Ежи Косински - Садовник Страница 8

Внезапно пришел продюсер и сделал Шансу знак следовать за ним. Они прошли через дверь, занавешенную плотными шторами. Шанс услышал, как ведущий произнес его имя. Продюсер тут же отскочил в сторону, и яркий луч света упал на Шанса. Он увидел перед собой сидящих зрителей, но не смог рассмотреть отдельных лиц. В телевизоре лица зрителей в зале всегда были видны. Три большие камеры стояли на маленькой квадратной сцене; справа, за обитым кожей столиком, сидел ведущий. Он улыбнулся Шансу, розовея от важности момента, и представил его; зрители зааплодировали. Подражая людям, которых он видел в телевизоре. Шанс пододвинул к столику свободное кресло и сел. Операторы с камерами неслышно кружили вокруг столика. Ведущий наклонился к Шансу.

Завороженный пристальным вниманием камер и едва различимых зрителей. Шанс решил: будь что будет. В голове его было пусто, он был весь напряжен и в то же время безразличен к происходящему. Камеры втягивали в себя изображение его тела, фиксировали каждое его движение и бесшумно рассылали сигнал по миллионам телеприемников, рассеянных по всему миру — по комнатам, салонам автомобилей и самолетов, каютам кораблей и номерам отелей. На Шанса смотрело сейчас больше людей, чем он встречал за всю свою жизнь, — людей, которые не были с ним даже знакомы. Люди, которые видели изображение Шанса на экране, не знали о нем ничего; откуда они могли знать, если он с ними никогда не встречался? В телевизоре отражалась только поверхность, камеры снимали изображение с владельца, как кожуру, а затем оно падало в бездну глаз телезрителя и безвозвратно исчезало. Объективы камер уставились на Шанса, как свиные рыла, равнодушно превращая его в картинку, доступную миллионам. Эти миллионы никогда не узнают, что Шанс — живой и настоящий, потому что телевизор не передает его мыслей. А он сам никогда не увидит своих зрителей и не узнает, о чем они думают, — они навсегда останутся для него только мыслью в голове.

До Шанса донеслись слова ведущего:

— Все мы, собравшиеся в студии, счастливы, что вы откликнулись на наше приглашение, мистер Сэдовник. Я уверен, не менее сорока миллионов американцев находятся сейчас у телеэкранов. Мы благодарим вас за то, что вы согласились заменить вице-президента, которому неотложные дела помешали, к сожалению, принять участие в нашей сегодняшней передаче. — Ведущий сделал паузу; в студии стояла абсолютная тишина.

Он сказал:

— Я буду с вами говорить напрямик, мистер Сэдовник. Вы согласны со взглядом нашего президента на положение дел в экономике?

— Каким взглядом? — переспросил Шанс.

Ведущий понимающе улыбнулся.

— С тем взглядом, который президент изложил сегодня во второй половине дня в своей речи на годовом собрании американского Финансового института. Перед выступлением он консультировался в числе прочих своих советников также и с вами…

— Правда?..- переспросил Шанс.

— Я имел в виду… — ведущий запнулся и посмотрел на свои заметки. — Вот, например… президент сравнил экономику страны с садом и сказал, что после долгой зимней спячки естественным образом наступит период весеннего роста…

— Никто не знает сада лучше меня, — уверенно сказал Шанс. — Я проработал в нем всю жизнь. Это хороший сад, здоровый сад — в нем растут здоровые деревья, и здоровые кустарники, и здоровые цветы, и они всегда будут такими, если не забывать их вовремя подстригать и поливать. За садом нужно постоянно ухаживать. Я согласен с президентом: все вырастет в свой срок. И в саду хватит места и для новых деревьев, и для новых цветов.

Половина зрителей начала аплодировать, другая половина — свистеть и улюлюкать. Бросив взгляд на стоявший рядом монитор, Шанс впервые увидел свое лицо, заполнившее весь экран. Затем камера показала несколько лиц в зале: одни были, казалось, довольны тем, что услышали, другие возмущались. Лицо ведущего вновь появилось на экране, и Шанс, оторвавшись от монитора, повернулся к своему собеседнику.

— Мистер Сэдовник, — сказал ведущий, — это золотые слова, и они взбодрят всех тех, кто не любит ныть и сетовать на жизнь, всех тех, кто не получает удовольствия от мрачных пророчеств. Я понял вас, мистер Сэдовник, так: замедление роста производства, — кризис рынка ценных бумаг и рост безработицы, по вашему мнению, всего лишь одна из фаз или, пользуясь вашими же словами, времен года в саду нашей экономики?

