Исмаил Шихлы - Антология современной азербайджанской литературы. Проза Страница 75

…На одном из этих кривых переходов Тесей, наконец, ясно услышал не только рык, но и ощутил зловонное дыхание Минотавра.

Минотавр имел наводящий на всю Элладу ужас облик. Огромная, бычья голова, казалось, придавливала человечье тело. Тесей, собрав все свои силы, прежде всего схватил за оба рога это страшное существо. Голова чудовища смешно откинулась в сторону, из орбит выкатились глаза, из хрипящей пасти Минотавра вытекла слюна, напоминающая клейкую массу. Зверь не понимал того, что происходит. Немыслимая решимость Тесея мгновенно решила судьбу схватки. Один удар меча, и бычья голова Минотавра скатилась к ногам Тесея. Повергнутый зверь лежал на земле, жалостливо скаля белые клыки. Тесей сунул голову Минотавра в мешок, выпрямился, громко воскликнув: «Слава богам!», закинул мешок за спину и, теперь уже собирая в клубок нить Ариадны, направился к выходу из лабиринта…

…Нармин никак не могла освободиться от видений, понемногу эти знакомые и полузнакомые картины стали складываться в ее глазах в целое. Эта небольшая комната совсем не кажется ей чужой. Она живет здесь. Мужчина, что лежит рядом, ее муж. Это, конечно же, Самир. Только сейчас Нармин начинает сознавать, в чем истинная причина чувства близости, которое она испытывает к Самиру. Он говорит ей:

— Жарко, никак не усну. О господи, что за духота…

Нармин, лежа к нему спиной, молчит. Она обижена на Самира.

— Что с тобой?.. Снова обиделась?!

Нармин не откликается. Самир знает, почему она так себя ведет. Пытается приобнять лежащую спиной к нему жену. Она выскальзывает из его рук. Самир снова что-то нашептывает ей, пытается расположить к себе. По правде, обида Нармин надуманна, пройдет совсем немного времени, и от нее не останется следа…

…Сидящей неподвижно на диване, закрывшей глаза, теребящей в руках жакет Салиме кажется, что на зеленом жакете, как на экране появляется Керим, что-то раздраженно выговаривает ей, но смысла слов разобрать она не может.

— Хорошо, хорошо, будь по-твоему. — Наконец Салима понимает смысл сказанного. Но, поняв, тут же забывает. В этот миг на «экран» жакета выплывает юноша в зеленой рубашке, сидящий в чайхане за ноутбуком. На его лице плутоватая улыбка…

…Судно стремительно удалялось от этого проклятого островка. После подобного расставания Тесею все было не в радость. Он начисто забыл об одержанной победе. Был словно в дурмане после расставания с прекрасной Ариадной, которую полюбил всей душой. Тесей ощущал себя словно в преисподней, в царстве Аида. Его, погруженного в глубокие раздумья, ничто не занимало, он никак не мог выбраться из этого состояния. Тесей даже забыл, что, отправляясь в путь, дал отцу слово: если вернется с победой, то поднимет на мачте не черный, а белый парус и тем самым осчастливит отца. В противном случае отец покончит с собой.

Увы! Ни о чем ином он думать не мог. Все мысли Тесея были рядом с прекрасной Ариадной, которую он оставил обреченной на гибель на том небольшом островке. Тесей забыл и слово данное отцу.

…Мучительно, с нетерпением ожидавший возвращения сына Эгей каждый день поднимался на вершину обрывистой скалы, ища глазами белеющий вдали парус. Вот со стороны острова Крит появляется какое-то черное пятно. Сомнений нет, это судно Тесея. Судно стремительно приближается. Приглядевшись, можно уже разглядеть корпус, мачту, весла, разрезающие воду. Уже издали узнав судно сына, царь Эгей замечает, что на мачте поднят не белый, а черный парус. «Тесей погиб. Тесея больше нет. Нет смысла дальше жить», — исходит в плаче царь Эгей.

Считая, что после гибели сына жизнь бессмысленна, Эгей бросается со скалы в море. Волны моря, взяв его в свои объятия, осторожно подталкивая, несут его в царство Аида. Забывчивость Тесея дала название этому безымянному морю. С того самого дня безымянное море носит имя Эгея — отца Тесея.

Наконец Алия и Бахрам все же смогли прийти к взаимному согласию. Выдвинутый план был ужасен. Ничего более страшного придумать было нельзя. Но этот план должен претвориться в жизнь. В своих новых, иных жизнях они обязаны познакомиться. Для этого нужно, чтобы произошло чрезвычайное происшествие. Это происшествие и обеспечит их встречу. Затем должно быть произнесено какое-то кодовое слово. С помощью этого кодового слова они заново узнают друг друга. Кодовое слово важно. Ибо одна встреча совсем еще ничего не значит. Чтобы и в новой жизни быть вместе, снова слиться в объятиях, прижаться друг к другу губами, оказывается, необходимы два условия: какое-то исключительное происшествие и кодовое слово.

