Авессалом Подводный - Эзотерическая астрология Страница 14

Ему будет трудно учиться, особенно учитывая жизнеутверждающий ключ, в котором по преимуществу написаны современные учебные пособия: "Рано утром бригада девочек сажала розовые кусты. Посадив половину нормы, девочки с устатку полчаса распевали пионерские песни, после чего, чтобы успеть вовремя, увеличили производительность своего труда на 23,7 %…" Гораздо ближе его сердцу была бы задача, начинающаяся в таком стиле: "Поздно ночью темная компания ломала сучья яблони со средней скоростью 2,8 сука в минуту…" Если говорить серьезно, то человеку растворения морально трудно начинать любое дело, а особенно осваивать новые территории, поскольку его с самого начала мучает вопрос: "Ну, потрачу я массу сил, выучусь, отработаю — и что дальше? Зачем все мои старания?" Зачем — станет ясно лишь к концу многочисленных трудов, большая часть которых не будет иметь прямого отношения к истинному смыслу процесса — но все же будет иметь к нему (смыслу) косвенное отношение, и без этих трудов смысл достигнут не будет, — однако принять такое положение вещей человеку растворения очень трудно.

На низком уровне человек растворения может бездарно угробить все, что попадет ему под руки (включая и собственную жизнь), и при этом еще сильно отравить окружающую среду. Желая покончить жизнь самоубийством, он выпрыгнет из окна девятого этажа так, что спланирует кому-нибудь на спину, и будет долго лежать рядом с ним на вытяжке, философствуя о деснице Божьей, хотя в данном случае уместнее было бы вспомнить о левой ноге сатаны. На высоком уровне человеку растворения будет дан особый дар видения жизненных тонкостей, глубин — то, что называется мудростью в лучшем смысле слова, и второй дар — благословения, о котором нужно сказать подробнее.

Все мы со школы знаем пушкинское:

"Старик Державин нас заметилИ, в гроб сходя, благословил", —

но мало кому приходит в голову вопрос: а что, не сходи он в гроб, благословение было бы слабее? Однако мудрый и наблюдательный Пушкин ничего просто так не писал, и действительно, человек в фазе растворения имеет особый дар благословения для окружающего пространства — если только не прихватывает его части с собой. Это тонко чувствовали древние греки: в битве за Трою никто из великих героев не умирал от вражеского удара сразу, но непременно дожидался, когда его подберут друзья, к которым обращал свои последние слова — просьбу или завещание, имевшие особый вес и значительность. Обычай откровенно и ответственно высказаться перед смертью — или уже после нее, в завещании — имеет очень глубокие основания, так как эти слова воздействуют на судьбы окружающей реальности гораздо сильнее обычных. То же справедливо и в менее драматично выраженной ситуации воспитания ребенка стареющими дедом или бабкой: их тихие и мягкие слова и косвенные воспитательные методы производят гораздо большее впечатление и остаются в памяти дольше и ярче, чем следы громогласного и энергичного родительского надзора.

Невозможность адекватно передать свое благословение — трагедия для человека растворения, независимо от того, осознает он эту проблему или нет, и возникает она перед ним достаточно рано. Наиболее естественный способ передачи благословения — это жертвенное (со стороны преподавателя) обучение, когда он не только учит в обычном смысле слова, но и передает свой наработанный канал (дар) ученику как бы из рук в руки и лишается его сам. Как говорит восточная традиция, ученик должен сжечь все книги учителя. В Европе существует поверье, что колдунья не может умереть, пока не найдет себе преемницу и не передаст ей свои тайны и власть над миром. К сожалению, современные старики предпочитают держать свои каналы при себе до гробовой доски и этим не только существенно уменьшают гармонию своего перехода в иной мир, но и лишают своих потомков естественной передачи благословения, — таковы неизбежные последствия наивного материализма и фетишизма фазы осуществления, столь характерных для нашей культуры.

Человек растворения не склонен к мощным прямолинейным однозначным эмоциям; даже если они его посещают, то ненадолго, после чего трансформируются в отчасти неопределенные и многозначные. Любимое его настроение — элегическое, слегка пессимистическое, он хорошо чувствует блюз (что в буквальном переводе с английского означает "печальные настроения").

Пережив какое-то чувство, он может очень долго питаться воспоминаниями о нем, наблюдать внутри себя, как оно постепенно распадается, и пленяться процессом и продуктами этого распада.

Безумных лет угасшее весельеМне тяжело, как смутное похмелье.Но, как вино, — печаль минувших днейВ душе моей, чем старе, тем сильней.Мой путь уныл. Сулит мне труд и гореГрядущего волнуемое море.А. Пушкин

Раскаяние, покаяние, скорбь — естественная эмоциональная гамма человека растворения, но в эти слова он вкладывает гораздо более богатый (и даже в чем-то жизнеутверждающий) смысл, чем человек осуществления и тем более человек творения.

