Линн Винсент - Небеса реальны! Поразительная история путешествия маленького мальчика на небеса и обратно Страница 3

Но к февралю ситуация, по всей видимости, радикально изменилась в лучшую сторону: мы оправились и встали на ноги. И поскольку мне все равно нужно было ехать, мы решили превратить служебную поездку в знаменательное событие, в своего рода переломный момент нашей семейной жизни – немного отдохнуть, позабавиться, освежить ум и душу и с новой надеждой двигаться по жизни дальше.

Соня от кого-то узнала об одном весьма милом местечке, очень популярном у детворы. Оно находилось за Денвером и называлось «Павильон бабочек». Широко разрекламированный как «зоосад для беспозвоночных животных», «Павильон бабочек» был открыт в 1995 году как учебно-образовательный центр, призванный знакомить людей с чудесами мира насекомых и морских тварей того примерно сорта, что обычно обитают в приливных волнах и соленых озерцах, остающихся после отлива. В те дни на подъезде к зоосаду посетителей встречала огромная цветная металлическая скульптура богомола в позе молитвы. Но в 2003 году этого гигантского насекомого уже не было на привычном для него постаменте, и приземистое кирпичное здание павильона, расположенное примерно в пятнадцати минутах езды от центра Денвера, тоже не зазывало красочным лозунгом: «Внимание! Дети, это для вас!» Зато внутри детей, и особенно детей в возрасте Колтона и Кэсси, ждал все тот же загадочный мир чудес.

Первый зал, куда мы попали, носил забавное название «Ползай, ползай – и найдешь». Это был инсектарий – помещение, заставленное террариумами, где помещались всякого рода ползучие и ползающие твари, начиная жуками и тараканами и заканчивая пауками. Одно сооружение – «Башня тарантулов» – притягивало Кэсси и Колтона, как магнит. Эта башня из террариумов представляла собой – в точности, как это значилось в рекламе, – защищенную стеклом естественную среду обитания всяких мохнатых, толсто– и тонконогих пауков, которые либо пленяют вас своим видом, либо вызывают у вас нервную дрожь.

Кэсси и Колтон по очереди забирались на трехступенчатую стремянку, чтобы увидеть обитателей верхних этажей этой «башни». В одном террариуме угол занимал мексиканский белый тарантул, покрытый волосяным покровом, чей наружный скелет описывался в сопроводительном тексте как «окрашенный в приятный бледный цвет». В другом террариуме содержался красно-черный тарантул, обитающий в Индии. Одним же из самых страшных на вид обитателей этого заповедника был тарантул-«скелет», названный так из-за того, что его задние ножки были поделены на сегменты белыми полосками, так что сам паук выглядел как скелет на рентгеновском снимке. Позже мы узнали, что этот тарантул особенный и обладает мятежным духом бродяги: однажды он каким-то образом умудрился выбраться из своей тюрьмы, вторгся в соседнюю клетку и сожрал на ужин своего соседа.

Привстав на своем стуле, чтобы получше разглядеть, как выглядит этот мятежный тарантул, Колтон мельком посмотрел на меня и улыбнулся, и эта улыбка прямо-таки согрела мое сердце. Я почувствовал, как мои шейные мышцы расслабились и где-то внутри меня словно вдруг раскрылся какой-то клапан, выпуская избыточное напряжение, – эмоциональный эквивалент долгих вдоха и выдоха. Впервые за все эти месяцы я вдруг почувствовал, что безмерно счастлив оттого, что нахожусь в кругу своей семьи.

– Ух ты! Посмотри-ка вот сюда! – воскликнула Кэсси, указывая на один из террариумов. Слегка нескладная и долговязая, моя шестилетняя дочь была на удивление живой и проворной – черта, которую она унаследовала от матери. Кэсси указала на табличку, на которой было написано: «Птицеед-голиаф. Самки достигают в длину более одиннадцати дюймов».

Экземпляр, находившийся перед нами, имел в длину только шесть дюймов, но был массивным и толстым, как запястье Колтона. Он пялился через стекло неподвижными и широко открытыми глазами. Я оглянулся и увидел, что Соня брезгливо морщит нос.

По-видимому, один из служителей тоже увидел это выражение на лице Сони, поскольку он тут же подошел и произнес краткую речь в защиту птицееда.

– Голиаф родом из Южной Америки, – сказал он дружественным и немного поучительным тоном, в котором ясно слышалось: «Не такие уж они отвратительные, как вы думаете». – Тарантулы из Северной и Южной Америки очень послушные и смирные. Их можно спокойно брать в руки… Вот как там. – И он указал на второго служителя: тот держал на ладони маленького тарантула, а вокруг толпились дети, стараясь взглянуть на него поближе.