Как и все живые существа, верящие в реинкарнацию, в жизнь после смерти, они даже не допускали мысли, что могут соединить свои судьбы с кем-то другим. Решительно верили, хотя и без серьезных на то оснований, что их новое рождение обязательно произойдет на этом же свете, даже в этом самом городе. Дальше — все «просто» — эти два условия, всего два… Уже долгое время различные предложения Алии разбивались о железную логику Бахрама. Алия говорила:

— Может, даже весьма вероятно, что мы с тобой родимся заново в своих собственных квартирах. Может быть, или…

— Может быть. Больше того, я думаю, что так и должно произойти.

Бахрам согласился с вероятностью подобного.

— Из-за того, что школа расположена близко к нашим домам, нас обязательно определят в одну и ту же школу. Верно?

— Да, верно.

— Верно… В это время нам остается лишь придумать и сказать друг другу какое-то слово. Кодовое слово… Что? Это тебе не понравилось?!

— Очень понравилось. Немного напоминает индийские фильмы. Но ведь есть нечто иное. Необходимо учесть, что мы не будем знать друг друга, как в таком случае определить, что это кодовое слово произнесла именно ты? Или же произнес его я? Постарайся вникнуть: тогда мы не будем зна-а-ать друг друга. Будем просто учащимися одной и той же школы, иногда сталкиваться в коридорах, сидеть на общих собраниях в актовом зале, два равнодушных друг к другу человека. Не будем знать, что в нашей прежней, предшествующей жизни мы любили друг друга, даже были женаты… — По губам Бахрама заскользила улыбка. — Столь сильно любили, что представь, в какие кошмарные ситуации сейчас мы себя вовлекаем.

Обида началась именно после этих слов.

— Если бы ты… на самом деле любил, то не говорил подобное. Видишь, как легко ты переводишь все в шутку?!

— …?!

Бахрам в связи с этим еще не выдвинул никакого предложения. Бахрам молчал. Безнадежно ожидая от него реального решения, Алия день ото дня увядала, словно цветок, понемногу теряя на глазах бодрость, свежесть, привлекательность. Она и сама в какой-то степени сознавала, что проблема трудна, очень сложна. Требует исключительно глубокого и ответственного подхода. Можно даже сказать, нерешаемая проблема.

Но как бы там ни было, вулкан страсти, что прежде пылал, теперь, пройдя точку пика, понемногу угасал, момент начинал терять свою внутреннюю напряженность. Вулкан угасал, а Алия молчала, больше того, наступило время, когда они долго не возвращались к этой теме. И общаться стали реже, только по необходимости, как бы делая одолжение.

Подобное положение было особенно невыносимо для Бахрама. Бахрам втайне от Алии день и ночь думал об этих мыслях, мечась подобно ночной бабочке вокруг огня. Это состояние не могло продолжаться бесконечно. Так и случилось. Наконец, однажды Бахрам, поспешно и несколько возбужденный, вернулся из редакции домой и сказал Алие, что хлопотала на кухне:

— Я, кажется, понял, как надо решить этот вопрос.

Из-за того что у них давно не было разговоров на эту тему, Алия поначалу не вполне поняла то, что сказал Бахрам. Прошел всего один миг, и ее сознание просветлело, стремительно забилось сердце.

…Прекрасная Ариадна, не ведая ни о чем, безмятежно спала под кроной ветвистого дерева, на небольшом островке, к которому они недавно пристали, с его живописными ручьями, густым и прохладным лесом. Рядом с ней лежал, тоже уйдя в сладкий сон, Тесей. Внезапно Тесей, будто от какого-то внутреннего толчка, проснулся. Захлопал глазами, растерянно оглянулся по сторонам. Затем, что-то про себя решив, внезапно вскочил, покинул Ариадну и, подобно людям, подпавшим под действие Гипноса, слегка покачиваясь, вернулся на судно. Не повышая голоса, приказал морякам спешно поднять парус. Двенадцать гребцов налегли на весла, судно стало стремительно удаляться от этого маленького островка. Весла мягко касались шаловливых волн, и морякам казалось, что рядом с судном плывет и тихо плачет неведомая им юная девушка. Звуки струек воды, стекающих с концов весел, были ее плачем, а сами капли — слезами.

Не ведающая ни о чем Ариадна все еще пребывала в глубоком сне…

Торопясь выйти в море, Тесей даже не приказал поменять парус на мачте, не сдержал слова, данного отцу. Забыл о белом парусе, который должен был поднять на мачте. Судно Тесея с развевающимся черным парусом направилось к берегам Эллады.