Наталья Фролова - Эфес и Троя Страница 7

После смерти Александра город оказался во власти Лисимаха – одного из диадохов (от греч. diadochos – «преемник») покойного царя, повелителя Фракии, присоединившего к своей державе некоторые области Малой Азии. Как видно, его присутствие в Эфесе не было угодно богам, раз они наслали на город эпидемию. Проклиная македонца, горожане умирали один за другим, не желая признавать, что не Лисимах, а наступавшие болота были виной этому несчастью. Тот же, напротив, беспокоясь о подданных, приказал солдатам построить гавань и крепость на горе, куда предложил перебраться эфесцам. Вначале новый город пустовал, но, после того как правитель распорядился перекрыть в старых кварталах пресную воду, быстро заполнился жителями.

Потом Эфес поочередно пребывал под властью Египта и Сирии. В 189 году до н. э. римляне, одержав победу над Антиохом III Великим, передали его пергамскому царю Евмену II, а в 133 году той же эры город вошел в состав Римской республики.

Наступили христианские времена, и Эфес в числе других мало-азийских полисов был вынужден подчиниться императору Византии. По свидетельству апостола Павла, который в 57 году н. э. побывал в Эфесе, город в те времена не бедствовал: его дворцы сияли мрамором, «золотыми» колоннами и «серебряными» статуями. Легенда утверждает, что в I веке н. э. язычники-эфесцы изгнали Павла из своего города, за что были наказаны Богом, которого тогда еще не признавали. Воистину божьей карой стало нашествие готов в 262 году н. э., когда был осквернен и разграблен храм Артемиды, едва не погибший, как и весь город. К началу следующего века большинство эфесцев приняло новую веру и надобность в Артемисионе отпала.

Огромное здание перестало быть нужным даже в качестве казнохранилища, поскольку казны город уже давно не имел. Жители постепенно растащили мраморную облицовку, разобрали, употребив на хозяйственные нужды, крышу с драгоценной черепицей. Лишившись опор, начали падать колонны: обломки утопали в трясине, куда со временем ушел весь храм. В 1100 году мимо Эфеса проходили крестоносцы, и вместо оживленного города-порта их взору предстал убогий рыбацкий поселок. Никто из них не догадался, что когда-то здесь стоял храм, красивый, очень богатый и огромный – самый большой в Анатолии.

Еще через несколько десятилетий остатки чуда света скрылись под болотной жижей и наносами реки. Место, где стояло святилище, постепенно забылось, поэтому английскому археологу Джону Тартлу Вуду потребовались годы, чтобы отыскать его следы. Сотни тысяч кубометров трясины были извлечены, прежде чем на дне огромного (6 м глубиной) котлована показалось нечто, как оказалось, стоящее внимания. Раскопки увенчались успехом осенью 1869 года, но целиком фундамент здания – тот самый, с опилками и шерстью, – был открыт лишь в следующем веке. Только за один сезон 1904 года английские ученые из команды Дэвида Хогарта докопались до ранних деревянных зданий, попутно обнаружив обломки творения Херсифрона и мраморного чуда Хейрократа. Они же нашли фрагменты 127 колонн эпохи Крёза, которые вскоре переправили в Британский музей.

Артемисион поражал воображение своим великолепием и размерами, но сегодня… Сегодня на его месте небольшое болотце, которое, мягко говоря, не подходит для хранения бесценных антиков. Теперь здесь царство лягушек, водяных черепах и аистов, облюбовавших для своих гнезд аккуратно сложенные в кучки старые камни и единственную сложенную из обломков колонну – все, что осталось от величественного храма.

Римская провинция

Для того чтобы отыскать храм Артемиды, археологам понадобилось почти 7 лет. Трудности, возникающие в делах подобного рода, известны: мало денег, сложно нанять рабочих, да и сама работа, как правило, идет по принципу «пальцем в небо». Эфес несколько раз менял местоположение, поэтому искать не только конкретное здание, но и целый город (даже не один!) представлялось едва ли не фантастикой. Тем не менее удача пришла уже в начале раскопок, когда Вуд, отдав распоряжение выжечь кустарник, сквозь клубы дыма увидел стену, как оказалось, построенную Лисимахом. Потом обнаружились руины греческих строений – гробница Андрокла, гимнасий, храмы. Отыскав жилые дома, стадион, мощеные дороги, бани и туалеты, археологи поняли, что находятся в настоящем римском городе, заново отстроенном и обжитом, видимо, в начале I тысячелетия. Окончательно сомнения рассеялись у развалин амфитеатра, где римским было все, от площадки и характерной формы кресел до табличек, на одной из которых сохранилась латинская надпись: «К храму».

