Евгений Пономарев - Приключения вечных друзей Страница 5

Спустя пару минут ходьбы скорым шагом, Смысл поднялся на небольшой бархан и оглянулся. Тысячеголосое эхо разливалось по опаленной войной долине. Воздух рвал на куски грохот преисподней, земля дрожала от молниеносного, и всесокрушающего залпа реактивных батарей. Местность, где сегодня утром был Смысл, превратилось в ожерелье черных туч разрывов, у основания подсвеченных темно оранжевым пламенем. В воздух взлетали целые батарейные расчеты, ненасытные демоны войны рвали на куски ровные линии окопов и как орехи крошили дзоты, дьявольский танец смерти дополнялся визгом картечи, которую извергали жерла танковых орудий атакующих, бивших с флангов на предельных дистанциях. Они вели огонь с неумолимой точностью, сметая с лица планеты дезориентированных и покидающих занятые позиции людей в длинных черных одеждах. Спустя десяток минут все было кончено, и лишь карты памяти парящих над местом сражения беспилотников записали эпизод большой и кровавой игры, в которой иногда побеждают государства, но неумолимо исчезают люди…

Преисполненный уверенностью в собственной правоте, Смысл продолжал свое одинокое путешествие. Поскольку ему была неведома людская усталость, сомнения в правильности своих действий и прочие человеческие слабости, наш бесстрашный герой продолжал наматывать сотни и сотни морских миль.

Смысл скорым шагом направился большому белому зданию, вход которого украшали две полуобнаженные Венеры, подпирающие тонким руками массивную двухскатную крышу. Большой дворец, словно созданный для ублажения богатых вельмож, был витиевато подсвечен мягким розовым светом, массивные барельефы на стенах представляли застывшие сцены из древнеримских комедий. Замершие в камне герои ушедших эпох смотрели на Смысл, а Смысл смотрел на них. Миновав высокую мраморную лестницу, полукругом обрамлявшую вход в здание, Смысл вошел внутрь. Воздух был наполнен тонким ароматом иланг-иланг и жасмина. В позолоченных клетках на свисающих с потолка цепочках сидели маленькие райские птицы и наперебой щебетали, словно пытаясь донести какие неотложные новости до вошедшего посетителя. Пока Смысл в изрядном изумлении оглядывался по сторонам, перед ним возник двухметровый юноша с фигурой гладиатора. Судя по цвету его кожи, большую часть жизни он проводил в солярии, нежели в библиотеке.

– Чем я могу облагородить минуты жизни прекрасного господина? -прощебетал юноша голосом, который явно не сочетался с его внешностью.

– Добрый день, -деловито сказал Смысл, -мне нужен мистер Приап, местный режиссер и постановщик, драматург и как он там себя еще называет…

– О, так вы гость самого Властителя сцены! -голос парня стал до того слащав, что казалось, в воздухе распылили сахарную пудру.

Гость едва заметно поморщился, -Да, именно!

– Соблаговолите следовать за мной, -жеманно размахивая руками и оттопырив мизинцы в сторону, смуглый хостес стал поднимать по лестнице. Спустя пару минут Смысл оказался перед дверью с надписью «Мистер Приап. Антрепренер.»

Смысл постучал.

– Заходи, кто бы ты ни был, -раздался голос, после которого голос парня казался верхом брутальности, -ну здра-а-авствуйте! Наконец то вы изволили посетить наш скромный уголок искусства, где всякий талант может получить признание и поддержку, -жеманно продолжал Мэтр-наши общие друзья сказали мне, что вы интересуетесь передовыми постановками на театральном поприще. Они просили меня показать настоящую Психею, шаловливую покровительницу искусств, ее, так сказать, самые манящие части тела. Еще наши общие друзья отрекомендовали вас как большого знатока современных постановок и любителя вольнодумства!

«Да, вольнодумства, только мы понимаем это слово по разному» -подумал Смысл и сказал, -да, мне интересно узнать, какие, так сказать, подводные течения приводят в неугомонное движение нынешнюю драматургию, чем движимы портьеры вашего экспериментального театра. Что нынче ставят, какие гиганты сцены, возможно, творят в вашем храме искусства? Какими замыслами и идеями движима ваша творческая эскадра?

– О, мой благородный ценитель красоты и почитатель торса Аполлона, – с прежней интонацией изрек режиссер, бережно касаясь длинным ногтем мизинца диковинный объект в углу своего массивного письменного стола. Объект представлял собой рулон туалетной бумаги, обернутой тремя витками колючей проволоки. Вся конструкция была окрашена в золотой цвет.

– Кстати, а что это у вас на столе такое? – удивленно спросил Смысл.

