Н. Ильина - Японская мифология. Энциклопедия Страница 12

Однажды во дворе дворца поднялась невиданная суматоха. Через открытые ворота вошли несколько человек, несущих знамя, на котором шелком был вышит дракон на желтом фоне.

Каматари сообразил, что это посланники китайского Двора с посланием от императора Косо. Император прослышал о необычайной красоте и очаровании Кохаку и решил жениться на ней. Следуя обычаям Востока, предложение сопровождалось обещанием, что, когда Кохаку станет невестой императора, тот позволит ей выбрать из своей сокровищницы все, что угодно, и отошлет это ей на родину.

После того как Каматари должным образом принял посланников и предоставил в их распоряжение целое крыло дворца, он вернулся к себе в покои и приказал слугам привести к нему дочь.

Когда Кохаку вошла в комнату отца, она поклонилась ему и села на белые циновки, смиренно ожидая, пока ее благородный отец заговорит с ней.

Каматари сообщил дочери, что он выбрал китайского императора ей в мужья, и девушка, услышав эту новость, заплакала. Она так была счастлива в этом доме, а Китай так далеко от него. Но когда отец рассказал ей о том, как она в будущем будет счастлива, гораздо счастливее, чем здесь, она вытерла глаза. С удивлением Кохаку восприняла слова отца о том, что все сокровища Китая лягут к ее маленьким ногам. Она обрадовалась, услышав, что сможет послать три драгоценности из этих сокровищ в храм Кофукудзи, где получила благословение, когда родилась.

Так что когда Кохаку покинула своего отца, она больше не сожалела ни о чем. Девушки, прислуживавшие ей, зарыдали, услышав эти новости, но успокоились, когда мать Кохаку сказала, что некоторые из них отправятся с хозяйкой.

Прежде чем отплыть в Китай, Кохаку пошла в свой любимый храм Кофукудзи и, подойдя к священному алтарю, помолилась о том, чтобы боги защитили ее в пути. Она пообещала, что если молитвы ее будут услышаны, то пришлет в храм три самые ценные вещи из Китая.

Кохаку благополучно добралась до Китая, где ее с большим великолепием встретил сам император Косо. Ее детские страхи вскоре исчезли, так добр был к ней император. Он говорил ей на языке влюбленных:

— После долгих, долгих дней утомительного ожидания я сорвал цветок азалии в далеких горах, а теперь он растет в моем саду, и и сердце мое преисполнено радостью!

Император Косо водил ее из дворца во дворец, а она не знала, какой из них выбрать, такие они были красивые. Но ее царственный супруг счел, что она гораздо красивее их всех. И за ее неописуемую красоту он решил, что весь Китай и даже крестьяне, работающие на его землях, должны помнить об этом. И позвал он своих золотых дел мастеров и садовников, и приказал им сотворить такую дорогу для императрицы, о которой никогда никто не слышал во всем мире. Ступеньки должны были быть в виде золотых и серебряных цветков лотоса; и куда бы она ни пошла — прогуляться ли под сенью деревьев, или вдоль озера, — чтобы никогда нога ее не касалась простой земли; и именно с тех пор поэты, пишущие о любви в своих стихах, называли ступни возлюбленных «ступнями лотоса». Но несмотря на все великолепие, что окружало Кохаку, она не забыла о родной земле и об обещании, данном богам в храме Кофукудзи. Однажды она робко рассказала о своем обещании императору. Император, обрадовавшийся еще одной возможности сделать ей приятное, разложил перед ней такое количество красивых и драгоценных вещей, что казалось, будто изысканный яркий мир совершенных форм внезапно появился у ее ног. Там было так много красивых вещей, что Кохаку поняла — сделать выбор будет очень сложно. В конце концов она выбрала три магических предмета: музыкальный инструмент, по которому ударишь лишь раз, и он будет играть, пока его не остановишь; каменную чернильницу с тушью, у которой внутри был неиссякаемый запас туши; а самым последним она выбрала прекраснейший кристалл, в глубине которого, с какой стороны ни посмотришь, было видно Великого Будду, едущего на белом слоне. Драгоценный камень сиял ярко, как звезда, и кто смотрел в него и видел божественный лик Будды, пребывал в мире и покое.

Кохаку, налюбовавшись этими сокровищами, послала за великим воином Банко и поручила ему в целости и сохранности доставить их в храм Кофукудзи.

Корабль Банко благополучно доплыл до японских берегов. Но когда он входил в залив Сидоноура, вдруг началась страшная буря, которая все усиливалась. Волны бились о борт с яростью диких животных, молнии беспрестанно рассекали небо, лишь на секунду освещая мелькающий корабль; он то взлетал вместе с горой воды, то обрушивался в пропасть, из которой, казалось, ему не суждено выбраться.

Шторм прекратился так же неожиданно, как и начался. Чья-то благая длань разогнала облака и расстелила голубой сверкающий ковер на море. Первой мыслью Банко была мысль о том, все ли в порядке с сокровищами, доверенными ему. Спустившись вниз, он нашел и музыкальный инструмент, и чернильницу на своих местах. Но самая драгоценная вещь — Кристалл Будды — исчез. Горе Банко было так велико, что он захотел лишить себя жизни. Но, подумав, решил, что будет мудрее жить столько, сколько понадобится, чтобы найти кристалл. Он поспешил сойти на берег и доложил об этом ужасном несчастье Каматари.