Но не хочу, о други, умирать;Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;И ведаю, мне будут наслажденьяМеж горестей, забот и треволненья:Порой опять гармонией упьюсь,Над вымыслом слезами обольюсь,И может быть — на мой закат печальныйБлеснет любовь улыбкою прощальной.А. Пушкин

Элегическое настроение, сниженность энергетики ("мой путь уныл") придают большую глубину эмоциональному фону жизни, а приближение конца окрашивает эмоции особым светом, который хочется назвать духовным даже у безбожного (по большей части) Пушкина.

Автор не хочет сказать, что человеку растворения не свойственны светлые эмоции — любви, счастья, радости; но они имеют у него совсем иное звучание — более глубокое, неочевидное, нередко смешанное с легкой печалью, чувством вины, неудовлетворенности и т. д.

Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний.Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня?Или, свой подвиг свершив, я стою, как поденщик ненужный,Плату принявший свою, чуждый работе другой?Или жаль мне труда, молчаливого спутника ночи,Друга Авроры златой, друга пенатов святых?А. Пушкин, "Труд"

В событийном потоке человек растворения в первую очередь отмечает финалы, окончания, завершения. На фазах творения и осуществления он может быть просто непереносим, например, имея спереди на майке лозунг "Мы еще посмотрим, во что все это выльется". Ему следует иметь в виду, что дар предвидения свойствен больше людям фазы творения, а у него талант совершенно иной: умение довести дело до конца, развязав при этом все завязки, подытожить, сделать нетривиальные выводы… но насколько они пригодятся в будущем, неизвестно, и, во всяком случае, не он будет их использовать в дальнейшем. На низшем уровне человек растворения нередко становится козлом отпущения, мальчиком для битья, на которого переносится вина за крушение того или иного мероприятия. Его типичные высказывания: "Любое дело заканчивается полным провалом", "На всякого энтузиаста найдется свой налоговый инспектор", "На пути от обезьяны к человеку произошел не прогресс, а досадное недоразумение".

На высоком уровне человек растворения может стать мастером завершения различный дел и ситуаций, в том числе застаревших и болезненных; например, способен прекратить давнюю и бессмысленную вражду родственных кланов, помирив их искусными дипломатическими приемами.

Часть 3. ЗНАКИ ЗОДИАКА

Читатель, знакомый с астрологией не только по газетным столбцам, уже, вероятно, все понял и дальнейшее изыскания автора в этой части книги не покажутся ему особым откровением; что ж, возможно, и так — однако в книгах, как и в жизни, нередко основным содержанием являются оттенки и подробности, и как раз ради них и предпринимает автор очередное плавание по нескончаемому звездному кругу — колесу фортуны, сансары и нирваны.

Арифметическая формула 4 х 3 = 12 отражает идею "скрещивания" представлений об устройстве двупланового объекта, описанного в части 1, с троичной природой времени, описанной в части 2; этим "скрещиванием" мы и займемся далее, получив в награду за свои труды представление о двенадцати архетипах, традиционно обозначаемых зодиакальными знаками.

Прямое описание любого великого архетипа (к числу которых относятся и зодиакальные) неизбежно весьма абстрактно и потому с трудом просматривается в жизни. Поэтому, стремясь апеллировать не только к левому, но и к правому полушарию головного мозга своего читателя, автор постарается дополнительно дать косвенное, но более конкретное описание зодиакальных архетипов, из которых, пожалуй, наиболее выразительное — это их проявление в человеческой жизни и психологии. Однако использование понятия типа "человек Овна" не вполне корректно, так как каждый реальный человек вмещает в себя весь Зодиак, то есть в одной ситуации поведет себя как Овен, во второй предстанет решительным Тельцом, в третьей обернется Рыбами и т. д. В этом смысле условны и "человек огня" из первой части и "человек творения" из второй — но отчетливые "стихийные" и "фазовые" акцентуации психотипов, описанные выше, все же достаточно часто встречаются в жизни, чего о зодиакальных акцентуациях сказать нельзя: ни один человек не может быть всю жизнь последовательным Тельцом, Близнецом или Раком. Поэтому можно говорить о типичных ситуациях, реакциях и проявлениях данного зодиакального архетипа (в том числе и в психике человека), — но крайне нежелательно сводить к нему человека в целом, особенно ориентируясь на его солнечный знак ("Он кто — Весы? Ну, все понятно, берем за комплекс социальной неполноценности").