– О, мой юный ценитель трубадуров, как вы могли так легкомысленно не узнать новую инсталляцию нашего легендарного художника Порфирии Сталь. Этот арт объект называется Тирания, прикупил его на одной выставке за 320 тысяч. Можете вообразить, едва не приключился грандиознейший скандал-недалекая уборщица чуть не выбросила этот апогей скульптуры в мусорку. Ох уж эти крестьянки с мозолистыми руками! -он сделал взмах руками, словно пытаясь собрать расплескавшуюся в воздухе воду.

– Мне вас рекомендовали, мистер Приап, еще и как видного деятеля на поле художественной критики и руководителя ведущего творческого объединения «Пыль». Расскажете мне вкратце, какие у вас проекты в работе? -спросил Смысл и приготовившись слушать, наклонил голову в сторону собеседника.

– О, любезный мой импровизатор, -заговорщицки зашептал Приап, -сейчас у меня в работе находится несколько творческих замыслов, работ, так сказать. Это и сценарии, которые создаются для постановок в моем скромном заведении, так и ряд перфомансов, служащих для привития народу ростков прекрасного. Не скрою, я также активно творю для внешних заказчиков. Видное место в палитре моих работ занимает легендарный перфоманс «ЫЫЫ».

– Какое интригующее название, -заинтересовался Смысл, -вероятно, это про мытарства простых филологов?

– Любезнейший ценитель кулис, – всполошился режиссер и стал нервно постукивать пальцами по столу в очередную минуту творческой горячки, -что вы! Это легендарный перфоманс служит одной цели-все участвующие в нем ни от чего не зависят и не боятся делать, что им вздумается. Для этого они выходят на площадь, заворачиваются в фольгу и что есть мочи кричат Ыыыы! Потом они, собравшись в круг и приплясывая, занимаются внутренним отреагированием.

– Какой интересный, воистину глубокий замысел в вашем творении, -с жаром и плохо скрываемым сарказмом сказал Смысл, -я ни на йоту не сомневаюсь, что даже сам Бенуа, увидев столь блистательную премьеру, хлопал и хлопал в ладоши не переставая, а когда набил бы на них мозоли, нашел бы вас за кулисами и обнял бы в знак глубочайшей признательности!

– Ох, любезный, спасибо за столь ароматный слог, но, увы, я перестал пить ликеры, и упомянутый вами, к глубочайшей скорби, так и не успел найти и вкусить. Зато у меня есть маленький винный подвальчик, где мы могли бы дегустировать мои вина, сначала вы, потом я, а потом бы вместе сидели бы и дегустировали всю ночь, -сказал режиссер и в его речи слышалось алое пламя.

– За приглашение спасибо, но не пью. Как по мне, так это совершенно бессмысленное занятие, -сказал Смысл и посмотрел на собеседника, ожидая услышать мнение визави.

– Не пьете? Совсем? Да что вы такое говорите, дражайший друг! Подумать только, такой видный благородный джентльмен и совсем не пьет. Вы просто какой то бунтарь, дорогой мой. Да, да, бунтарь и Робеспьер! -сказал режиссер и патетически ткнул указательным пальцем в потолок для убедительности.

– Позволю себе заметить, монсеньор, -повышая градус жеманности, чирикал Приап, -сейчас, в эпоху употребления сухого алкоголя без запаха, пить его могут даже младенцы, престарелые мужчины да женщины. Знаете старинную византийскую поговорку «то что нас не убивает, делает нас сильнее.»? Так вот, сухой алкоголь есть ни что иное, как наше спасение, в то же время дружелюбное и безопасное к нашим телам. Позвольте, к тому же заметить, что публика на моих премьерах обостряет чувство и оттачивает слух не иначе как с помощью именно сухого алкоголя. Эх, жаль, сегодня не пятница, а то вы бы посмотрели, какой феерический аншлаг происходит здесь. Зритель идет, как косяки сельди. И, милейший друг, я их очень люблю, они такие изможденные своими праведными трудами, как римские каменотесы, выползают из утлых клетушек своих офисов и порхают в мои творческие объятия. Что еще придаст смысл их существованию, как не мои гениальные творения! Отмечу, что из них так и называется, Самый Гениальный Шедевр. Да, да, смею вас заверить, тоже пользуется успехом как у ныне признанных, не конъюнктурных критиков, так и у интеллигентной публики, имеющей хотя бы немного более воображения и культуры, чем рыба! -закончил говорить режиссер и стал, кокетливо оглядываясь на собеседника, примерять алый фрак с ярко-золотыми полосами на груди и спине. Его ноги украшали кожаные ботфорты и облегающие лосины из мягкой телячьей кожи. Напомаженные волосы лоснились как спина морского котика и изредка отражали свет потолочных светильников в глаза Смыслу.