Евгений Пономарев - Приключения вечных друзей Страница 4

– И вообще, парень, за время болтовни с тобой, мой кошелек стал легче на пару миллионов. Я так с тобой по миру пойду. Короче, спускайся в отдел исследований и пудри им мозги своими вопросами. Удачи! -сказал повелитель котировок и резким рывком развернул массивное кожаное кресло в сторону стены, увешанной мониторами и графиками.

Траектория поисков Смысла пролегала через многие страны, была причудливой и многие орнитологи удивились бы ей.

– Бригадный генерал Хафез Нахтигаль, -протянул раскрытую ладонь Смыслу высокий мужчина с черной как полночь бородой.

– Репортер газеты «El Senso» -, сказал Смысл, ответив на рукопожатие.

Спустя несколько часов тряского, непрерывного пути на армейском джипе, он наконец оказался в расположении подразделений генерала Нахтигаля. Его части стояли на самом остром выступе фронта, глубоко вклинившегося, судя по нечасто обновляемым штабным картам, в атакующие армии противника. Главный нюанс ситуации придавал факт, что подразделения генерала являли собой бледную тень их боевой мощи годичной давности. Покусанные и потрепанные беспощадными рейдами врага, его контратаками, смертельным зноем пустыни и разъедающим боеспособность страхом., его отряды являли собой скорее иррегулярные формирование городских банд, нежели некогда монолитного боевого подразделения, которое контролировало в лучшие времена до пятисот километров линии фронта. С учетом постоянных глубоких рейдов противника во фланги генерала, он и его воинство находилось в более чем уязвимом положении. По сути, один непрерывный огневой налет в сочетании с авиа поддержкой мог навсегда прервать пуповину, по которой генерал и его люди получали снабжение живой силой, продовольствием и боеприпасами.

Генерал вместе со своим гостем находился в глубоком многоскатном дзоте, искусно замаскированном на местности с помощью низкорослых сосенок и какой то местной колючей растительности, названия которой Смысл не знал.

В центре помещения, освещенного мощными настенными лампами, располагался стол, на котором была расстелена безразмерная армейская карта, вся словно покрытая татуировками, с бесконечными флажками, стрелками, штрихами и прочими элементами штабных премудростей. В углу блиндажа стояли два ящика из-под боеприпасов, накрытых брезентом, на котором плотными рядами стояли десятки шуршащих на все голоса раций, напоминающих о невидимых, но деятельных в своих подразделениях подчиненных генерала. На дальней от Смысла стене с помощью растяжек было распростерто полотнище золотистого цвета, на котором витиеватой вязью были начертаны неведомые Смыслу слова, под надписью располагалась горизонтально расположенная сабля.

Над картой склонились несколько деятельных мужчин в гражданской одежде и что то оживленно обсуждали на своем малопонятном языке, одновременно ожесточенно тыкая в разные участки карты остро заточенными карандашами, словно пытаясь попасть в воображаемое насекомое. Смысл присел на складной стул, обшитый брезентом, и, пользуясь затишьем, стал рассматривать генерала. Это был ладно скроенный человек под два метра ростом, затянутый в идеально подогнанную черную форму. Его грудь и спину пересекали ремни наплечной кобуры, из которой с равнодушием циклопа выглядывал ствол Глок 17. Пояс генерала охватывал широченный с массивной рыжей пряжкой ремень, на которой невероятно к месту смотрелась бы пиратская сабля. На ногах генерала были одеты широкие черные штаны, наподобие небезызвестных шаровар, тщательно заправленные в высокие сапоги без каблуков из мягкой телячьей кожи. Его лицо, словно вошедшее в этот мир со страниц сказок про сокровища Али Бабы, украшала окладистая, аккуратно подстриженная борода. На голове был ловко повязан шейный платок, который наши современники метко прозвали арафаткой.

В обеих руках у него виднелись две рации, имевшие, по сравнению с ладонями генерала, совершенно игрушечные размеры. Рации тоже постоянно шипели и шуршали на все лады, транслируя в помещении важную информацию с мест. За генералом как тень бесшумно следовал сухопарый парень в выцветшей пехотной форме без знаков отличия, за его спиной возвышалась массивная радиостанция в корпусе грязно зеленого цвета, на ушах красовались черные наушники размером с блюдце, горло охватывала тонкая полоска ларингофона. Из рации вверх, как стебель бамбука, торчала антенна с маленьким алюминиевым трилистником на самой верхушке. Трилистник часто чиркал о потолок укрытия, повторяя каждое движение радиста и словно распространяя в пространстве деловитое беспокойство, как маленькая неугомонная птичка.

Внезапно рации на соседнем столике резко оживились, если раньше речь из них была похожа на ручей, сейчас словно пошел ливень. Генерал выпрямился как стальная пружина и процедил сквозь зубы, -опять!, -и, поднеся одну из раций к губам, молниеносно скрылся в ближайшем окопе полного профиля.

