщения их к ценностям цивилизации, но с заокеанским акцентом. Иными словами, столичный бомонд расставался там как со старой одеждой на пункте утильсырья со своими душами и убеждениями. Если, разумеется, таковые обнаруживались. Но все, без исключения, получали стандартное новое мышление с компасом, ориентированным только на Запад, и приводили в наивысшую готовность, погребенные до поры до времени под слоем моральных предрассудков, способности к предательству, продажности, беспринципности, короче говоря, весь набор демонизма по полной программе.

Засекли там нечистые и Аэроплана Леонидовича Около-Бричко — не узнаваем стал рядовой генералиссимус пера. Во-первых, помолодел, таскался по кабакам, в которых тусовалась профессиональная «демократия», и даже успешно приударял за «демократками» и «демократами», принципиально презирающими старую мораль. Известные технические причины у него были устранены, и он превратился в бисексуального полового гиганта. Более того, кикиморы, обслуживающие модуль, смонтировали его, явно из хулиганских побуждений, не как социал-демократа, а сексуал-демократа. Во-вторых, полностью переиначили биографию: теперь он происходил из дворян, родители были репрессированы, да и сам Аэроплан Леонидович, оказывается, весьма преуспел по диссидентской линии — только то и делал, что боролся с коммунизмом и советской властью, совершил несколько ходок в места отдаленные. Вот уж поистине: нет ничего тайного, чтобы не стало явным. И вращался он теперь преимущественно в известных то ли межрегиональных, то ли, в соответствии с его новой сексуальной ориентацией, в межанальных депутатских и иных группах. В том числе, по занудной официальной терминологии, в группах риска.

Нечестивая общественность на его примере окончательно пришла к выводу о назначении модуля близ Грабьлевки: перепрограммирование элиты электората в рыцарей типа без страха и упрека. Без страха — в смысле без угрозы какого-либо наказания за что угодно, поскольку было разрешено все, что не запрещено законом. Любое же запрещение или ограничение объявлялись пережитками проклятого тоталитарного прошлого, тем самым перед боевиками от Лукавого, или точнее, от «демократии», открывались безграничные просторы беспредела и безморалья. Без упрека — в смысле освобождения от угрызений какой-то там совести, которая по примеру третьего рейха также упразднялась.

Наиболее проницательные из бесовских активистов подозревали, что речь идет о реализации совершенно секретного приложения к плану «Барбаросса», поскольку новый Московский Лукавый слыл известным поклонником Гитлера. Это обстоятельство привело их к выводу, что тот ведет крупномасштабную подготовку к претворению в жизнь каких-то заветов фюрера.

Немало чертячьим жрецам доставило хлопот какое-то «Бревно». Оно то и дело как бы торчало из щелей суперсекретного делопроизводства, но что это или кто это — определить было сложно. Вначале думали, что это кодовый синоним супертайной операции «Барбаросса-2». Как только лукавые аналитики сошлись на такой трактовке, из секретной прорехи вывалилось сразу три определения — медный лоб, дубина стоеросовая и стенобитное бревно да еще с подозрениями по пятому пункту. Отыскалась и кликуха — Медный колчедан.

Один из бесовских книжников прилетел на очередной тайный шабаш с книгой Боба Вудворда «Признание шефа разведки» и, тыкая когтем в 284-ую страницу, торжественно зачитал: «Кейси испытывал особую гордость по поводу одного из своих агентов. Когда небольшое число наиболее высокопоставленных должностных лиц, получавших информацию по узкой рассылке, носившей название «Бигот», узнавали о положении этого агента, это производило на них сильное впечатление». По мнению книжника получалось три Б — «Барбаросса-2», «Бревно» и «Бигот».

На что Кощей Бессмертный ухмыльнулся и произнес хрипло:

— Да вы в своем уме: «Бревно», алкаш и самодур — и агент ЦРУ?! Нет, черти полосатые, тут надо искать четвертую б…. И самую главную!

Вскоре удалось ухватиться еще за одну ниточку. Это было сообщение о том, что когда «Бревно» крестили, то пьяненький поп макнул младенца в купель без надлежащего прилежания. Короче говоря, уронил, и младенец пошел на дно, захлебываясь водой и криком. Но прицерковный черт сумел спасти будущий кадр. Глухо поговаривали, что этим чертом был сам 666-й-Бес-2. Потом проявилась еще одна история: ехало «Бревно» на поезде, вагоны полетели под откос, а на нем — ни царапины. Сработала дьявольская служба путей сообщения. Нечестивцы грешили было на Жорку Мордаря: тот тоже попадал в аварию, правда, автомобильную — в Крыму сваливалась машина в кювет. Все пострадали, вестимо, но не юный Мордарь, который вышиб головой лобовое стекло… Причиной подозрений насчет Мордаря был его вид сзади: как у гранитного Маркса, который торчит в районе Большого театра, голова прямо из спины. При этом к темечку голова сужалась, должно быть, свидетельствуя о недюжинном остроумии, но все равно вид сзади вызывал желание сравнить Мордаря с колуном. С колуном, но не с бревном же!

Вскоре достоянием лукавой общественности стал еще один факт: «Бревно», будучи на практике, спикировало вместе с тачкой со строительных лесов вниз головой с высоты четвертого этажа. И что же? Тачка вдребезги, не подлежала даже восстановлению, а «Бревно» назначили первым секретарем обкома. Нехорошие домыслы насчет еврейского происхождения тут же отпали, поскольку персеками потомка тех, кто загорал сорок лет в пустыне, не ставили. Но зато такие домыслы в геометрической прогрессии усилились в отношении его окружения.

После этого нечестивой общественности угадать, кто проходил у Московского Лукавого под кликухой «Бревно», не составляло абсолютно никакого труда. Ох, как же они зубоскалили, когда ихний стройбат приступил к строительству для клиента в заброшенном руднике пункта управления его так называемыми непредсказуемостями! Из норы, практически из ада, шел сигнал, а клиенту казалось, что им кто-то руководит сверху и куда-то ведет… Когда же он, прилетев в иностранный аэропорт, под камерами телевидения обильно обмочил колеса самолету, а потом, как ни в чем, ни бывало, протянул руку встречающим, в том числе и дамам, то даже Баба-Яга возмутилась: «Да у него вшего одна ижвилина да и та вертикальная, ниже пояшницы!..»

И вдруг 666-Бес-2 в жаркий июльский полдень объявил большой шабаш. Зашуршала жесткими перьями, застучала костями, загремела скелетами нечестивая братия, слетаясь на крышу ресторана «Седьмое небо». К тому времени тут добавилось всевозможных балок — дела у хозяев телеиглы шли, судя по обилию тут нового железа, в гору. Асраил, бедняга, теперь вынужден был петлять среди него, но свой путь держал твердо и непоколебимо.

Главный Московский Лукавый прибыл на шабаш все равно как новый русский — смокинг с бабочкой, вокруг дюжина импортных охранников и советников. Среди них выделялась пара морских дьяволов с чемоданчиком, прикованным к лапе одного из них. «Неужто ядерный?!» — всполошилась бюрократия в чешуе, шерсти и перьях. Никакого ядерного чемоданчика раньше не положено было! Да и не собирали их средь бела дня да еще в июле — чешуя да панцири раскаляются так, что спасу никакого нет. И амбре по случаю жары на крыше соответствующее — самим тошно…