— В саду деревья растут… но они должны терять свои листья, чтобы появлялись новые зеленые и крепкие почки. Иногда дерево умирает, но от его корней пробиваются молодые побеги. Сад нуждается в тщательном уходе. Если вы любите свой сад, вы не будете стоять сложа руки и смотреть. Вы возьметесь за работу, и тогда с приходом весны сад расцветет.

Последние слова Шанса потонули в восхищенном реве зрителей. За спиной оркестранты стучали по своим инструментам, кое-где раздавались крики "Браво!". Шанс повернулся к монитору и увидел собственное лицо с глазами, скошенными в сторону. Ведущий поднял руку, чтобы успокоить зрителей, но аплодисменты продолжались, и только изредка кто-то свистел и улюлюкал. Тогда ведущий встал и отвел Шанса на авансцену, где торжественно заключил в объятия. В этот момент аплодисменты переросли в овацию. Шанс стоял, не зная, что делать дальше. Когда шум немного утих, ведущий взял Шанса за руку и сказал:

— Спасибо, спасибо, мистер Сэдовник. Именно в таком свежем взгляде, как ваш, нуждается наша страна. Будем надеяться, что ваша энергия приблизит наступление экономической весны. Еще раз благодарю вас от имени всех зрителей! Мистер Сэдовник — финансист, советник президента и новое лицо в политике!

С этими словами он проводил Шанса за кулисы. Там его ждал продюсер, который схватил Шанса за руку и воскликнул:

— Вы выглядели потрясающе, сэр, просто потрясающе! Я почти три года продюсирую это шоу и не помню ничего подобного! Скажу вам по секрету — босс в восторге! Потрясающе, просто потрясающе!

Продюсер провел Шанса за сцену. По дороге некоторые телевизионщики радостно приветствовали его, тогда как другие демонстративно отворачивались.

Пообедав с женой и детьми, Томас Франклин удалился в кабинет. Времени в офисе ему не хватало, чтобы справиться со всеми делами, особенно теперь, когда его помощница Хэйс была в отпуске.

Он работал, пока хватило сил, а затем отправился в спальню. Жена уже была в постели; она смотрела телевизор. Там шла передача, посвященная сегодняшней речи президента. Готовясь ко сну, Франклин изредка посматривал на экран. За последние два года стоимость принадлежавших ему акций упала на треть, все сбережения обратились в ничто, а недавно сократились и его дивиденды в фирме, где он работал. Речь президента не произвела на него особого впечатления, и сейчас он надеялся, что, может, хотя бы этот парень, который вместо вице-президента, — как его, ах да, Сэдовник — развеет его мрачные предчувствия. Он кое-как стянул брюки и бросил их на пол, вместо того чтобы поместить в автоматическую гладилку для брюк, подаренную женой. Сев на край кровати, он приготовился смотреть "Сегодня вечером" — передача только-только началась.

Ведущий представил Шэнси Сэдовника, и тот появился на экране. Картинка была четкой и цвета яркими, но еще до того, как лицо гостя полностью материализовалось на экране, Томас Франклин почувствовал, что этого человека он уже где-то видел. Может, по телевизору, в каком-нибудь из подобных интервью, когда камеры показывают интервьюируемого со всех сторон, так что тот прочно впечатывается в память зрителя? А может, он встречал Сэдовника лично? Так или иначе, этот парень был знаком Франклину, особенно его необычная одежда.

Он начал рыться в памяти и из-за этого прослушал, что, собственно, говорил человек на экране. Зал внезапно взорвался аплодисментами, и Франклин вышел из оцепенения.

— Что он сказал, дорогуша? — спросил Франклин у жены.

— И ты не слышал! — воскликнула та. — Он сказал, что с экономикой все в порядке! Просто экономика — это вроде как сад: что-то растет, что-то вянет. Мистер Сэдовник считает, что скоро все наладится.

Миссис Франклин окинула мужа взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Я же говорила тебе, что мы зря отказались выплачивать взносы за домик в Вермонте. И от круиза тоже зря отказались. Всё из-за тебя — вечно ты впадаешь в панику! Ха! Что я тебе говорила — это просто заморозки в саду и ничего больше!

Франклин снова уставился в телевизор. Черт побери, где же ему попадался раньше этот тип?

— Сэдовник — незаурядная личность, — рассуждала вслух жена. Мужественный, хорошо воспитанный, с красивым голосом — что-то среднее между Тедом Кеннеди и Кэри Грантом. Он не такой, как все эти идеалисты с мозгами набекрень или жуткие технократы, у которых вместо сердца компьютер от "Ай-би-эм".