Макар Троичанин - Вот мы и встретились Страница 8

          - Маша, да ты не отвлекайся на неё, - нетерпеливо попросила любознательная толстушка, - пусть со зла гнусавит. И что, весь-весь зарос? Начисто?

          - Почти, - подтвердила удачливая хозяйка. – Лоб и голову закрывает пышнейшая белобрысая шевелюра, спускаясь крупными завитками до самых плечищ…

          - Умопомрачительно! – восхитилась Анна, привычная к столичным недомужикам с проплешинами. – Как у шоу-попов, да?

          - Половину щёк и уши закрывают роскошные бакенбарды, побольше, чем у городничего в «Ревизоре», подбородок спрятан в бороде, курчавящейся на концах, а губы не видны под запорожскими усищами…

          - Как же целоваться-то? – встряла сексуальная Верка, мерно жующая рыбу без хлеба. – Небось, волосьев полный рот набрала? – спросила, нагло и безразлично поглядывая на заливающуюся рассказчицу.

          - Верка! – пригрозила та. – Доиграешься, мать твою так!

          А заноза, не торопясь дососав хребет, переключилась на другую жертву:

          - Анка, закрой хлебало, а то от вожделения уже нереститься начала, - обратила злое внимание на выпавшие из приоткрытого рта сомлевшей толстушки, ясно представившей затянутый поцелуй в усищи, две икринки. Самка с недоумением посмотрела на неё до предела расширенными глазами, машинально подобрала икринки и равнодушно сунула в пасть.

          - У него и грудь вся в шерсти, - приврала зачем-то Мария Сергеевна, а неугомонная Верка тут как тут:

          - А ниже?

          - Заткнись! – закричала вялая Анюта, но злюка и не думала затыкаться.

          - Ты не очень-то расписывай, - озабоченно обратилась к Маше, - а то доведёшь девушку до оргазма.

          А девушка с негодованием отмахнулась от неё и опять:

          - Маш, а Маш, а глаза-то у него какие? Голубые, наверное?

          Мария Сергеевна улыбнулась и примирительно разлила всем остатки солнечного зелья.

          - Глаза? – повторила задумчиво. – Да как тебе сказать? Вроде и голубые, да не совсем. Может быть, и серые, но с голубизной, только очень-очень чистые, почти прозрачные, и такие, что когда смотрит на тебя, то кажется, что всю втягивает.

          Анна опять раззявила рот.

          И тут не вовремя запел мобильник, лежащий на подоконнике. Мария Сергеевна как-то уж очень быстро и нервно, словно ждала звонка, схватила телефон.

          - Да! – отозвалась. Там с внятным придыханием спросили:

          - Вы? – и она, не раздумывая, сухим чиновничьим голосом ответила:

          - Перезвоните через… два часа, - и отключилась, так же нервно положив мобильник на старое место. Ей очень не хотелось, чтобы разговор услышали сороки и разнесли по театру, изрядно разбавив сплетней. И ещё очень не хотелось, чтобы таинственный экзотический незнакомец превратился в обычного тайно смывшегося знакомца.

          - Он? – выдохнула Аня.

          - Да нет, - отвела глаза в сторону Мария Сергеевна. – Так… - и наскоро придумала: - Учительница одна… всё просит организовать театральный кружок, - врала, непроизвольно скатывая кусочек хлеба в упругий шарик. Внимательно следившая за ней Верка не сомневалась, что звонил он. – «Было у них, всё было с этим неандертальцем», - убеждённо подумала она. – «Купилась недотрога!» - Да что мы всё о нём да о нём! – вспыхнула, покраснев от лжи, недотрога. – Был и сплыл! Что у нас своих, более интересных проблем нету? Кстати, - овладев собой, посмотрела невинными глазами на гостей, - как вам новая пьеса?

          Верка поморщилась:

          - Пошлятина на мещанском киселе!

          - Значит, опять провалимся? – Анюта утёрла тыльной стороной ладони замаслившиеся губы. – Я и так задолжала за комнату.

          - С Ё-Лизой в главной роли точно завалимся, - присоединилась к неутешительному выводу и Верка. Все трое замолчали, заранее переживая очередной крах.

          - Как бы нам её сковырнуть? – высказала Мария Сергеевна тайную мечту не только троих, но и большинства актёров труппы, ставшей заложником неуёмной плотской страсти режиссёра.

          - Не удастся, - отвергла приятную мечту рассудительная и практичная Верка. – Ковырять придётся и Аркашу – они срослись насмерть!

          Аркаша, или Аркадий Михайлович, был главным режиссёром театра, а Ё-Лизой звали за глаза пассию режиссёра, в рождении названную Елизаветой и переназванную по-театральному – Элизабет. Анка горестно подперла пухлой ладонью выпуклую щеку с ямочкой.

          - Аркадия Михайловича жалко, - протянула задумчиво. – Он – дядька хороший.