В противоположном конце помещения возник какой-то шум, и Кэсси тут же бросилась туда, чтобы посмотреть, что там такое, а следом за ней устремились Колтон и мы с Соней. В углу, где было сооружено нечто, напоминавшее бамбуковую хижину, смотритель демонстрировал бесспорную звезду инсектария – паучиху по имени Рози, мохнатого тарантула из Южной Америки, чье тело было покрыто розовыми волосками. Туловище у Рози было размером со сливу, а толстые, как карандаш, ноги достигали шести дюймов в длину. Но самое замечательное здесь, с точки зрения детей, было вот что: если ты не побоишься, возьмешь Рози в руку и подержишь ее хотя бы нескольку секунд, то получишь от смотрителя награду – наклейку.

Что ж, если у вас есть маленькие дети, то вы-то уж знаете, что хорошая наклейка – это целое состояние: детям она порой дороже, чем пригоршня монет. А эта наклейка была действительно особенная: белая, с отпечатанным на желтом фоне тарантулом и надписью: «Я держал(а) Рози!»

Это была не просто какая-то там наклейка, а самый настоящий знак доблести!

Кэсси вплотную подошла к смотрителю и склонилась над его рукой, чтобы разглядеть Рози. Колтон посмотрел на меня; его голубые глаза были широко открыты.

– Папа, можно мне получить наклейку?

– Для этого ты должен взять в руку Рози, приятель.

Уже в этом возрасте Колтон обладал довольно необычной манерой речи: он произносил слова полусерьезно, полушутливо и внезапно задерживал дыхание, словно в ожидании чуда. Это был умный, смышленый мальчуган, который воспринимал мир в черно-белых тонах. Одно казалось ему веселым (конструктор «Лего»), а другое скучным (Барби). Еду он или любил (бифштексы), или ненавидел (зеленая фасоль). Мальчики у него делились на плохих и хороших, а его любимыми игрушками были фигурки добрых супергероев, боровшихся за справедливость: Человек-паук, Бэтмен и Базз Лайтер. Они много значили для Колтона. Он таскал их с собой всюду, куда бы ни шел. По-этому, где бы ни находился – на заднем сиденье внедорожника, в зале ожидания или на полу церкви, – он всюду воображал и разыгрывал сценки, в которых эти честные, славные парни спасали мир. Спасали, разумеется, с помощью мечей – любимого оружия Колтона, самого действенного, по его мнению, для победы над злом. А дома он сам становился таким супергероем. Часто, приходя домой, я видел Колтона вооруженным до зубов: на ремне с обоих боков висели два меча и по мечу было в каждой руке.

– Я играю в Зорро, папа! Хочешь поиграть со мной?

Теперь же взгляд Колтона был прикован к пауку на ладони смотрителя, и мне показалось, что он был бы рад, если бы у него в этот момент был в руке меч – хотя бы в качестве моральной поддержки. Я попытался представить, каким кажется паук маленькому мальчику, рост которого менее четырех футов. Огромным, должно быть. Мой сын был стопроцентным мальчишкой – непоследовательным и импульсивным, который, однако, наткнувшись на муравьев, жуков или прочих ползучих тварей, забывал все на свете. Правда, все эти твари были сравнительно небольшими по размеру, даже по сравнению с размерами его лица, а уж таких длинных волос, как у него, у них точно не было.

Кэсси выпрямилась и улыбнулась Соне.

– Мам, можно мне подержать Рози?

– Хорошо, – сказала Соня, – только дождись своей очереди.

Кэсси послушно встала в очередь; перед ней были еще двое ребят. Колтон не отрываясь следил за тем, как сначала мальчик, а потом девочка взяли в руку огромного паука и, подержав его несколько секунд, получили в награду от смотрителя желанную наклейку. Очень скоро настал момент истины и для Кэсси. Колтон, не сводя глаз с сестры, прижался к моим ногам, но затем, видимо, стремясь показать, что он ничуть не боится, отодвинулся немного в сторону. Кэсси подставила свою руку, и мы увидели, как Рози, переставляя одну ножку за другой, быстро перебежала по мостику, образованному соприкасающимися человеческими ладонями, из руки смотрителя в маленькую ладошку Кэсси, а затем обратно.

– Ты справилась, – сказал смотритель. – Молодец!

Он оторвал от большого рулона бело-желтую наклейку и вручил ее Кэсси.

Мы с Соней захлопали в ладоши и издали крик ликования.

Это явно не добавило хорошего настроения Колтону, и не только потому, что сестра превзошла его своей храбростью, но еще и потому, что он остался без наклейки. Он тоскливо глядел то на приз, полученный Кэсси, то на Рози, и я видел, как он пытается перебороть свой страх. Наконец он поджал губы, отвел глаза от Рози и повернулся ко мне.