Смысл вприпрыжку пытался следовать за командиром оборонявшихся. Маленькие, липнущие к земле коробочки танков неумолимо приближались к замершем в ожидании шквала огня укрепрайону.

– Али, зови истребителей, нам самим не справиться с этой ордой, – рявкнул генерал. Сухощавый Али вскинул руку к виску и молниеносно исчез. Показались полусогнутые фигуры операторов противотанковых комплексов, несущие на своих спинах треноги, похожие на больших зеленых кузнечиков. Ближайший к Смыслу молодой юноша прильнул к окуляру, спустя мгновение со станка шипя и вращаясь сошла ракета и, как маленький яростный дракон на привязи, устремилась к танкам неприятеля. За ней, мгновенно раскручиваясь в воздухе, летела едва заметная стальная проволока, дополняя сходство боеприпаса со сказочным персонажем. Наводчик с точностью заправского токаря вращал маховики наведения, ориентируя ракету в ее последнем полете. Тандемный боеприпас превратил в атомы пластины динамической защиты, кумулятивная струя ужалила ближайший к стрелку танк в лобовую броню и прошила расположение командира. Тяжело бронированная машина, словно смертельно раненый носорог, дернулся из последних сил и замер, ствол орудия поник к земле и испустил облачко синеватого дыма. Спустя несколько мгновений, из башни, как из раскаленной доменной печи, вырвался яростный факел ослепительного оранжево-желтого пламени, унося души экипажа ввысь, к безоблачному, сияющему торжественной синевой небу. После обоюдного обмена ударами, лихорадка боя стала стихать, стороны взяли паузу для пополнения запасов и придания убитых земле.

Генерал подошел к Смыслу, -уважаемый, я думаю, Вам пора отправляться в путь. По моим данным, увы, следующая атака нашего противника закончится плачевно для всех ныне присутствующих здесь. Моя разведка доложила о прибытии в расположение наступающих на нас частей нескольких дивизионов установок залпового огня. Мне нечем отвечать им, -последние слова дались генералу особенно тяжело. Его лицо словно окаменело, по лбу обильно стекали ручейки пота, глубоко запавшие глаза с беспощадностью гаубицы смотрели в упор на Смысл, -я немедленно приказываю вам покинуть наш опорный пункт, иначе ваши останки не смогут найти даже криминалисты. Карандаш, которым генерал жестикулировал в воздухе синхронно с разговором, треснул как сухая ветка. В блиндаже наступило недолгое молчание, нарушаемое лишь глухими отзвуками рвущихся неподалеку снарядов. Песок сочился едва заметной струйкой между бревен укрытия, придавая происходящему сюрреалистический оттенок.

– Как скажете, генерал, -сказал Смысл, -вы здесь командир. Ваши шансы совсем ничтожны и сопротивление не изменит ход грядущего сражения?

– Единственное, что тут изменится через 20 минут-рельеф местности и панорама этой унылой пустыни дополнится рваными кусками стали и опаленной человечины. Убирайся отсюда! -заорал генерал, с грацией танцора развернувшись к замершему за спиной радисту и гаркнул, -передай комбату-связь со мной дублировать проводом. Дальше-пусть выкатывает все свои орудия на прямую наводку и, увидев идущие на дистанции выстрела коробочки, бьет беглым огнем до последнего снаряда. Начать огонь бронебойными, осколочные оставь, будем ими работать по атакующей пехоте. Пусть гранатометчики будут готовы сразу открыть огонь а не телится, копошась на брустверах, как в прошлую атаку. Командирам подразделений доложить о готовности и усилить посты наблюдения за местностью! О потерях докладывать ежеминутно!

Спустя пару минут ходьбы скорым шагом, Смысл поднялся на небольшой бархан и оглянулся. Тысячеголосое эхо разливалось по опаленной войной долине. Воздух рвал на куски грохот преисподней, земля дрожала от молниеносного, и всесокрушающего залпа реактивных батарей. Местность, где сегодня утром был Смысл, превратилось в ожерелье черных туч разрывов, у основания подсвеченных темно оранжевым пламенем. В воздух взлетали целые батарейные расчеты, ненасытные демоны войны рвали на куски ровные линии окопов и как орехи крошили дзоты, дьявольский танец смерти дополнялся визгом картечи, которую извергали жерла танковых орудий атакующих, бивших с флангов на предельных дистанциях. Они вели огонь с неумолимой точностью, сметая с лица планеты дезориентированных и покидающих занятые позиции людей в длинных черных одеждах. Спустя десяток минут все было кончено, и лишь карты памяти парящих над местом сражения беспилотников записали эпизод большой и кровавой игры, в которой иногда побеждают государства, но неумолимо исчезают люди…