          - Хороший! – презрительно фыркнула злюка. – От таких хороших и добреньких больше всего и страдают порядочные люди. Он для себя хороший, а тебе глаза и уши елеем мажет. – Помолчав и сжигая злобу, добавила, однако, объективно: - Хотя, режиссёр-то он, конечно, толковый. Но нам-то от этого не легче! – И опять замолчала, уткнувшись в тупик.

          - Хорошо бы Ё-Лиза забеременела, - подбросила новую мечту находчивая Мария Сергеевна, - глядишь, через полгодика и сама сковырнулась бы.

          - Не выйдет, - отмела Верка и эту мечту. – Думаю, она держит Аркашу в чёрном теле, и сама бережётся пуще египетской жрицы – смерть как боится потерять место примы. Бездарь бездарью, а мыслит себя в числе лучших драм-актрис нашего времени, а все неудачи сваливает на серую труппу и неблагодарного зрителя. – Смачно хлопнула себя по лбу, - Есть! Осенило! – и захохотала, закинув голову. – Для Аньки работёнка.

          - Ага! Как что сомнительное, с душком, так сразу и для Аньки, - обидчиво произнесла толстушка, навострив, однако, маленькие чувствительные ушки.

          - Не боись, - успокоила тощая подруга, - как раз по твоим эпизодическим ролям – будет для тебя тренировка, - и, враз посерьёзнев, поделилась осенившей мыслью: - Он-то ведь парень из горячего племени, наверняка еле сдерживается, а мы его ещё больше разгорячим, поможем прорвать секс-блокаду, пусть вставит ей это самое куда надо, когда она не успеет обезопаситься. Раз! Ё-Лиза – на сносях! – и снова задорно засмеялась.

          Мария Сергеевна, поморщившись, не поддержала её энтузиазма.

          - Как-то… не очень… - протянула раздумчиво, осмысливая иезуитскую идею, - не очень хорошо.

          Инициаторша флангового сковыривания труппной богини помрачнела.

          - Ещё как хорошо! – уверила всех и себя. – И ему будет хорошо, и ей не хуже, когда станет матерью и отвлечётся от эфемерных артистических страстей, а нам и подавно без неё будет хорошо.

          - А если не родит? – засомневалась Мария в целесообразности затяжной и неопределённой перспективы всеобщего благоденствия.

          - …то, вдоволь насладившись её оберегаемыми телесами, Аркаша и сам, опомнившись, вылезет из-под колпака, и тогда надменная жрица будет свергнута свыше. – Разгорячённая собственной идеей, Верка засунула в хищную пасть сразу половину последнего бутерброда, быстро прожевала, проглотила и деловито распорядилась деталями: - У Анюты есть знакомая аптекарша… - и непосредственно Анне: - Возьмёшь что-нибудь поэффективнее, натолкаешь в свои худдоги, а уж подсунуть ему их ничего не стоит – он сам к тебе липнет, когда ты их жрёшь не в меру. Видно, Элизабет не очень-то балует мужика вкусной и вредной пищей. Сделаешь?

          Секс-киллерша недолго раздумывала:

          - А что! Запросто! – и засмеялась звонким серебристым смехом паиньки-девочки. – Чего не сделаешь ради процветания родного искусства!

          - Вот и молоток! – похвалила Верка и, не дав заговорщицам опомниться, быстро пробормотала: - Кто за? Кто против? Кто воздержался? Принято единогласно! Замётано! Обмыть бы классную задумку. – Взяла пустую бутылку, заглянула в горлышко на пустое донышко и с сожалением поставила на стол. – Да… – выдохнула, словно после тяжкого труда. – Нечем!

          Обессиленные криминальной думой богемные интеллектуалки замолчали, не глядя друг на друга, и вовсе не потому, что устыдились затеянного.

          - Я вот ещё что подумала, - прервала затянувшееся молчание щепетильная хозяйка, - нельзя ли нам дополнительно натравить на приму Валерьянчика?

          - Точно! – обрадовалась новой идее неуёмная Верка. – Нажужжать ему мимоходом, что Элизабет млеет от него, и стоит ему показать, что и он неравнодушен к её прелестям и, главное, к талантищу, как она падёт в его объятия. Он, идиот, поверит: бог красивых особей мужского пола, впрочем, и нашего тоже, обделяет умишком, посчитав, очевидно, что при их смазливости ум им ни к чему. – Верка коротко и задорно хохотнула. – И Аркаше надо осторожненько намекнуть, что у него растут рога.

          - А ты знаешь, мне кажется, что Ё-Лиза и на самом деле положила глаз на Валерку. Иначе, зачем бы ей в каждом спектакле делать его своим сценическим любовником? Видно – приятно. – Мария Сергеевна и сама удивилась неожиданной догадке. – Так пусть же он станет им в натуре! – и тоже злорадно засмеялась.