Константин Душенко - Мысли и афоризмы древних римлян Страница 6

Самый простой пример убедительнее самой красноречивой проповеди.

Совершенство духа нельзя ни взять взаймы, ни купить, а если бы оно и продавалось, все равно, я думаю, не нашлось бы покупателя. Зато низость покупается ежедневно.

Спокойная жизнь – не для тех, кто слишком много думает о ее продлении.

Ссориться с равным рискованно, с высшим – безумно, с низшим – унизительно.

Так называемые наслаждения, едва перейдут меру, становятся муками.

Таковы все слабые существа: если до них только чуть дотронуться, им кажется, что их уже ударили.

Уча, учимся.

Только люди бывают так неразумны и даже безумны, что некоторых заставляет умереть страх смерти.

Только низким путем можно снискать любовь низких.

Ты схоронил, кого любил; ищи, кого полюбить! Предки установили для женщин один год скорби – не затем, чтобы они скорбели так долго, но чтобы не скорбели дольше.

У подозрительности никогда не будет недостатка в доводах.

Умрешь ты не потому, что хвораешь, а потому, что живешь.

Чем несправедливее наша ненависть, тем она упорнее.

Что совершено без умысла – не обида.

ТАЦИТ

Боязнь и устрашение – слабые скрепы любви: устранить их – и те, кто перестанет бояться, начнут ненавидеть.

В век порчи нравов чрезмерно льстить и совсем не льстить одинаково опасно.

Великое и яркое красноречие – дитя своеволия, которое неразумные называют свободой. Слышали ли мы хоть об одном ораторе у лакедемонян, хоть об одном у критян? А об отличавших эти государства строжайшем порядке и строжайших законах толкуют и посейчас. Не знаем мы и красноречия македонян и персов и любого другого народа, который удерживался в повиновении твердой рукою.

Власть, захваченную преступлением, нельзя удержать, внезапно вернувшись к умеренности и древней суровости нравов.

Во время гражданских войн солдатам позволено больше, чем полководцам.

Во время смут и беспорядков чем хуже человек, тем легче ему взять верх; править же в мирное время способны лишь люди честные и порядочные.

О гражданской войне:

Война всех против всех.

Все неведомое кажется великим.

Выставляют напоказ свою скорбь больше всего те, кто меньше скорбит.

Девиз историка:

Без гнева и пристрастия.

Деньги – становая жила войны.

Деяния Тиберия и Гая [Калигулы], а также Клавдия и Нерона, покуда они были всесильны, из страха перед ними были излагаемы лживо, а когда их не стало – под воздействием оставленной ими по себе еще свежей ненависти.

Если лесть, которой историк пользуется, чтобы преуспеть, противна каждому, то к наветам и клевете все охотно прислушиваются; это и понятно: лесть несет на себе отвратительный отпечаток рабства, тогда как коварство выступает под личиной любви к правде.

Легче увлечь за собой целую толпу, чем избежать коварства одного человека.

Лекарства действуют медленнее, чем болезни.

Лучший день после смерти дурного государя – первый день.

Люди устроены природою таким образом, что, находясь в безопасности, они любят следить за опасностями, угрожающими другому.

Люди уходят, примеры остаются.

Мало не быть больным; я хочу, чтобы человек был смел, полнокровен, бодр; и в ком хвалят только его здоровье, тому рукой подать до болезни.

Нескончаемые преследования отняли у нас возможность общаться, высказывать свои мысли и слушать других. И вместе с голосом мы бы утратили также самую память, если бы забывать было бы столько же в нашей власти, как безмолвствовать.

О Мессалине, жене императора Клавдия:

Мысль о браке [с любовником] привлекала ее непомерной наглостью, в которой находят для себя последнее наслаждение те люди, которые растратили все остальное.

Об ораторах времен империи:

Обреченные льстить, они никогда не кажутся властителям в достаточной мере рабами, а нам – достаточно независимыми.

Ожидание несметных богатств стало одной из причин обнищания государства.

Об одном из полководцев императора Вителлия:

Сама война интересовала его больше, нежели ее исход.

Перед лицом природы смерть равняет всех, но она дарует либо забвение, либо славу в глазах потомков. Если же один конец ждет и правого, и виноватого, то для настоящего человека достойнее погибнуть недаром.

Превознося старину, мы недостаточно любопытны к недавнему прошлому.

Пусть каждый пользуется благами своего века, не порицая чужого.

Страх ослабляет даже искушенное красноречие.

Так уж устроены люди: с неодобрением смотрят они на каждого, кто внезапно возвысился, и ни от кого не требуют такой скромности, как от человека, еще недавно бывшего им равным.

Хорошие законы порождены дурными нравами.

Человеческой душе свойственно питать ненависть к тем, кому мы нанесли оскорбление.

Чернь в веселии так же необузданна, как и в ярости.

ТЕРЕНЦИЙ

Старость – сама по себе болезнь.

Если двое делают одно и то же, это уже не одно и то же.

Истина рождает ненависть.

Книги имеют свою судьбу, смотря по тому, как их принимает читатель.

Нет ничего сказанного, что не было бы сказано раньше.

Ссоры влюбленных – возобновление любви.

Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

Мы все, когда здоровы, легко даем хорошие советы больным.

Без Цереры и Вакха Венера мерзнет.

ТРАЯН

Я хочу быть таким императором, какого бы я сам себе желал, если бы был подданным.

Императорская казна – лиана, от процветания которой хиреют остальные растения.

Никто еще не убил своего преемника.

Вручая, по обычаю, префекту претория знак его власти – кинжал, Траян напоминал ему: «Даю тебе это оружие для охраны меня, если я буду действовать правильно, если же нет, то против меня».

По Аврелию Виктору

ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ

Есть две вещи, которые утверждают, защищают и умножают власть – войска и деньги, и друг без друга они немыслимы.

Чем больше за полководцем побед, тем меньше следует полагаться на случай, так как никакая победа не принесет ему столько, сколько может отнять одно поражение.

Почетное нужно предоставлять сильнейшим, а необходимое – слабейшим.

Воспоминание о жестокости – плохая подпора в старости.

Жена Цезаря должна быть выше подозрений.

Первого человека в государстве не так легко столкнуть с первого места на второе, чем потом со второго на последнее.

Остановившись на ночлег в небольшом городке:

Я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме.

Пришел, увидел, победил.

Донесение Цезаря в сенат после победы над царем Фарнаком при Зеле 2 августа 47 г. до н.э.

Цезарь решительно пригрозил Метеллу, что убьет его, если тот не перестанет ему досаждать. «Знай, юнец, – прибавил он, – что мне гораздо труднее сказать это, чем сделать».

По Плутарху

Речь зашла о том, какой род смерти самый лучший. Цезарь раньше всех вскричал: «Неожиданный!»

По Плутарху

ЦЕЦИЛИЙ СТАЦИЙ

Живи как можешь, раз нельзя как хочется.

А старость людям оттого и тягостна, что чувствуешь, как сам ты всем противен стал.

Человек человеку бог, если знает свой долг.

ЦИЦЕРОН

Аргументы следует не считать, а взвешивать.

Большая часть людей поступает неправильно (чтобы не сказать – бессовестно): они хотят иметь таких друзей, какими сами они быть не могут, и требуют от друзей того, чего сами им не дают.

В боязни больше зла, нежели в том самом, чего страшишься.

В старости душа, словно отбыв свой срок на службе у похоти, честолюбия, соперничества, вражды, всяческих страстей, может побыть наедине с собой и жить ради себя.

Величайшее из достоинств оратора – не только сказать то, что нужно, но и не сказать того, что не нужно.