Как только Каматари поведали о пропаже Кристалла Будды, его мудрый министр сообразил, что, скорее всего, Дракон, повелитель моря, похитил его. Для этого он и вызвал шторм, позволивший ему безнаказанно похитить сокровище.

Каматари посулил большую награду рыбакам, жившим вдоль побережья Сидоноура, если те смогут добыть и привезти кристалл обратно. Рыбаки согласились, но после многочисленных попыток драгоценный камень все еще оставался у Повелителя Моря.

Вдруг Каматари, весьма недовольный, увидел бедную женщину с ребенком на руках, которая сообщила, что могла бы броситься в море и отыскать кристалл. Несмотря на то что выглядела она очень хрупкой, речи ее звучали убедительно. Сердце матери укрепляло дух женщины: она вызвалась помочь, рассчитывая, что, если она вернется с кристаллом, в качестве награды Каматари сделает ее сына самураем и жизнь его будет совсем иной, чем жалкая жизнь рыбака.

Как мы помним, Каматари очень заботился о благополучии своей дочери, и потому он понял желание бедной женщины и торжественно пообещал, что, если женщина справится, он будет рад поступить с ее сыном так, как она того желает.

Женщина отошла в сторону, сняла с себя верхнюю одежду, обвязалась веревкой, за которую заткнула нож, и, отдав конец веревки одному из рыбаков, бросилась в воду.

Сначала женщина видела под собой лишь тусклую полосу скал, мелькание испуганных рыб и сверкающее золото песка. Внезапно под ней открылись крыши дворца Дракона, огромного и величавого сооружения из кораллов, повсюду украшенных кустами разноцветных водорослей. Как огромная пагода, дворец поднимался ярус за ярусом. Женщина подплыла поближе, чтобы лучше разглядеть его, и заметила яркий свет, более яркий, чем свет нескольких лун. Это был свет Кристалла Будды, что лежал на вершине громадного здания; и со всех сторон сияющий драгоценный камень окружали стражники-драконы; они крепко спали, но, казалось, следили за камнем даже сквозь сон.

Женщина подплывала к камню и молилась своим храбрым сердцем, чтобы стражники не проснулись в тот момент, когда она будет похищать сокровище. Но как только она взяла кристалл, стража проснулась; челюсти их распахнулись, а хвосты яростно взбивали воду. Не прошло и секунды, как они бросились в погоню. Чтобы не потерять кристалл, который с таким трудом ей достался, женщина поранила себя в левую грудь и вложила кристалл в кровоточащую рану. Она не издала ни звука от боли, а лишь прижала страдающую плоть рукой. Когда драконы доплыли до места, замутненного кровью женщины, они повернули назад: морские драконы боятся вида крови.

Тогда женщина резко дернула веревку, и рыбаки, сидящие на скалах и ждущие ее, потащили изо всех сил. Они осторожно положили спасенную на берегу и увидели, что глаза женщины закрыты, а из раны на груди течет кровь. Каматари сначала решил, будто женщина зря пожертвовала жизнью, но, осмотрев ее, обнаружил странную рану на груди.

В этот момент она открыла глаза и, достав драгоценный камень, напомнила Каматари о его обещании, а затем умерла с улыбкой на лице в полном благоденствии.

Каматари выполнил свое обещание. Он забрал ребенка женщины к себе и заботился о нем, как заботился бы любящий отец о своем сыне. В должное время мальчик вырос и стал мужчиной. Он был храбрым самураем, а после смерти Каматари, так же как и он, стал государственным советником. Когда ему поведали историю о самопожертвовании его матери, он возвел храм у залива — храм в память о той, что была такой храброй и бескорыстной. Храм назвали Сидодзи, и паломники приходят сюда и чтят благородство бедной искательницы жемчуга.

Каннон, Богиня Милосердия, во многом напоминает не менее милосердного и великодушного Дзидзо, поскольку оба они отреклись от блаженства нирваны, чтобы принести покой и счастье другим. Однако Каннон — намного более сложное божество, чем Дзидзо. И хотя ее чаще всего изображают в образе прекрасной и праведной женщины, Каннон тем не менее принимает множество различных обликов. Всем знакомы многорукие индийские божества, и Каннон иногда изображают как Каннон Тысячерукую. В каждой руке она держит какой-нибудь предмет в знак любви и щедрости богини, ее готовности отозваться на молитву каждого человека. Есть еще Одиннадцатиликая Каннон. Вечно молодое лицо богини озарено улыбкой, полной бесконечной нежности, оно сияет красотой и глубокой мудростью. На голове у Одиннадцатиликой Каннон диадема с маленькими прекрасными лицами, изображениями богини в миниатюре. Иногда диадема Каннон принимает другую форму, как у Каннон-с-Головой-Лошади. В этом случае название не вполне отражает суть, поскольку ни в одном из своих обличий такое изящное существо не может иметь лошадиную голову. В изображениях этой ипостаси Каннон лошади вырезаны на ее диадеме. Каннон-с-Головой-Лошади — божество, которому крестьяне возносят молитвы о здоровье и благополучии лошадей и скота. Но считается, что Каннон-с-Головой-Лошади не только охраняет бессловесных животных, работающих на благо своих хозяев, но и заботится об их душах, даруя им после смерти более легкую и счастливую жизнь, чем та, что они проживают на земле.