Из сочинений античных историков известно, что 88 году до н. э. Эфес присоединился к восставшим против Рима анатолийским городам. Повстанцев повел за собой царь понтийский Митридат. Почти 2 года шла борьба, в погромах погибло более 80 тысяч мирных римских поселенцев, гибли сами малоазийцы, но в итоге победа досталась сильнейшему, то есть Риму. Это была эпоха Суллы – хитрого и коварного политика, диктатора, умелого и опытного полководца, которому в данном случае не понадобилось воевать. Сулла воспользовался победой своего соотечественника Гая Флавия Фимбрии, а затем, заключив мир с Митридатом, получил завоеванную им Анатолию и 2 тысячи золотых талантов в придачу.

Эфесцы, как пособники врага, были наказаны, к счастью, только материально. Им пришлось платить дань сначала Сулле, а затем, после убийства Юлия Цезаря (44 год до н. э.), еще и понтийским царям. Слава богам, тяжелые времена продолжались недолго. Под властью Октавиана Августа (римский император с 27 года до н. э.) Эфес стал не только полноправным городом империи, но и неформальной столицей римской провинции Азия. Без свободы, зато с почестями и деньгами, он существовал спокойно, был по-прежнему красивым и просвещенным, оставаясь таким до тех пор пока не пришли варвары.

Когда малоизвестный зодчий Квинтилий уложил последний камень в храм Адриана, городу оставалось процветать больше столетия. Тогда, в 138 году н. э., ничто не предвещало упадка, и неудивительно, ведь никто не мог знать, что умерший недавно император из рода Антонинов, в честь которого эфесцы воздвигли этот храм, был их последней надеждой на благополучие. Он стремился к единству в администрации и призывал к единению народы. Он сохранял мир с ущербом для себя и своей империи, любил искусство, покровительствовал наукам, ввел много преобразований, не исключая и армейских реформ. Император объездил почти все провинции Рима, скорее всего, бывал и в Эфесе, недаром здесь ему посвятили не просто памятник, а целое здание.

Храм Адриана, не отличаясь ни размерами, ни богатым убранством, все же относится к шедеврам античного зодчества. Когда-то перед его монументальным пронаосом (от греч. pronaos – «преддверие») стояли статуи. Сегодня от них остались одни пьедесталы, однако по надписям можно определить, что они изображали последователей Адриана, кстати, не столь выдающихся: Диоклетиана (284–305), Максимиана (285–305), Констанция (293–306), Галерия (293–311). Немногое сохранилось от тимпана, как в античной архитектуре называется треугольное западающее вглубь поле фронтона, обрамленное со всех сторон карнизом. Форма капителей колонн, а также изысканные рельефные орнаменты свидетельствуют о том, что создатель этого здания тяготел к коринфскому стилю. Две центральные колонны пронаоса поддерживают легкую арку со скульптурным лицом Фортуны – покровительницы города и самой любимой богини Адриана. Узоры, обрамляющие ее изображение, устремляются дальше, продолжаясь во фризах, которые тянутся по антаблементу тонкой, но до сих пор четкой линией.

Тяжелые архитравы обоих порталов оформлены пышным орнаментом, как и полагается зданию, посвященному столь высокой особе, как римский император. Портал, ведущий в наос – второе помещение храма, – увенчан люнетом, или горизонтально ограниченной снизу аркой. О том, кого изображает помещенная в ней женская фигура, полемика ведется уже много лет, но большинство спорщиков утверждает, что это горгона Медуза. В греческой мифологии так именовалась одна из трех крылатых сестер, обладательница настолько ужасной внешности, что всякий, кто осмеливался взглянуть на нее, рисковал обратиться в камень. У литературной Медузы были широко раскрытые глаза, вместо зубов торчали клыки, а вместо волос клубились змеи. В отличие от сестер боги не наделили ее бессмертием, чем однажды воспользовался Персей, сумевший отрубить жуткую голову. Однако и в таком виде она, к изумлению героя, продолжала превращать в камень все, на что падал ее мертвый взгляд.